Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Иллюзориум» - Альманах Российский колокол

в конце недели,

Положи свою голову прямо ко мне на колени,

Запущу под рубашку нежно-холодные пальцы,

Чтоб тебе захотелось под пледом со мной обниматься.

Приходи посмотреть сразу все сезоны «Стендапа»,

Я включу выступления тобою любимого Пако,

Если будем смеяться, то до свинячьего хрюка,

Убеждаясь, что больше не сможем жить друг без друга.

Заскочи в магазин бижутерии и украшений,

Чтоб найти подходящий момент дотронуться шеи,

Становясь за моими плечами и щелкнув замочком,

Положи на ключицы глубокий смысл цепочки.

Приходи ко мне, если кончился сахар и счастье,

Я с тобой разделю два наушника с песнями Басты,

Я с тобой разделю два наушника с песнями Zivert,

Чтобы ты сразу обе ладошки засунул под свитер.

Я и так никогда ничего им не запрещала.

Приходи. Мы попробуем все. Я тебе обещаю.

Хочешь, я притворюсь незнакомкой с яркой помадой?

Типа все в первый раз, только в этот будет как надо.

Приходи на закате, чтоб я всю ночь не скучала,

Я тебе приготовлю подушку без одеяла,

Под моим слишком много пустот и вообще интересней.

Я тебя познакомлю с одной из моих пошлых бестий.

Разбужу в тебе зверя, да нет же, цéлую стаю.

Наблюдай, как я их приручу и приласкаю.

Приходи, черт возьми, даже если боишься остаться.

Я тебя отпущу, но ты вряд ли захочешь прощаться.

Переживем

Плечи, пальто, что я ищу под ним?

Это все то, что когда-то было твоим.

Нос в воротник, снова пахнет зимой,

Той – одной на двоих, пережитой с тобой.

Мне с этим жить, похоже, как и тебе.

Ночь нацарапает линии на хребте.

Спи. Только крепко, чтоб не услышать звон,

Я, никотин, виски сменяет ром.

Перечеркну март, а за ним апрель,

В мае буду ждать лета, станет теплей.

Там поезда ходят часто и корабли,

Волны гладят причалы лишь по любви.

Знаешь, это вообще не как у людей,

Нам бы сделать друг другу что побольней,

Чтобы до мяса, в клочья и на разрыв,

Если чувствуешь боль, значит, ты жив.

Что же тебе до меня – знает Господь,

Я к нему в гости: чаша, и кровь, и плоть.

Пересеку города, небеса, миры.

Шишки и лбы, коленки, стерты ковры.

Не помогает ни Библия, ни Коран.

Рай для невинных, я попадаю в бан.

Буду скучать. По нам. Не по тебе.

Да, это ложь. Мне за нее терпеть.

Я без оглядки или с разбегу в ноль,

Ты так развозишь, хлеще чем алкоголь.

Виски сменяет что-то с глубоким дном,

Переложу трезвые дни на потом,

Просто от них пахнет сильнее зимой.

Той – одной на двоих, пережитой с тобой.

Черт, кончился март. Здравствуй, апрель.

Я никому, и ты мне тоже не верь,

Не просыпайся, если услышишь звон.

То пережили и это переживем.

Послевкусие тебя

Послевкусие тебя – обнаженная

на распятие виснет душа.

Я больна, я умалишенная,

я вообще не так хороша.

Раз покаявшись о содеянном,

на счет два равно так же греша.

Это надо же, самонадеянно

по груди полоснуть без ножа.

Впрочем, мнимая самоуверенность

зарядила патронами ствол.

Ты поставишь на мушку преданность,

я над ней совершу произвол.

Западня, очевидно, сработала.

Судьбоносно. К счастью? Увы…

Это надо же быть идиотами,

не иметь на плечах головы.

Твоя слабость почти совершенная,

мой изъян – предел красоты.

Если память хранит лишь мгновение,

я оставлю любое, где ты.

Я не знаю вас, мама и папа

Я не знаю вас, мама и папа.

Я не знаю. Кто же вы есть?

Расскажите, какой была плата

За семью и хорошую весть?

Расскажите, как много пощечин

Ощутило немое лицо?

Где закончилось «так, между прочим»

И повисло на пальце кольцо.

Расскажите про первое утро,

Про постель. Я уже подросла!

Не ведите себя так, как будто

Ваша память сгорела дотла.

Я хочу просочиться песчинкой

В глубину давно прожитых дней,

Узнавая причины морщинок

И сединок от самых корней.

Нам бы кухонный стол и по чашке,

Из духовки яблочный пай.

Стать на вечер семьей без натяжки,

Опоздать на последний трамвай.

Пусть оставит меня вместе с вами.

Пусть напомнит, где истинный дом.

Я хочу, чтобы вы рассказали

Свою жизнь, как под Страшным судом.

Вам бы раньше увидеть на коже

Мою рану под левым плечом.

Посмотрите, мы с вами похожи,

И моя кровоточит тайком,

Проявляясь на белой рубашке

Безупречным алым пятном.

Я не знаю, как было однажды.

Я не знаю, что будет потом.

Говорите открыто и прямо,

Пока можете и пока здесь.

Я не знаю вас, папа и мама.

Я не знаю. Кто же вы есть?

Как хотите

Как хотите, а я буду пить из горла,

Танцевать фристайл на обочине.

Завалюсь никакой на порог сентября,

Этим августом вдрызг исколоченной.

Я к нему, так бывало уже, приползу —

К старине по хандре с меланхолией.

Он не спросит, он знает историю всю

О моем к тебе смертном безволии.

Закопаюсь лицом в пожелтевший жакет,

Как в объятия надежно-отцовские,

Раскурю пару-тройку за час сигарет.

Как хотите, а я