Сними очки, ботаничка - Анастасия Боровик

...А потом мой телефон зазвучал, и мне пришло одновременно два сообщения с одной и той же фразой: «Ты дома?».

И сейчас понимаю одно: если с Митей всё было проще — он меня не знал настоящую, и его можно было игнорить в школе, то с Клюевым мне сегодня придется сидеть за одной партой. Не представляю, как буду себя с ним вести, особенно после его интересного рассказа.

— Привет, Мира! Ты чего опаздываешь? — догоняет меня моя подруга Катя на подходе к воротам школы. — Ты уже обычно в это время сидишь в классе и решаешь какие-то задачки.

— Так получилось, — тихо говорю я.

— Ой, ну ладно, что ты в последнее время какая-то странная. Кстати, ты уже думала насчет своего дня рождения? Напомню, что кто-то в четверг станет совершеннолетней. Можно будет у тебя просить пиво покупать, — радостно трещит Катя.

— Что? — останавливаюсь я. — Ты пьешь пиво?

— Да ладно тебе, я так, шутка-прибаутка. Ну так что? А шампанское будет? Твоя мама обещала купить, — смеется подруга.

Я смотрю на нее и вспоминаю, что обещала помочь Клюеву. Он-то меня не сдал, причем уже много раз, и как бы я правда ему должна.

— Катя, а тебе Витя нравится? Ну, может, внешне? — спрашиваю я.

— Какой Витя?

— Клюев.

Кислова резко останавливается.

— Нет, он бабник. А что, ты влюбилась? Так и знала, теперь я понимаю, почему ты так себя ведешь.

Гиппократ, отец медицины! Так и знала, что она подумает неправильно. Ох уж эта моя прямолинейность... Но не могу я изворачиваться. Точно не могу? Кажется, недавно я копала землю с обществом палеонтологов. Может, все-таки просто не хочу? — рассуждаю я.

— Мира! Ты опять ушла в себя, очнись, — потолкала меня подружка.

— На самом деле, он не бабник и мой друг теперь. Он тоже придет на мой день рождения, — выдавливаю я и, кажется, выпучиваю глаза от своих слов.

— Клюев? Ты уверена? А чего только он один? — встает подруга в позу.

Она права, мне необходимо, чтобы эти двое ни на что не отвлекались, а ведь там буду ещё и я, именинница. Мысли работают, но почему-то язык опережает их.

— Я ещё позову Серафима Королёва, мы с ним тоже дружим.

Катя внимательно изучает меня, будто я — одноклеточный организм под микроскопом.

— Стрельцова я не позову, он мне не друг, и он мне не нравится, — говорю я, поправляя свою тёплую тёмно-синюю курточку.

А ещё он помешает воссоединению двух сердец.

— Мира, а ты мне расскажи, как на дне рождения у такой зубрилки, как ты, будут самые популярные мальчики в школе? Тебе осталось только еще Фомина пригласить и брата Серафима, — резко говорит подруга, будто с претензией.

Если бы я не знала ее, то решила бы, что это ревность. На самом деле хочет видеть своего Ванечку. Это она еще не знает, что в теории я могу и Арсения пригласить, который все время за братом таскается. Фомина тоже, но тогда пришлось бы для всех представляться Славой.

— Ну и что такого? — удивляюсь я.

— Я не пойду, если там будут они, особенно Клюев... а Стрельцова не будет.

— Витя — мой друг, поэтому смирись и уважай его. Он тебе ничего плохого не сделал, — мне становится неприятно от её реакции.

— Согласен, — слышу я у уха низкий голос и дёргаюсь от испуга, кричу: «А-а-а!» — на автомате начинаю бить парня по плечам.

— Стой, стой, всё, всё, — смеется бесячий Клюев.

— Хватит подкрадываться сзади! — верещу.

От переживаний моя рука взлетает, молотя его по груди. — Ты знаешь, что от сильного испуга может случиться остановка сердца? Самый настоящий инфаркт миокарда!

Витя хохочет, что злит меня ещё сильнее.

— Адреналин... вызывает... — я запыхаюсь, пытаясь выговорить сложные слова, — аритмию и... нерегулярное сокращение сердечной мышцы.

В приступи злости резко пинаю его носком ботинка прямо в коленную чашечку. Он издает резкий выдох и невольно сгибается от боли.

— Мира, твою... дивизию! — выдыхает он, схватившись за колено.

— Дивизию? — щебечет Катя, замирая от восторга. — А у тебя кто-то военный в семье?

— Витюша, больно, да? — пугаюсь я. — Нет у него военных, — отвечаю за него.

А вдруг я повредила ему чашечку? Удар у меня, конечно, несильный, но всякое может случиться. Я начинаю гладить его по ноге. Но потом снова вспоминаю, как он меня напугал. «Да ничего с ним не случится, просто бегать меньше будет», — снова тычу рукой в его коленку. — Будет тебе уроком, чтобы больше меня не пугал. Ясно?

— А ты уверена, что вы с ним друзья? — спрашивает Кислова.

— Конечно, лучшие, — с напускной бойкостью восклицаю я, и запускаю пальцы в его непослушные темные волосы, с силой их встряхивая. Он фыркает, но не отстраняется.

— Он у нас не просто суперпарень, он — ходячая энциклопедия и эталон физической формы. Во-первых, полиглот. Три языка знает: русский, английский и китайский. Но я не проверяла его язык, говорит, что у него с ним всё отлично. Может даже поссориться с китайцем на рынке на его родном диалекте.

Я делаю драматическую паузу, переводя дух, и обвожу Катю торжествующим взглядом, словно представляя ей новый экспонат.

— А еще он... — я хлопаю его по спине, ощущая через куртку упругость мышц, — любит бегать. У него ноги быстрые, мышечный корсет такой, что можно учебники по анатомии изучать. И... и мускулюс глютеус развит просто безупречно! — выпаливаю я самое главное, подмигивая подруге.

Реклама Виктора, похоже, достигает своей цели, потому что они реагируют на неё с восторгом. Широко открывая рты. Я постаралась передать все самые лучшие качества, все как он и просил.

— Что за мускулюс глютеус?

— Мягкие ткани задней и латеральных поверхностей таза, представленные ягодичными мышцами, подкожной клетчаткой и кожей.

— Это ты что, про мою задницу? — смотрит на меня Клюев со странным выражением лица. Обычно так маньяки глядят в фильмах, прежде чем настигнуть своих жертв.

— Итак, Катюша, теперь у нас с ним