Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Рождественское чудо» - Альманах Российский колокол

class="p1">– А разве мы уже не знакомы?

Намного позже я понял, что мое обращение к русским людям на «ты», которым я хотел показать свое дружеское отношение, как принято у нас, воспринималось ими как неуважение.

– Ладно, доктор Миша. Вы врач?

– Нет, я экономист.

– А почему вас называют «доктор»? – заинтересовалась стюардесса.

– Потому что я ношу очки.

– Ну что ж, господин доктор Миша, – проговорила прекрасная стюардесса, – вам удалось постоять, пока мы выруливали к стоянке. Желаю вам благополучно провести время в Москве.

– Спасибо. Я еще никогда здесь не был, – напомнил я ей.

– Это красивый город.

– Я уверен – город красивый, если в нем живут такие красивые девушки, как вы.

– Ну хватит льстить, господин!

– Ладно. Тогда… пока… – Я протянул ей руку. – До свидания, Тамара! Пусть для вас Новый год станет счастливым!

Она руку в ответ не протянула.

Я пожал плечами и поспешил к выходу. Уже спускаясь вниз по трапу, услышал за плечами:

– И вас с Новым годом, доктор Миша!

Лишь теперь я уяснил.

Решение правильное! Я на верном пути.

4

Меня встретило морозное, ветреное, пасмурное утро. Дул пронизывающий ветер, и его северные порывы были колючими.

Он щекотал мои щеки и целовал лицо холодным поцелуем, вороша мои густые черные волосы на голове.

Перевел дипломат[14] из руки в руку. Мой мозг чеканил: «Да, я все сделал правильно, наверное, правильно…»

Аэропорт Шереметьево-2, находящийся в двадцати километрах от Москвы, это современный комплекс, построенный с целью принимать пассажиров из соцстран и республик СССР, но в меньшей степени – западных туристов. В аэропорту в принципе повсюду можно было увидеть солдат в зеленой форме, вооруженных автоматами.

Мне стало холодно, но совсем не от морозного воздуха.

Проверка паспорта, как ни странно, прошла благополучно, и я вскоре, к моему большому удивлению, оказался у выхода.

«Пока что все удачно. А почему бы и нет? Ведь я иду по верному пути».

– Куда едем, дружище? – прозвучал над головой громкий бас.

Я поднял голову и увидел возле себя молодого парня: высокий, почти на голову выше меня, темноволосый, широкоплечий, одетый в джинсы и кожаную куртку. На голове небрежно устроилась кожаная кепка.

Я отметил суровую красоту его лица и невозмутимость, с которой он ожидал ответа. С виду настоящий killer[15].

«Нежелательно встретиться с таким типом в темном незнакомом переулке, особенно здесь, в Москве», – предупреждала меня интуиция.

– В гостиницу, – с наигранной смелостью ответил я.

– В Москве есть много гостиниц! – густым басом заявил он.

– Возле Красной площади и Кремля.

– «Новороссийск» или «Советская»?

– «Новороссийск».

– Эта не самая лучшая.

– В «Новороссийск»! – настаивал я.

– Ладно! Пусть будет «Новороссийск»!

Сели в старенькие «жигули». Таксист завел машину, и мы помчались по кольцевым, пустынным в этот час дорогам навстречу призрачному, утонувшему в сине-туманной мгле и мерцающему вдали громадному городу – Москва.

– Вы здесь впервые? – прерывая длительное молчание, спросил шофер.

– Да!

– Значит, хозяйское дело, – буркнул таксист.

– Мы чем занимаемся: вождением или нотацией?

– И тем и другим, – хладнокровно ответил таксист.

«Он что, зубы мне заговаривает? Что у него на уме?»

– Куда мы едем?

– Как куда? В гостиницу. Вот Москва-река. Скоро мост, а оттуда рукой подать до Красной площади. Видите купола церкви Вознесенской, а рядом… и Кремлевские стены.

