Капеллан: Цена знания. Том I - Евгений Нетт

Тут, за периметром из брошенных телег и повозок, собрались все караванщики.

В основном мужчины, хотя встречались и женщины, и дети. Через одного люди возносили мольбы Трону, прося направить усопших, наградив по делам их. Кто-то поминал и Истинных магов, а кое-где звучали незнакомые мне имена деревенских «божеств».

Но не все держали себя в руках, и временами то тут, то там раздавались выкрики и звучал скорбный плач, уносящийся вслед клубам дыма.

Люди оплакивали павших, но отчего-то я чувствовал себя здесь лишним. Неспособным разделить их горе. Подвёдшим их. Не оправдавшим надежд.

И оттого — чужим.

Я прибавил шагу, подойдя к капеллану Висс со свитой и моими товарищами, которые держались чуть в стороне.

— Капеллан. Друзья… — Я обозначил кивок, от которого у меня чуть помутилось в глазах. Сглотнул вставший в горле ком. Хотелось сказать что-то ещё, но я не стал.

Не зная обстоятельств, неверным словом можно было легко обидеть тех, для кого Ярикс был больше, чем просто «одним из».

— Даррик. Ты успел вовремя, чтобы попрощаться с павшими. — Висс посмотрела на меня строго и холодно. Бледная, чуть осунувшаяся, эта женщина больше всех прочих корила за потери не кого-то ещё, а себя.

Я встал по левую руку от Элькаса, который застыл, словно каменное изваяние, и смотрел на занимающиеся пламенем дрова массивного костра. Поверх лежали укрытые тканью тела, среди которых оказался и капеллан-актуариус.

Ему, в отличие ото всех прочих, вложили в руки орденский меч, в отблесках огня окрасившийся в пламенеющее золото. Не излишество, а традиция. Ритуал.

Признание того, что Ярикс погиб в бою, и не зазря, а всецело исполнив свой долг.

Никто из нас не проронил и слова, потому что мы и не знали даже, что можно сейчас сказать. Висс была не в том состоянии, чтобы толкать речи. Я опасался сделать хуже. Элиса, с которой Ярикс был ближе, чем с кем-либо ещё, заходилась в безмолвных рыданиях, пока Саэри пыталась её успокоить. Айдра, сжав кулаки и натирая пальцами капелланский перстень, оставалась сама себе на уме.

Парни тоже ушли вглубь своих мыслей, принимая и осознавая тот факт, что и они, и окружающие люди — смертны. И порой смертны внезапно.

— Всё. Пойдёмте. — Низкий, тяжёлый голос Висс вырвал меня и всех остальных из глубин саморефлексии. — За мной.

И мы пошли, точно утята за мамой-уткой. Растерянные, морально раздавленные… это в большей степени относилось к остальным, но и я ощущал что-то такое. По крайней мере, мысли вроде «мне на них наплевать» больше не появлялись в голове, а боль утраты и поражения ощущалась тяжёлым, осевшим где-то в груди камнем.

Да, поражения. Можно сколь угодно говорить о том, что чуждые пали, что мы истребили рой, но цену, которую за это пришлось уплатить, лично я считал неоправданно высокой.

И что самое страшное — если бы не смерть Ярикса, гибель остальных трёх десятков человек я бы проигнорировал, сочтя, что «так оно и должно быть».

— Садитесь, разговор будет долгим.

Висс дождалась, пока мы расположимся вокруг костра. Сложила руки за спиной и встала так, чтобы все мы могли без труда её видеть.

Собралась с мыслями, и продолжила:

— Мы — капелланы. — Произнесла она веско. — Мы — опора Трона и Империи. И мы гибнем куда чаще, чем может показаться. Потому что у нас есть долг, и долг этот заставляет нас раз за разом сталкиваться с самыми чудовищными порождениями материального и нематериального миров. Рано или поздно, но капеллан погибает. Этого не избежать. Ни мне, ни вам…

Я слушал, но вместе с тем мой взгляд блуждал по лицам тех, кого я теперь мог назвать товарищами, ничуть не кривя при этом душой. Все они, пусть лично я этого и не видел, сражались, проливая свою и чужую кровь. И не дрогнули, не отступили. Выстояли.

Показали, что на них можно рассчитывать не меньше, чем на ту же Висс.

Харр Салекс. Один из тех, кого я никогда не воспринимал всерьёз. Он сидел, наклонившись и спрятав лицо за сцепленными в замок ладонями. Торс и правая рука его были частично скрыты повязками из серой ткани. Обычно наполненный энергией, парень сейчас казался бледной тенью себя прежнего.

Элькас Вёрн. Потенциально — лидер нашей «группы птенцов», уступивший это право мне. Крепкий весельчак, не обделённый чувством юмора и меры. Неглупый, но тоже обзавёлся первыми боевыми отметинами, сокрытыми под повязками на запястье правой и на предплечье левой руки. Он, в отличие ото всех прочих, поймал мой взгляд и «кивнул», медленно закрыв и открыв глаза. Глаза серьёзные, собранные. Взрослые.

Саэри Х’айа. Красивая, миниатюрная, крепкая для своего телосложения девушка с беспокойством поглядывала на Элису, но слушать капеллана Висс всё равно не забывала. Я не видел на ней повязок или чего-то похожего, да и морально она держалась молодцом. Самая гибкая среди нас, или просто сфокусированная на заботе о подруге? Не знаю.

Айдра Кийс. Не по-женски сильная и статная, почти всегда пышущая силой, сейчас она померкла, словно пламя на почти истаявшей свече. Всю её левую руку покрывала одна большая повязка, тянущаяся от запястья до плеча. Во взгляде — глубокие раздумья, но большего я понять был не в силах. Что в ней изменила битва? Станет ли она теперь другой? Начнёт больше ценить магию, или наоборот, сфокусируется на следующем уровне невозможных тренировок?..

Последней, занявшей место с краю, оказалась Элиса. Сжавшаяся в комочек и будто бы пытающаяся взять и исчезнуть, она мыслями находилась где-то далеко отсюда. Но слушала, кивая в такт словам Висс. Не сломалась, хоть и надломилась.

Даже в такой ситуации выучка Ордена показала себя с лучшей стороны, подарив ей оплот стабильности в жизни.

И, наконец, капеллан Лаэна Висс. Старшая среди нас, полноценный орденариус, которой доверили сопровождение «птенцов» в караване. Её лицо сейчас напоминало восковую маску, отражавшую холодную собранность, но не безразличие.

А вот в глазах женщины смешалась целая буря чувств. Сожаление и принятие. Твёрдость и неуверенность. Ярость и самоконтроль.

Что чувствовала она, взяв на себя ответственность за «птенцов»? Начав нас учить и тренировать в пути? Решив устроить это «испытание», закончившееся бойней и гибелью Ярикса?..

Я не был большим знатоком душ человеческих, предпочитая общению книги.

Но даже гипотетически ставя себя на её место, я испытывал далеко не самую приятную гамму ощущений.