Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

Основное направление обобщения конкретной проблемы заключается в распространении на немецкое словосложение общего принципа противоречия обобщений (группировок) языковых содержаний и обобщений языковых форм, относящихся к внешнему плану выражения. Означающие функционально разноплановых единиц, лексических и синтаксических, группируются по формально-грамматическим признакам на основы, слова и словосочетания (от специфики морфем в их отличии от основ мы можем здесь отвлечься). Означаемые функциональные единицы имеют свои основания для группировки. Эта группировка не выводится из формально-грамматических свойств означающих. Отношения между двумя рядами единиц имеют перекрестный характер (учитываются возможность нормативного ограничения действия морфемно-основных конструкций функциональной сферой словообразования в некоторых языках)[183].

{Формально-грамматические единицы: сложное слово, словосочетание

Функциональные единицы: лексическая единица, синтаксическая единица}

Вместе с тем, формально-грамматическая единица отнюдь не бессодержательна в семантическом отношении: правильно понятый принцип обобщенных грамматических значений группировок грамматических форм включает требование максимально исчерпать момент относительной однозначности в строе языка всюду, где он действительно есть, и всеми доступными методами, среди которых исследованию под углом зрения грамматических оппозиций принадлежит, очевидно, ведущая роль. Это направление исследования чрезвычайно важно, так как оно ведет к необходимому опосредованию функционально противоположных характеристик таких лингвистических объектов, определенные свойства которых, обнаруживаемые вначале как свойства чистой формы, группируют их и в этом единстве противопоставляют друг другу. Рассмотрим эту сторону вопроса снова на примере субстантивного словосложения в немецком языке.

Установив, что основа существительного может выступать как функционально самостоятельное в отношении к синтаксической связи образование и что, тем самым, конструкция сложного слова может выражать синтаксическую связь, мы делаем лишь первые шаги в анализе этого явления. Далее встает вопрос об особой семантико-синтаксической задаче этой формы[184]. Минимальное, т.е. присутствующее во всех случаях, грамматическое различие между определительным компонентом сложного слова и «свободным» атрибутом-существительным состоит в том, что первый не имеет и не может иметь своего артикля: это позиция безартикльного употребления существительного (употребления качественно отличного от нулевой формы артикля). Поскольку артикль теснейшим образом связан с номинативной функцией существительного, с вариантами его ситуативной предметной отнесенности, отсутствие артикля как постоянный признак грамматической формы и позиции закрепляет за ним в сложном слове выражение предельно обобщенной предметной семантики. Анализ ведет в итоге к установлению значения предметно-относительного атрибута, включающего свое содержание внутрь содержания смыслового обобщения, осуществляемого конструкцией в целом, и представляющего это содержание как обобщение типичного комплекса признаков, или предметного ряда: в обозначении и изображении единичного предмета как «dieses» Wolfsfell его видовые особенности доминируют над его родовой принадлежностью, почему «dieses» Wolfsfell и соотносит этот предмет с Wolfsfell (Wolfsfelle) как со «своим общим» и лишь через призму этого непосредственного соотнесения также и с Fell (‘шкурой’, которая при условии, что в каком-то случае доминирует связь с родовым «общим», может осознаваться, как и в данном случае, ‘волчья’). Существенно, что эта характеристика не ограничивается лексикализированными композитами; она отражает формально-грамматические свойства немецкого субстантивного композита вообще. Типизация явления осуществляется этой языковой формой и при ее ситуативно-речевом употреблении. Последнее отделяется от лексической функции (если отвлечься от многих осложнений как формального, так и функционального и семантического характера, что в рамках данной статьи неизбежно) по разграничительной линии: «типизирует общество» – «типизирует индивид».

В работах М.Д. Степановой предпочтение отдается формальным дистинктивным признакам сложного слова, что сказывается в колебаниях между его «проникновением в синтаксис» и «синтаксикоподобием». Это предпочтение парадоксальным образом оборачивается смысловой и функциональной равнозначностью «раздельнонаправленного» композита и словосочетания из тех же лексических единиц (если не считать недоказуемого отличия композита как одного члена предложения, как будто разные формальные виды атрибутов в этом своем общем качестве атрибута различны). К выводу о равнозначности сопоставляемых конструкций ведет отождествление синтаксических отношений вообще с теми отношениями, которые нормальным образом выражаются словесными конструкциями. Отсюда отношение в Abteilfenster то же, что и в Fenster des Abteils. Они «полностью синонимичны»[185]. Отсюда же, напротив, и колебание в сторону «синтаксико подобия» отношения в композите, потому что какое-то отличие в нем все-таки есть, и оно понимается как уводящее композит в сторону от синтаксических отношений (вопрос об особом, но тем не менее именно синтаксическом отношении в композите М.Д. Степанова не ставит). Отсюда и общность сменивших друг друга позиций – словообразовательной вначале и «полусинтаксической», пришедшей ей на смену: ведь то различие между конструкциями, которое интуитивно всегда осознавалось, можно истолковать и как разграничительную линию между словом и не-словом, а можно истолковать и как «синтаксико подобие». В действительности же дело заключается в различии обобщенных грамматических значений, которые, противопоставляя формы друг другу по их собственной (грамматической) семантике, не противопоставляют их в плане их функций лексической единицы – синтаксического соединения: в противоположность типизирующему композиту форма словосочетания разлагает содержание на основной, опорный комплекс признаков и признак, который конкретизирует его извне, внешним отношением первого к другому предмету, причем как типизация, так и выражение внешнего отношения равным образом могут быть эффектом осуществления динамической функции синтаксиса речевых образований. Поскольку это имеет отношение к общеметодологическому вопросу о характере применяемых в конкретно-научном анализе приемов и результирующих из них понятий, мы повторяем, что «обобщенное грамматическое значение» выступает и как «предвзятая» установка, и как искомое и обнаруживаемое в самом объекте (в нашем случае – в немецком композите) основание его противоположных функциональных свойств. Последние логически одновременно отражаются в понятии объекта как опосредованные противоположности.

Мы постоянно возвращаемся к задаче обобщения проблемы функционального статуса формально разнотипных конструкций как в конкретно-научном, так и в общеметодологическом плане. К настоящему времени в научной литературе уже достаточно широко отражается – и эксплицитно, и имплицитно – теоретическое соседство немецкого и, шире, германского словосложения с рядом вопросов строя других языков. Основываясь на всей совокупности наблюдений над морфологическими и синтаксическими свойствами основ, слов и словосочетаний на материале древних германских языков, М.М. Гухман приходит к выводу о сближении структуры (многоморфемного) слова и структуры словосочетания, т.е. о слабой различимости структур, которые, следовательно, в широких пределах грамматически совпадают, но различаются в семантико-функциональном плане[186]. Наблюдения и выводы М.М. Гухман тесно связаны с вопросом о функциональном статусе основы в общем языкознании: основа, в частности и совпадающая с ней корневая морфема, может выступать как свободный член синтаксических соединений. Грамматической принадлежностью к определенной части речи, обладающей своими, самому слову принадлежащими, морфологическими признаками, слово противопоставляется основе. Поэтому дальнейшее обобщение проблемы вводит ее и в плоскость обсуждения вопросов, касающихся морфологических, синтаксических и семантических («вещественных») оснований классификации словарного состава.