Сними очки, ботаничка - Анастасия Боровик

— Мира, — произносит он так громко, что невольно вздрагиваю. — Вот только начал думать, что ты человек, а потом как выдашь — и мне кажется, что рядом бездушный робот с глючной программой.

— Я? Да это ты, дружок, не очень-то себя ведешь. На день рождения позвала, чтобы ты наконец с Катей пообщался…

Вот это поворот, а про это я забыла.

— Ой, Витя, точно, она же тебе нравится! Тогда мы не можем, ну того… ну это… — Надуваю губки, как при поцелуе, и издаю еле слышные звуки: «Чмок-чмок-чмок».

А еще он друг Мити Фомина, это тоже выкинула из головы. Как потом будем друг другу в глаза смотреть? Глаза… Во всем виноваты красивые голубые глаза Вити и его ровные симметричные розовые губы… Вот если бы они так не притягивали взгляд… Так, стоп. А это тут при чем? Нет, нет, нет. Плохая мысль. Он мне совсем не нравится. Качаю головой.

— Мира, аууу,— Щелчок пальцами прямо перед носом вырывает меня из водоворота раздумий. — Вернись на землю.

— Всё хорошо, попрошу кого-нибудь другого, — говорю я тихо, пытаясь отодвинуться.

Собираюсь пойти и сесть за парту, но Клюев снова преграждает дорогу, припирая меня к столешнице.

— Кого, интересно? — Его голос низкий и тихий, но от этого только грознее.

А правда, кого? Единственный нормальный вариант уже отказался… Ну и с ним, конечно, нельзя. Ну а делать это с Митей без подготовки отказываюсь наотрез — не переживу позора.

— Мира? — Витя нетерпеливо смотрит, и в этот момент дверь открывается. Чуть не визжу от облегчения.

— Сима, привет. А вот и мой спаситель! — Выскальзываю из-под Витиной напряженной руки и буквально взлетаю к высокому светловолосому парню. Его кожа кажется абсолютно фарфоровой в луче осеннего солнца, пробивающегося через окно.

— Серафим? — Голос Вити звучит спокойно со стальной ноткой.

— Мирослава, привет. — Парень раскрывает объятия, и я тону в его теплой, надежной хватке. Его ладонь мягко гладит меня по спине, и я чувствую, как мышцы спины расслабляются. Витя подходит с какой-то странной, крадущейся походкой — будто тигр, оценивающий добычу. Их рукопожатие кажется затянувшимся, пальцы сцепляются чуть плотнее, чем требуется.

— Привет, Витек. А ты тут что забыл?

— Ждем... учителя, — Быстро вставляю я, опережая хмурого Клюева. — У нас тут подготовка к олимпиаде.

— Понятно. Тоже готовлюсь. Вот принес показать, что смог решить, — Серафим указывает на стопку исписанных листов.

— Сима, в четверг у меня день рождения, хочу тебя пригласить. Ничего особенного — чай, тортик, болтовня. Я как раз новые методики осваиваю — кинетику разложения пероксида водорода изучаю с разными катализаторами. Очень наглядно: иодид калия, оксид марганца... Получаются шипучие «змейки» и причудливые пенные структуры. Можем вместе попробовать сделать.

— А что буду делать я? — Вклинивается Виктор Александрович, скрестив руки на груди.

— А ты будешь с Катей общаться. Я же специально все организовала, как ты просил.

Парень снова издает пыхтящий звук, и я ловлю на себе его предупреждающий взгляд. Ой, кажется, проговорилась про его симпатию.

— Ему можно доверять, — Быстро парирую я, обращаясь к Вите. — Он надежный и верный друг.

Серафим мягко улыбается и поправляет мою выбившуюся челку. И что она им всем так сдалась?

— Я бы с радостью, но, возможно, у меня будет подработка. Если только вечером заскочу.

Дверь снова распахивается, и в класс вваливается Афанасий Королев. Я продолжаю вести разговор с Серафимом.

— О, отлично! Будешь — хорошо. И подарки не надо. Вместо этого научишь меня целоваться.

Серафим застывает с полуулыбкой на лице, его рука замирает в воздухе. Афанасий начинает хлопать.

— О, братец, наконец-то нашел тебя! А тут еще и несравненная гениальность Мирочка. И попал я на самое интересное. А ты, Витек, чего среди ботанов затесался? — радуется темноволосый парень с сережкой в ухе.

Со своей смуглой кожей и озорными глазами он полная противоположность светлому и спокойному Серафиму. Даже не верится, что они братья — просто рай и ад. Парень подходит вплотную ко мне, запах ветра и табака окутывает меня. — Так что там про целоваться? Я спец в этом деле. Могу помочь.

Серафим и Виктор синхронно напрягаются, встав по обе стороны от меня, словно два цербера, готовые к защите.

— Афанасий, ты так и не научился разговаривать, — Вспыхиваю я. — Ты бы и сгодился, если бы не пихал в свой рот всякую гадость.

— Это ты про что? — Его глаза сужаются.

— А про то, что я тебя опять видела совершенно невменяемым на дискотеке, — жалуюсь я Серафиму на его брата. — Не надоел этот отвратительный образ жизни?

— Меня там не было! И тебя тоже! — Огрызается Афанасий.

— Вообще-то я там... — Запинаюсь.

Точно, меня там не было. А была Слава. То есть я, но только без очков и с кудрями. Блин, вот незадача!

— Что такое, Мирочка? Язык проглотила?

— Издалека видела, ясно, — Хмурюсь.

— Вот-вот! А у тебя очки, так что ты плохо видишь, — Злорадно заключает он.

— Вообще-то в очках человек видит лучше! Они для этого и созданы!

— Ой, ладно, не заливай. Лучше расскажи, зачем с моим бедным, невинным братом целоваться собралась? Наконец-то его заметила. Открыла свои глазища?

— Я всегда его замечала. Он замечательный человек, в отличие от некоторых, — Говорю я и смотрю на Симу, который смотрит на брата с таким яростным выражением лица, что его глаза начинают краснеть. Клюев же откидывается на стуле, явно наслаждаясь разворачивающимся спектаклем.

— Афан, давай ты заткнешься и скажешь, зачем сюда приперся? — грубо бросает Сима, давая понять, что разговор окончен.

Смотрю на него с удивлением — такого Серафима я ещё не видела. Его брат, ощутив нарастающую агрессию, на мгновение теряется.

— А что, я не так всё понял? Не то лупанул случайно? — поднимает брови с преувеличенным недоумением.

— Что за «лупанул»? — переспрашиваю я.

— Она не поняла, успокойтесь, — Говорит Витя и машет рукой.

— Ну да, такие вещи до нее тяжело доходят или вообще не доходят, — Подтверждает Сима.

— Да о чем вы вообще?

— Всё, Мира. Никто с тобой целоваться не будет, — Говорит Витя. — Давай уже готовиться к олимпиаде.

—