Детство в режиме онлайн - Екатерина Вадимовна Мурашова

А вместо этого мы час говорили (я очень старалась быть конкретной, но все-таки отвечала на конкретные запросы строго по темам) – о «личном пространстве», о поисках себя, о распределении домашних обязанностей, сложностях межличностных отношений у разновозрастных сибсов и т. д. и т. п. «Товарищи взрослые, а вы понимаете, что я понимаю, что вы лицемерите?» – вот что спросила нас светловолосая большеглазая девочка тринадцати лет.

Что же с этим делать?

У меня есть мнение, и я сейчас с уважаемыми читателями им поделюсь.

Пункт первый. В отличие от некоторых моих коллег, я не считаю, что правильным решением здесь будет «все немедленно прекратить, плюнуть на все уроки и говорить с ребенком только о вечном, умном и добром!». Родители не роботы, а живые люди, и если сейчас их почему-то больше всего «вечного, умного и доброго» волнует то, что будет у их ребенка в четверти по русскому языку в четвертом классе или по геометрии в девятом, – то так тому и быть. Других родителей у этого ребенка просто нет и в ближайшее время не предвидится. Если они будут регулярно ребенку врать и наступать на горло собственной песне, то либо у ребенка разовьется тревожность от двойственности ситуации (которой вообще не было у братьев из моей первой цитаты, ибо они четко знали, как устроен их мир: принес двойку – получи по заднице! – и до следующей двойки свободен от родительского внимания к твоей учебе), либо у самих родителей разовьется психосоматика – а кому это надо?

Пункт второй. Оставайтесь собой, но возьмите на себя ответственность. Это вам важно, что будет у вашего ребенка по английскому. Так ему и говорите, без ссылок на то, что вы заботитесь о его будущем и, не исправив сейчас двойку, он потом не сможет найти своего места в жизни и получать достойную зарплату и от людей уважение. Признайте, что вы вообще почти ничего не знаете о мире, в котором будет жить взрослым человеком ваш ребенок. Значит, так честно и скажите (сначала себе, а потом ребенку): тебе, дорогой, досталась такая мать, которая вот так специфически реагирует на тройки по основным предметам, возбуждается и начинает истошно орать про всякие прогностические вещи, о которых не имеет на самом деле ни малейшего представления.

Пункт третий. Старайтесь быть максимально конкретными в описании своих ритуальных (успокаивающих вас) действий, чтобы ваш ребенок понимал происходящее по крайней мере не хуже тех братьев, которых пороли за двойки сорок лет назад. Например: каждый день, начиная с 17 часов дня, я, потому что мне так удобно, буду по семь раз торжественно возглашать – садись за уроки, сын мой! – а потом, если ты еще не сел, хватать твой телефон и убегать с ним из дома, громко стеная о неудавшейся жизни и потерянном поколении. Ну или любой другой алгоритм, который кажется вам более или менее отвечающим вашей внутренней конституции. Главное, чтобы ребенок знал, как оно устроено и чего ему ожидать. И понимал, что все это имеет отношение к вам, а не к нему. Дети могут спокойно принять почти любым образом устроенных родителей – помните это. Но наиболее неврогенны родители лживые и непредсказуемые.

И наконец пункт четвертый. Последовательно реализовав предыдущие три пункта и обнаружив себя ежедневно исполняющим тот или иной ритуал, касающийся учебы вашего ребенка, спросите себя: а мне это зачем? Какую свою задачу я этим решаю? И честно ответьте самому себе на этот вопрос.

Там уже кто-то есть

Женщина с моложавым лицом и усталыми глазами. Меня такое всегда пугает, потому что обычно это значит примерно следующее: много лет что-то происходит, и к этому уже в каком-то смысле привыкли, и надежду исправить потеряли, но все равно каждый день, хорошо если не каждый час, думают – а может быть, все-таки… а вот если бы… ну а вдруг… Разговаривать с такими людьми тяжело.

– Я вас сразу хочу предупредить: мы наблюдаемся у психиатра.

Ага. Вот все мои предположения сразу и подтвердились. Лучше бы не подтвердились, конечно, но кто меня спросит.

– С каким диагнозом?

– Ой, нам что только не ставили!

– Между чем и чем?

Боится сказать, произнести вслух. Кажется, если что-то не произнесено, оно как бы дальше от меня. Архаика. «Не поминай черта…» Я решаю быть гуманной.

– Как зовут вашего ребенка?

– Владислав.

– Сколько ему лет?

– Пятнадцать.

Оцениваю навскидку образованность и природный ум женщины. Оценка получается довольно высокой. Наверняка за все эти годы она прочитала и самостоятельно проанализировала кучу всего из интернета. Спрашиваю напрямую:

– Процесс или статус?

Начинает плакать. Это ответ. Со статусом с годами смиряются.

Мне ее жалко. Но вряд ли она пришла за жалостью. Ко мне за жалостью не ходят. Я не эмпат и не последователь Карла Роджерса.

Но немного надо подождать. Я жду. Потом спрашиваю:

– Что происходит? Чем я, на ваш взгляд, могу вам помочь?

– Я именно и хочу понять, что происходит, – наконец всхлипывает она. – С вашей помощью.

Я сразу приободряюсь. Вот это как раз по моей части. Она замечает изменение моего настроения и перестает плакать.

– Давайте самый тревожный эпизод. Вот который вас выморозил и заставил искать еще кого-то. Только подробно.

– О, это очень просто! – она вроде бы тоже приободрилась, промокнула глаза и нос платком. Но глаза – круглые и испуганные. – Представьте: я заглядываю к нему в комнату, он сидит перед компьютером… Знаете, сейчас дети все больше в телефонах своих, а он нет – всегда предпочитает перед большим экраном, если можно. И уроки делать, и вообще все.

«Ага, – отмечаю я для себя. – Все не так-то и плохо. Владислав учится в школе, делает уроки, пользуется компьютером».

– Правда, у него компьютер почему-то на полу стоит, в углу, а он перед ним иногда даже лежит – на коврике, разложит все там и говорит: «Мне так удобнее…»

– И вот вы заглянули в комнату к Владиславу… – напоминаю я.

– Ну да. А он в больших наушниках, меня не видит и не слышит. И вот он говорит, непонятно кому, но смотрит вроде бы на экран (на экране такой ромбик объемный плавает): «Может быть, ты согласишься пожить и во мне тоже? Я думаю, это было бы интересно и для тебя, и для меня, расширение возможностей, обещаю без необходимости тебе не мешать»… Я сейчас воспроизвела практически дословно. Там было и дальше что-то еще в том же духе. Но я уже не выдержала,