Война и право после 1945 г. - Джеффри Бест

Вроде бы все неплохо. Но за этими скромными достижениями маячат мрачные тени. Отсутствие двух категорий задержанных свидетельствует о настоящей трагедии. Во-первых, речь идет о тысячах гражданских лиц (подавляющее большинство людей, попадающих в эту категорию, должны считаться таковыми), которых нельзя было посетить, поскольку они «исчезли» и впоследствии убиты. В 1983 г. МККК заявил, что он «снова и снова категорически осуждает подобную практику, нарушающую самые фундаментальные принципы гуманитарного права». Во-вторых, существовали еще тысячи задержанных, о которых МККК не было сообщено и к которым он получил доступ лишь после того, как прошло уже много дней с момента их задержания или ареста, т. е. после того, как они могли быть подвергнуты пыткам и другим видам жестокого обращения, которые если имеют место (а Сальвадор – одна из тех стран, где они имели место), то всегда в течение первых часов или дней после задержания. К 1985 г., когда МККК стало легче выполнять свои задачи, поскольку в такой небольшой стране, как Сальвадор, работало уже тридцать его представителей одновременно, Комитет не без удовлетворения отмечал прогресс, которого ему удалось достичь в этом отношении: «В соответствии с процедурами, согласованными с властями Сальвадора, [он] обычно [достаточно быстро] получал информацию о произведенных арестах, а затем и разрешение на посещение задержанных».

Третьей мрачной тенью, вызывавшей особую тревогу МККК из-за настоятельной необходимости демонстрировать свою беспристрастность, а также вследствие того, что он должен был воспринимать всерьез вышеперечисленные допущения МГП в отношении повстанцев, были трудности, с которыми он сталкивался, когда оказывал помощь в местах укрытия повстанцев, в «контролируемых ими зонах» и на их базах. В ежегодных докладах содержится намек на то, что в (или к) 1981 г. были установлены контакты с ФНОФМ, и «действия по защите начали осуществляться с 8 августа 1982 г., когда МККК получил [несомненно, с обеих сторон] гарантии, необходимые для того, чтобы работать непосредственно в зонах боевых действий». В результате девяти посещений четырех групп военнопленных были освобождены 244 солдата правительственной армии, которых представители МККК «сопроводили в армейские казармы». Периодические посещения, освобождения и обмены продолжались вплоть до окончания военных действий в 1991–1992 гг. Но МККК никогда не удавалось посетить каждого, о встрече с которым он просил, и в 1985 г. он жаловался на то, что «не всегда получал ответы на свои запросы о местонахождении лиц, числящихся пропавшими без вести и, как предполагалось, находившимися в руках ФНОФМ, – запросы, направляемые для того, чтобы успокоить семьи пропавших».

То, что МККК вынужден был выступить с подобной жалобой, говорит о том, что его отношения с повстанцами были достаточно хорошими для того, чтобы ожидать от них довольно многого. Одной из причин того, почему ФНОФМ, особенно на ранних этапах, не делал всего того, что от него ожидали, были его опасения, что неразборчивые в средствах офицеры правительственной армии, зная о том, куда направляются представители МККК для встречи с представителями повстанцев, используют эту информацию для нападения сразу же после того, как встреча закончится. Хотя отношения между МККК и ФНО, очевидно, имели свои подъемы и спады, они явно были более продуктивными, чем в большинстве других внутренних конфликтов, в которых Комитет смог настоять на своем посредничестве. (Постоянной печальной особенностью ежегодных докладов являются упоминания государств, которые вообще отказались допустить к себе Красный Крест, и о повстанческих движениях, не пожелавших встретиться с его представителями.) Среди самых его значительных достижений в Сальвадоре следует назвать совместную программу с национальным отделением Красного Креста, которая осуществлялась на протяжении нескольких лет и целью которой была организация питания нескольких десятков тысяч «перемещенных лиц, нуждающихся жителей и, на постоянной основе, семей с детьми, страдающими от недоедания, в районах, частично или полностью охваченных военными действиями, в которые не смогла добраться ни одна другая организация». Другое достижение, заслуживающее упоминания: в том же 1985 г., по просьбе как правительства Сальвадора, так и ФНОФМ, им была осуществлена акция, в ходе которой МККК помог организовать и провести 24 октября беспрецедентное одновременное освобождение и обмен дочери президента, ее подруги и «23 мэров и должностных лиц муниципалитетов» на «примерно 20 лиц, задержанных по подозрению в совершении преступлений против национальной безопасности… а также эвакуацию в третьи страны 100 тяжело раненных бойцов ФНОФМ для прохождения лечения».

Глава 9

Применение, имплементация и обеспечение соблюдения

При подходе к любой проблеме международного гуманитарного права специалист скажет, что начало всякой мудрости лежит в ответе на следующие вопросы: «Какие нормы права применимы к данной конкретной ситуации? Будет ли это договорное право, применимое в силу того, что заинтересованное государство или государства подписали и ратифицировали тот или иной договор с самого начала или присоединились к нему позже? Или это будет частично или полностью обычное право, которое применимо ко всем государствам, независимо от того, пожелали ли бы они присоединиться к нему или нет, будь у них подобный выбор?»[527] Таким образом, применение может быть широким или узким, сомнительным или определенным, в зависимости от набора элементов в каждом конкретном случае: значение имеет и характер ситуации, которая делает применение возможным МГП, и степень вовлеченности в нее государства или государств, будь то в силу их обязательств по заключенному договору или согласно обычному праву. Но всегда во главе угла будет стоять государство или государства, поскольку международное публичное право вплоть до последнего времени не было готово признавать никого, кроме государств, в качестве своих (говоря его языком) субъектов, лиц или участников.

Вопрос применения и применимости МГП имеет иной аспект для лиц, озабоченных гуманитарными проблемами, и гуманитарных организаций, стремящихся к тому, чтобы действительно сделать его полезным применительно к той или иной конкретной ситуации. Факт состоит в том, что оно может практически быть применено там, где оно неприменимо в строго юридическом смысле. Примеры, приведенные в данной книге, показывают, что государства порой относятся к своим правовым обязательствам как к простым клочкам бумаги или выбирают из них те, которые они будут выполнять, и те, которые не будут. С другой стороны, мы видим, что МГП может найти себе дорогу к применению в таких ситуациях, где его юридическая применимость далеко не очевидна. Для подавляющего большинства людей и организаций, посвятивших себя служению ему, это расхождение между буквой и духом права не имеет никакого значения, за исключением тех случаев, когда недружелюбно настроенные государства, полагаясь на букву закона и изобретательность своих юристов, хорошо ею владеющих, могут использовать свои юридические права, чтобы мешать гуманитарной деятельности.

Говорить о применении МГП как