Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Иллюзориум» - Альманах Российский колокол

class="poem">

Застряли мысли-репейники в локонах,

Не представляешь даже, их сколько там.

Все о тебе: то криком, то шепотом.

Все о тебе: до звона в ушах

И неподвластно безумного хохота.

Как Джокер, я немножечко чокнута

И для тебя красиво растрепана,

Размажь помаду мою по щекам.

Я сумасшедшая и бесподобная,

Давай на улицах темного города

Плясать, как будто в стельку упороты,

Чтоб не понравиться бешеным псам.

Любовь – игра, аморальное порево,

Я буду в красном, ты – моим клоуном.

Кто проиграет, окажется вздернутым

Или разрубленным напополам.

Я не боюсь мертвецкого холода

И крышки гроба напрочь захлопнутой,

Страшнее здесь – в твоем чертовом омуте

Не прикасаться к любимым губам.

Маме

Научи меня, мама, мягкой твоей улыбке,

Удивительной силе нежной игривости губ,

Утонченному стану, изгибу, подобному скрипке.

Научи меня жить. Научи быть такой, с кем живут.

По-девичьи упрямой, по-женски извилистой, гибкой.

Драгоценной жемчужиной, что со дна достают.

Поражать красотой, не повиснув на шелковой нитке,

И душой оставаться бесценной в мире валют.

Быть несломленным воином за свою добродетель,

Шлифовать сапоги, без конца создавая уют.

Кто дает тебе сил успевать и любить все на свете,

И нестоящим ниц даровать молитву свою?!

Кто тебе помогает счастливой вставать на рассвете,

Если прежнюю ночь рассыпалась на сотни частиц?!

Верно, только один – самый близкий сердцу Свидетель,

Возвращающий долг за скопление мокрых ресниц.

Он тобой наградил всех достойных, кто тебя встретил,

Озаряя пути лучезарным светом денниц.

Научи, мама, нас… Это мы – твои взрослые дети.

Продолжение вечности и нетленных страниц.

Кислород

Напоминаешь юность, сладкий морс в общаге,

Разбавленный дешевым коньяком.

Ты пахнешь кровью после выигранной драки,

Липучей совестью и приторным грехом.

Ты пахнешь дурью, всеми косяками,

Раскуренными, совершенными взапой.

То свежей зеленью, то старыми долгами,

Солеными слезами, как прибой.

Ты – примирение в заложниках скандала,

То дразнишь, то ласкаешь языком,

Кончаешь, начинаешься сначала —

Кинотеатр с заезженным боевиком.

Тебя вдыхать, как воздух против ветра, —

Сопротивление стихии вопреки.

Пронизана до глубины скелета,

Ты разрастаешься во мне, как сорняки.

Вьюном плетешь послушливую куклу,

И мне порхать не хочется совсем,

Ты только что-нибудь о чувствах промяукай

И оставайся нерешенной из проблем.

Впитайся в шею, волосы, манжеты,

Я знаю этот привкус наизусть.

Ты – атмосфера, кислород моей планеты.

Я без тебя мгновенно задохнусь.

О поэте

Не душите в объятиях точеные плечи,

Пусть спина покрывается сгустками пыли.

Если я стану той, по кому ставят свечи,

Мне достанутся самые худшие крылья.

Не спешите облегчить мое наказанье,

Это яд на обед, и на завтрак, и ужин.

Если я стану той минутой молчания,

Мне достаточно здесь никому быть не нужной.

Не носите венки и цветы из пластмассы,

Мне искусственной жизни хватило при свете.

Если я стану мрамором, воткнутым в насыпь,

Плачьте не обо мне, об ушедшем поэте.

Выстоишь

Знаю, выстоишь ты, не сутуля спины,

Не уронишь зрачки под подошвы.

И припудришь мозги, как свои синяки,

Громче всех над собой рассмеешься.

Ты подруга Луны и ночной кутерьмы

Беспорядочных снов у прохожих.

Ты подобие тьмы и не лучше тюрьмы

Для таких, кто с тобой быть не может.

Тобой пахнут цветы, сладко до тошноты.

Дьяволица в обличье святоши.

Нарисуешь черты, маскируя следы

За помадой на раненой коже.

Ты пятно суеты посреди пустоты,

Первобытные чувства взъерошишь.

Знаю, выстоишь ты, не сутуля спины,

Ради звонких ударов в ладоши.

Астрал

Когда наша похоть достигнет второго круга,

Мы встретимся точно у входа в какой-нибудь бар.

Мне сам Люцифер расцелует приветливо руку,

В сосуд подливая багряно-пьяный нектар.

Хитро улыбаясь тебе, словно лучшему другу:

«О, блудные дети, как же по вам я скучал!»

Ты будешь готов разогнать эту адскую скуку,

Я буду готова выйти в фатальный астрал,

Поддаться агонии и изнанкой наружу

Тепло прикоснуться к твоим последним словам.

И даже смотрящий с небес будет обезоружен,

Как наша любовь и в аду отыщет свой храм.

Ее место здесь, порочная с привкусом жути,

Прекрасная, как звериный оскал.

Мне жить без нее все равно что напиться ртути

И жадно глотать цианид за бокалом бокал.

Ловить притяжение, кинувшись с пятиэтажки,

Подняться разбитой о пепельно-влажный асфальт.

Я вечно упрямая, глупая, как неваляшка.

Меня оттолкнешь, а я возвращаюсь назад,

Желая быть изгнанной на жестокие муки,

У входа в зловещее Царство спокойно стоять.

Пусть сам Люцифер расцелует приветливо руку.

Я буду с тобой. И мне будет на это плевать.

Искушение

Сбоит в системе или снова дежавю,

Я за твоей спиной захлопываю двери.

Ты мне являешься, подобно Божеству,

В своей чертовски-обаятельной манере.

Топчи ковер, как вытоптал мою

Наивность и невинность вместе с нею.

Я всякий раз перед тобой сдаю

И в этот удержаться не сумею.

Пальто на плечиках или на полу,

Когда ладони обвивают шею.

Плевать, что я уже тебя люблю

Сильней, чем поддаваться искушению.

Карусель

Я уеду, наверное, к осени,