– Скажи, а гостиница, ну та, куда я еду, как она?

– А, ничего себе, неплохая. Конечно, есть лучше. Вы приехали сюда по делам?

– Неважно! Знаешь что? Вези меня обратно в аэропорт!

– Что?

– Ты что, думаешь, я ненормальный проводить Новый год в городе, где никогда не был?.. Ну и, кроме того, меня никто здесь не ждет.

– Вы пьяный?

– Вдребезги! Извиняюсь, я только пошутил. Но какого черта я еду в «Новороссийск»?

– Не знаю! Я и себя спрашиваю иногда, на кой черт я занимаюсь подвозкой пьяных пассажиров?

– Однако я не желаю ехать в «Новороссийск», – заупрямился я, успокаиваясь.

– Хорошо! А куда вы все-таки желаете ехать?

– Не знаю!

– У вас в Израиле все такие взбалмошные?

– А с чего вы взяли, что я оттуда?

– А знаете, что сказала мне когда-то моя мать? – продолжил шофер, не реагируя на мой вопрос. – Она сказала: «Никогда не подбирай пьяных, сынок, иначе преждевременно заработаешь грыжу и седые волосы». Я рабочий человек, господин, и дома меня ждут жена и дети. Я хочу немного подзаработать, а потом отвалить домой – украсить елку. Ok?[16] – И грозным басом прибавил: – А теперь говорите живо, куда мы едем, в «Новороссийск» или обратно в аэропорт?

– Хорошо! Вези меня обратно в аэропорт. Я тебе за все уплачу с прибавкой на чаевые.

– Добро! Я вас подкину до ближайшего входа, а сам уеду на все четыре стороны! Надоело мне мое ремесло!

Машина с места круто развернулась и помчалась обратно.

– Ты действительно собираешься отвезти меня в аэропорт?

– Вы же так решили, я вас и везу.

– Трус! – вскрикнул я.

– Что?

– Я сказал, что ты трус.

– Слушайте, господин! Вы слишком много себе позволяете! Я вас могу выбросить сейчас из машины – и тю-тю.

– Выбрасывай и езжай украшать свою чертову елку.

– Господин…

– Хватит спорить, вези меня в гостиницу. как ее. «Новороссийск»!

– Господин. самое правильное решение, – примирительно буркнул таксист.

Машина опять круто на ходу развернулась, увиливая от встречных автомобилей, и помчалась в Москву…

– Осторожно! Жить еще хочу, – пробубнил я.

– Не уверен! Не уверен!

– Умничаешь? А? Вы здесь все такие умные?

– Конечно! – буркнул в ответ таксист. – Попробуйте есть каждый день картошку и запивать ее самогонкой! Да и вы таким же умным станете. Умные!.. – фыркнул таксист.

Я не ответил и, вытянув ноги, устало закрыл глаза.

На душе было скверно и тоскливо.

«Что я здесь делаю? Всех нервирую. Еще укокошит он меня, и прощай, „новая жизнь“. Надо было приехать после Нового года или вообще отказаться от этой авантюры. Какие могут быть дела под Новый год?»

Въехали в город. Снега в этом году, по словам шофера, было маловато. На дорогах блестели слегка тронутые ледяной коркой глубокие лужи. На обочинах чернели грязные сугробы. Но как только мы въехали в город, будто по приказу коммунистической партии, начал моросить мерзкий дождь с градом. На центральных улицах столицы мгновенно образовались пробки.

Высотная телевизионная башня «Останкино» походила на новогоднюю елку, проткнувшую низкие облака. Ее шпиль уходил и терялся высоко-высоко в небесной таинственной дали.

Проехали по мосту. Москва-река была полноводной и, оказывается, вполне широкой.

А вот и Красная площадь. Интересно, но и в такую рань, и в непогоду тонкая длинная цепочка людей виднелась возле Мавзолея