Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов

Послесловие автора строк, подражающих Ляо Чжаю: женитьба – это про объединение, но ее подтекст – совершение сделки. Недаром говорят: женщина выходит замуж, чтобы иметь одежду и пропитание. Материальные предметы имеют основополагающее значение; люди, оставшись без средств к существованию, как о праздничной арке Ван Баочуань, так и о чашке соевого молока Цзинь Юйну могут только в книгах читать. Похоже, мы практически все время занимаемся политикой! Известно, что все это – грезы образованного человека, подобные облаку на горе Ушань или клочку снега в императорских садах [11, с. 10].

Вышеприведенное «Послесловие автора строк, подражающих Ляо Чжаю» весьма явно следует Пу Сунлину, даже мотив изложения очень похож на «послесловие рассказчика» в «Ляо Чжай чжи и».

Гао Сяошэн также порой внедряет в повествование на байхуа несколько фраз, написанных «ляочжаевским вэньянем». В романе «Синее небо над нами» (青天在上), когда Чэнь Вэньцина, как «правого элемента», отправили в родные края на трудовое перевоспитание, он оставил своей невесте, которая на тот момент лежала в больнице, вот такое письмо:

Я действительно «в отрочестве покинул отчий дом и возвращаюсь, будучи уже в годах», однако я возвращаюсь домой вовсе не с триумфом, а с позором, мне некуда податься и нечего делать, кроме как покорно ждать наказания, я вернусь, и стану новым человеком. Если мне удастся найти себе убогое пристанище, чистую воду и какую-нибудь пищу, то я постараюсь отблагодарить благодетелей и отплатить добром за добро. О каких роскошных городах и высоких зданиях можно говорить? [12, с. 48]

Выражение «если мне удастся… то я постараюсь отплатить добром за добро» полностью воспроизводит интонацию «Ляо Чжай чжи и». Гао Сяошэн все-таки в свое время выучил наизусть немало отрывков из «Ляо Чжай чжи и», поэтому в письме, которое пишет один из его героев, Чэнь Вэньцин, своей невесте, будто бы невзначай проскакивают нотки языковых мотивов «Ляо Чжай чжи и». Следует отметить, что любовные истории занимают в «Ляо Чжай чжи и» заметное место. При этом главный герой романа «Синее небо над нами» Чэнь Вэньцин в момент написания письма как раз испытывает пылкие чувства к своей невесте Чжу Чжу. Когда Гао Сяошэн описывает роман Чэнь Вэньцина и Чжу Чжу, любовные истории из «Ляо Чжай чжи и», которые он знает назубок, не могут не оказать на него влияния. Более того, в целостном повествовании на байхуа появляются вкрапления «ляочжаевского вэньяня». Это не может говорить ни о чем другом, кроме того, что в те моменты, когда Гао Сяошэн описывает пылкие чувства между Чэнь Вэньцином и Чжу Чжу, нежные и печальные любовные истории из «Ляо Чжай чжи и», с которым он столь хорошо знаком, сплелись между собой тесным клубком и не покидают сознание писателя.

Действие рассказа Гао Сяошэна «Записки о подвигах трупа» (尸功记) происходит в период «культурной революции» (1966–1976). Главного героя, крестьянина по имени Ван Лаоци, вскоре после захоронения власти велели эксгумировать и кремировать. Рассказ начинается таким представлением главного героя: «Ему было только тридцать шесть. Он не был значительной личностью, да, пожалуй, и личностью вообще его считать нельзя. А именно, наследства, которым могли бы заинтересоваться, он не оставил, детей у него не было, вдову оставили на попечение производственной бригады; он даже возлюбленной себе не нашел, что уж и говорить о прочих достижениях. Он покинул этот мир, как пожелтевший лист, тихо упавший с ветки, абсолютно не требуя к себе никакого внимания. И хотя все его предки, насколько можно было проследить его происхождение, были бедняками, по нему не устраивали гражданской панихиды. Он уже умер и не смог бы выразить протест против такого обращения, которое вовсе не соответствует его классовому сознанию. За всю жизнь он так и не раскрыл ни разу рта, потому что был немым» [10, с. 222]. Представив героя читателю подобным образом, Гао Сяошэн описывает, как вскоре после погребения власти приказывают эксгумировать и кремировать его под предлогом «идеологических преобразований в обществе». В тот момент, когда на современном байхуа описывается, как похороненного Ван Лаоци выкапывают из могилы, как из гроба в земле вынимают труп Ван Лаоци, в тексте внезапно появляется такая сентенция:

Наконец, когда голову еще не раскопали, появился труп. Тогда взяли веревку и обвязали его, в ту же ночь отправили в крематорий. Зимние ночи длинны, и дело было кончено еще до рассвета [10, c. 225].

Такое изложение на вэньяне вполне закономерно наводит нас на мысли о «Ляо Чжай чжи и», так как оно содержит некоторые интонации из этого сборника. Первого секретаря коммуны, который приказал выкопать тело Ван Лаоци и предать его огню, звали Инь Сайян. Когда Ван Лаоци кремировали, Инь Сай-ян беззаботно и крепко спал. В рассказе написано: «С той поры всех умерших в коммуне непременно следовало предать огню, так велико было его влияние. И работоспособность секретаря была такой же большой. А такой работоспособный секретарь никак не мог сгинуть, и вскоре он пошел на повышение». Здесь эта абсурдная история заканчивается, а значит, и весь рассказ тоже должен закончиться. Однако Гао Сяошэн неожиданно дописал еще такие строки:

Именно из-за этих обстоятельств Ван Лаоци стали частенько вспоминать тех, кто его хорошо знал. Он был не маленького и не высокого роста, комплекция неприятная и хилая; лицо мелкое, вытянутое; рот и нос небольшие, в целом он выглядел смышленым. Идя по дороге, он наклонял корпус вперед, походка у него была тяжелой, взгляд у него был особенно одухотворенным. Энергии у него было с избытком, характер очень приятный, он часто помогал членам коммуны в разных делах. Если его о чем-то просили, он всегда являлся по первому зову; он не брал вознаграждения, питался как все и курил вместе со всеми, и этим был доволен. Любил поспать допоздна, ночью он заходил в гости к тем, у кого еще горел свет, мог выкурить сигаретку или помочь чем-то по хозяйству; после этого с улыбкой уходил. За несколько лет он близко познакомился со всеми членами коммуны, и если к кому-то в темноте кто-то начинал толкать дверь, то люди частенько думали, что это пришел он [10, с. 226].

На вышеприведенном отрывке рассказ, к удивлению читателя, заканчивается. Этот отрывок, касающийся наружности, походки, характера, привычек и других общих сведений о Ван Лаоци, изначально должен был предварять рассказ.