Мороз.К.О. - мэр Елкино - Лина Коваль

Да и Альберт уж больно грустный стал.

Мы с ним весь вечер «Криминальную Россию» смотрели и искали сережку, чтобы у меня была вполне легальная причина разыскивать Скальпель хоть по всей стране. Землю рыть буду, но найду.

Пусть коза мне в лицо скажет, что все это ерунда была и я ей не нужен, потому что она мне пиздец как нужна.

Я это еще в сарае понял.

Даже раньше — в доме престарелых.

А может, когда она ведро мне на башку надела? Приворожила?.. Хрен знает.

Бриллиант с виноградину — это ли не повод встретиться? Надо ведь вернуть, чтоб все по-человечески было.

Серьгу, кстати, мы с Альбертом нашли. В диван закатилась.

— Ну и что вы предлагаете мне сделать «мимо кассы»? — поморщившись, спрашивает Бойцов, отодвигая чашку из-под кофе на середину стола.

— Нам бы адрес ее узнать или хотя бы фамилию, — начинает Огнев.

— Я предполагаю, что она в Москве, — продолжаю. — У Ники есть тетка. Она здесь, в городе. Меня она отшила.

— Так конечно. Такого красивого-то, — усмехается Тимур.

Сжав зубы, продолжаю:

— Давай к ней съездим, тебе она скажет. Только ты с ней поласковее.

— Я женатый человек с ипотекой!..

— Да я не об этом, — смеюсь впервые за несколько дней.

Маразм крепчает с каждым днем.

Моя семья считает, что я попал в секту.

Анька, как только меня увидела, сразу громко рыдать давай и бородатого аллергика своего домой отправила. Еще дети ей жути нагнали. К вечеру случилось страшное — о моем моральном падении узнала мать.

Затем Паулина звонила и скорбным голосом спрашивала, как у меня дела.

За-е-ба-ли!..

— Просто не груби ей. Я тебя прошу, — помотав головой от надоедливых мыслей, вздыхаю.

— Разберемся!..

Мы выходим из шашлычки и грузимся в служебный патрульный автомобиль Бойцова.

— Сейчас, пять сек!.. — говорит он, подъехав к двухэтажному дому в частном секторе.

Через десять минут выбегает с сыном на руках, пристегивает его к сиденью справа от меня. Я прищуриваюсь и натягиваю темные очки, чтобы не напугать ребенка. А он пугаться и не собирается. Пухлый, рослый бутуз. Лыбится и, застеснявшись, к окошку отворачивается.

— В садик заедем, а потом к вашей тетке сразу. Не холодно тебе, Иван?

— Неть, па-па!.. — звонко выдает.

На вид парню года три.

— Мамка сильно на меня ругалась, когда на учебу поехала? — Тимур продолжает.

— Сина-сина, па-па…

— Нам пиздец, Ваня!..

— Пизь-десь, — еще звонче выдает.

— Иван Тимурыч! — басит Бойцов. — Это вычеркни. Отставить. Нельзя так говорить.

— Пизь-десь, папа!..

Мы с Огневым, опустив головы, тихо ржем. У детского сада сидим молча, каждый в своих мыслях. Антоха дремлет после смены.

— Классный сын у тебя, — говорю Тимуру, когда он запрыгивает в тачку.

— Классный, — подтверждает. — Ты это, найдешь свою потеряшку и тоже заводи. Что я, один мучиться должен? Антоха вон, сразу вдвое план перевыполнил.

— Да куда там? — грустно улыбаюсь, вспоминая свою Мандаринку. — У нее медакадемия! Врачом мечтает стать… До семьи, говорит, еще не доросла.

— Самостоятельная, значит. Еще одна фенистилка.

— Кто? — усмехаюсь. — Феминистка?

— Вроде того.

У дома тети Феши даю Бойцову последние наставления, а потом, как на иголках, ерзаю на сиденье.

Тимур возвращается так быстро, что я разочарованно морщусь.

— Не вышло?..

— Почему не вышло? Вот!

Показывает зажатый в красном удостоверении лист бумаги. Потянувшись к нему, активно благодарю: — Спасибо, от души!..

Выхватив, читаю фамилию и точный адрес в Подмосковье.

Ох-ре-неть! Так не бывает…

Коновалова Ника Венцеславовна. По матери Солнцева.

Дочь Вени Коновала. Того самого олигарха и бывшего вора в законе, который меня в Елкино и определил.

— Ладно, парни. Я в Москву, — еле сдерживаюсь от злости.

— Да погоди ты. Тебе одному с этой вороватой родней не справиться, — озадаченно продолжает Бойцов. — Я тебе телефон Отца дам, — тянется к мобильному.

— Отец? Твой?

— Не в том смысле. Это фамилия. Влад Отец — мой старый товарищ-собровец, сейчас на пенсии, но мужик он правильный и тебе обязательно поможет…

Глава 32. Ника-Ника-Костяника

Константин

— М-да… Засада, однако, — хмурится Влад.

«Действительно», — думаю я, глядя на этого высокого шкафа с антресолями на руках. Слабаком себя не считаю, двоих – троих раскидать смогу, но этот явно таких, как я, ест на полдник и запивает кефиром.

Бывший спецназовец Владислав Отец встретил меня на железнодорожном вокзале, хмуро пожал руку и проигнорировал мое разукрашенное лицо. Сразу начал выспрашивать подробности про жизнь и бытие своего друга Бойцова, а затем, поняв, что я в этой теме безнадежно плаваю, переключился на вопросы о моей Нике.

— Это ведь не похищение, Константин? — вежливо спрашивает, управляя своим «Патриотом». — Просто чтоб я понимал, куда меня Тимур Иванович вписал.

— Нет. Если Ника не захочет уйти со мной, я настаивать не буду.

Правда, не буду.

Но о таком варианте даже думать не хочу.

У меня в заложниках ее чемодан. Там трусов на целое женское общежитие и кремов то же. А девочки обычно таким не разбрасываются. И у кого попало столько сокровищ не оставляют.

— Любовь, значит, — кивает Отец, поглядывая на навигатор.

Мы направляемся в Большие Вяземы. Именно там, по словам Никиной тетки, находится загородная резиденция Вени Коновала.

— Может, и любовь, — пожимаю плечами, рассматривая утреннюю Москву за окном.

— Так есть она, получается? Любовь-то?..

Хитро прищурившись, Влад тормозит на перекрестке и тут же грустно смеется.

— Мне вот уж сорок стукнуло, а я все думаю… Есть она или нет. Как со справедливостью... Что одну, что вторую не ищу.

— Просто ни разу не припекало, — ворчу себе под нос и царапаю пальцами заросший подбородок.

Влад тут же веселеет и, хмыкнув, плавно трогается с места.

— Припекало, — вздыхает с ностальгией. — Только не тот орган, который надо, видимо. И женат был, дочке вон пятнадцать уже. Взрослая такая, коза. «Пап, денег дай», «пап, хочу айфон», «пап, все в Турции отдыхают, а мать меня в Абхазию тащит, денег дай». И так по кругу.

Улыбнувшись, потираю бровь.