Напарник обмену и возврату не подлежит - Лена Тулинова

– Как? – спросила Эрманика.

– Он созидал частичку за частичкой. Кости, мышцы, кожа. Эта небольшая рана его истощила, но это было настоящее чудо! Хотел бы я понять, как оно происходило.

– Ты пытаешься делать магические пассы, – осознала Ферра. – Почему ты решил, что можешь? Я никогда не слышала от тебя ничего, что связывало бы тебя с магией.

– Я сам как будто впервые осознал, – сказал ди Маджио. – Что-то словно разбудило меня, и…

Он слегка нахмурился. В воздухе над ним Ферра увидела что-то вроде луча, да, это был слабый свет, и в нём летали мелкие пылинки.

– Ты никогда не говорил, откуда взялся, – сказала она задумчиво.

– А ты не спрашивала. Но только я бы не сказал, если б ты и спросила. Сегодня… Сегодня особенный день. Сначала как будто приоткрылась дверь. Теперь… Теперь я словно вспоминаю сны, и они ведут меня сюда, к тебе.

Эрманике стало страшновато. Она не осознавала до конца, отчего, но ей определённо стало жутко из-за слов ди Маджио.

– Перестань. Ты не можешь быть магом, ты неживой. Тебя вообще нет, – сказала она.

– Я есть, – ответил Альтео.

– И ты мне изрядно надоел. Завтра, когда Нетте-Дженца приведёт своего специалиста, я буду требовать, чтобы он избавил меня от тебя. Ты меня изводишь, а я устала. Мне нужен отдых.

Сказала – и сама испугалась и огорчилась. Зачем она обижает Альтео? В конце концов, он был иногда забавный, когда не пугал и не говорил странных вещей. И не привлекал внимание посторонних. И не надоедал своими разговорами…

Но ди Маджио не обиделся.

– А знаешь, скажи, пусть попробует, – сказал он. – Я не против. Поглядим, как ты тут справишься без меня, а я зато, возможно, снова подойду к той грани.

– Ты не можешь забыть?

– Я не могу забыть. Меня притягивает эта неизвестность. Возможно, шагнув в неё, мне удастся узнать, кто я на самом деле.

Эрманика поёжилась, но больше ничего не стала говорить. Альтео исчез, как будто его и не было, а она ещё долго не могла уснуть.

ГЛАВА 7. Медиум и святые

– Колокольчик.

– Да иди ты, – буркнула Ферра, но послушно тронула нежно и переливчато зазвеневшие трубочки.

– Умница. Зеркало!

– Сама знаю.

Она посмотрела придирчиво. Сегодня накрасила глаза, начернила ресницы, тронула губы красной помадой – чёрт знает, впервые за сколько времени. И поверх красного платья надела чёрный жакет с пояском, подчёркивавшим талию. Опять похудела, надо будет сегодня постараться не пропускать обед…

– Дверь.

– Хватит напоминать! Я сама в силах проверить чёртову дверь!

Трижды дёрнуть за ручку, проверяя, заперт ли дом.

– Можем ехать на работу, – радостно сказал Альтео.

– А давай ты не поедешь? – предложила Ферра. – Побудешь дома.

– Ты чего? Мы же договорились представиться медиуму. При условии, конечно, что он – настоящий медиум, а не как Нетте-Дженца – психолог.

– Ты как будто правда хочешь уйти.

– А что? Думаешь, только я тебе надоел? Ты тоже, знаешь ли, не подарочек, – пошутил Альтео.

Или не пошутил? Кто ж его знает…

Кофе сегодня уже стоял на столе Леоны Аурелии, запах был ошеломляющий. Но не было ни сливок, ни сахара, а вместо печенья на блюдечке лежали скромные сухарики – хорошо хотя бы, с изюмом, а не простые.

– Сегодня пепельная среда, – пояснила Леона. – Начало поста. Вы не придерживаетесь?

– Не то чтобы… Разве что мяса не ем, а так – даже в церковь не хожу, уж простите.

– Это ваш выбор, – сказала Леона, как показалось Эрманике, с некоторым раздражением и даже осуждением.

Но опять же, может, просто показалось? Лицо у психотерапевта было крайне доброжелательным, в глазах виднелось желание помочь.

Ферра взяла чашку с кофе и осторожно отпила.

Было горячо, а потому даже и неважно, что несладко. А может, просто сорт был такой, что не очень горький…

– Сейчас придёт медиум, – сказала Леона, – он установит, что за сущность вас преследует, и если ваши слова подтвердятся, мы вдвоём избавим вас от надоедливого фантома. Ну, или научим вас, как с ним ужиться…

– Я не собираюсь уживаться с ним, – пожав плечами, сказала Ферра, – он мне не нужен.

Её как-то задело и обидело, что и Альтео, оказывается, вовсе не против в свою очередь избавиться от неё. Ради чего? Ради какой-то там грани!

В дверь деликатнейше постучали.

– Рада вас видеть, Космо, – сказала Леона Аурелия вошедшему мужчине.

– Взаимно, Лео, – ответил тот.

Как источник потенциальной опасности этот Космо выглядел… может быть, на двоечку из десяти. Кроме того, медиум – это ведь даже не настоящий маг, а практически шарлатан! Ферра смотрела на старичка в длинной мантии недоверчиво. Он походил на звездочёта из какой-нибудь детской сказки! Разве что не хватало ему остроконечного колпака с наклеенными звёздами из жёлтой или серебристой фольги. Вместо него была просто лысина, обрамлённая венчиком курчавых седых волос.

– Здравствуйте, кама, – поклонился Космо, увидев Эрманику, а затем с улыбкой отвесил ещё один поклон, глядя на Альтео. – И вам хорошего дня, кам.

Он его определённо видел. Не было никаких сомнений! Альтео поклонился в ответ, и Космо улыбнулся ему, словно старому знакомцу.

– Ну вот и хорошо, что все в сборе, – сказала Нетте-Дженца, уставившись туда же, куда смотрел Космо.

Но что-то подсказывало Эрманике – вот Леона-то точно не видит призрака.

Ди Маджио даже сделал вид, что протягивает медиуму руку для пожатия, и Космо вдруг хихикнул, разглядывая воображаемого товарища Ферры.

– Я могу вам дать компетентное заключение прямо сейчас: это не фантом. Перед вами отлично сохранившийся дух потенциального мага.

– Что это значит? – удивлённо спросила Леона Аурелия.

– Знаете, когда ребёнок, в будущем способный стать сильным магом, умирает, а его тело остаётся незахороненным, его дух может никуда не деться. Он попросту продолжает жить, развиваться и расти, при условии, что где-то рядом растёт другой ребёнок. Он живёт, в некотором смысле питаясь жизненной энергией человека, к которому присосался. Эту теорию очень не любят в богословских кругах, да. Не любят!

– Ничего себе, – Ферра откинулась на спинку кресла.