Детство в режиме онлайн - Екатерина Вадимовна Мурашова

– Диагноз врожденный? Как вы познакомились? Как сложилась ваша семья? Рассказывайте подробно. Мне нужно знать как можно больше, чтобы мы могли двигаться дальше.

Я не буду мучить читателей своими попытками передать прямую речь Ивана и перескажу его рассказ своими словами.

Иван родился в каком-то маленьком депрессивном городке на северо-западе России. Рос как все вокруг, ни в чем не блистал и ничем не интересовался. И им тоже никто не интересовался. Отец где-то сгинул, мать работала в магазине и попивала, старшая сестра с тринадцати лет искала кавалеров. После девятого класса Ваня со всеми друзьями пошел в ближайшее ПТУ, через год вылетел оттуда, потому что там учиться не заставляли, а заставлять сам себя он не привык. Несколько месяцев пинал балду с дворовой компанией под визгливый ор матери и сестры (которая к тому времени тоже уже работала продавщицей и по-прежнему искала кавалеров) и с некоторым даже облегчением пошел в армию.

В армию сестра написала ему подробное и неожиданно серьезное письмо приблизительно следующего содержания:

«Ты, Ваня, мужик, а вам, мужикам, в жизни пробиваться все-таки легче. Поэтому будет справедливо, если квартира мне достанется, а я за то за нашей матерью до конца присмотрю. С жильем меня, может, который мужик все-таки замуж возьмет и ребенка рожу, а если тут в двух комнатах еще и брат, так кому же оно надо. Поэтому ты, Ваня, после армии поезжай куда хочешь и ищи себе судьбу во всей нашей огромной стране или даже, если пожелаешь, за ее пределами, а в родной город не возвращайся – тебя тут не ждет ничего и никто. От всей души желаю тебе счастья. Твоя сестра Зина».

Обескураженный парень показал письмо армейским друзьям. Один из них, считавшийся в части умным, сказал:

– Сестра твоя, конечно, сучка, но по сути она права. Каждому своей судьбы хочется. И чего тебе в твоем захолустье ловить? Поедем лучше со мной в Питер, там, говорят, строят много, а я в путяге на сварщика учился и тебя тоже научу. Вдвоем нам как-то сподручней будет. И еще, говорят, в Питере красиво и море.

Иван согласился просто потому, что никаких других планов у него не было.

И, как ни странно, у них все получилось. Почти сразу нашли работу. Сняли на двоих большую темную комнату с окнами во двор-колодец у тихого одинокого алкаша, с которым сразу подружились. Алкаш имел высшее филологическое образование, любил интеллектуальное кино и вскоре имена Феллини, Бергмана и фон Триера стали для парней знакомыми – самого Ивана от таких фильмов подташнивало и запутанные кошмары снились, а его армейский друг был в восторге: «Секи, Ванька, мы с тобой на питерский лад развиваемся, глядишь, умными станем!»

Однажды Иван на стройке нехорошо сломал большой палец. Что-то там было не так с техникой безопасности, и ему даже выплатили какую-то компенсацию, а в госполиклинике пожалели молодого рабочего и сказали: «Знаешь, парень, палец может кривым остаться, и вся рука будет так себе, а тебе же, судя по всему, всю жизнь руками работать, – пойди-ка ты вот сюда и за деньги проконсультируйся в частной клинике, там хирург от бога, он тебе, может, все сделает так, что и незаметно будет». И дали адрес.

Там были зеркала, на входе выдавали бахилы и стояли пальмы. В мягком кресле сидела дама и читала книжку на китайском (или еще каком – Иван увидел что-то вроде иероглифов). Ваня уже собрался бежать, но тут к нему подошла круглолицая девушка в розовом халатике, взяла его за руку и сказала:

– Вы не бойтесь, я вас сейчас проведу куда надо.

Так Ваня познакомился с Любой. А хирург от бога и один из владельцев клиники был ее отец. Но тогда Иван этого, конечно, не знал.

Люба, со свойственной многим людям с когнитивным дефицитом интуицией, мигом почувствовала его неловкость и в буквальном смысле за руку водила его по кабинетам. Удача ему в тот день улыбалась. Хирург, посмотрев снимки, увидел в его пальце «интересный случай» и согласился помочь. Сказал, что после лечения объем движений в кисти должен полностью восстановиться.

В конце всего Иван проникся теплой благодарностью к странноватой девушке (разумеется, он заметил ее ментальные проблемы, но в целом она не показалась ему отталкивающей) и сказал:

– А у тебя когда смена кончается? Может, сходим мороженого в кафе поедим?

Люба задумалась надолго, а потом вдруг ахнула и прижала ладони к щекам:

– Так это ты меня на свидание приглашаешь?!

– Ну да, считай что так, – ухмыльнулся парень.

– Тогда я прямо сейчас отпрошусь! – воскликнула девушка и убежала.

* * *

В клинику по медицинским вопросам Иван ходил еще почти два месяца. Люба сияла, когда видела его. Чуть ли не прыгала от восторга. Он еще два раза ходил с ней в кафе и один раз в кино. Общаться с Любой было странно – она смотрела ему в рот и говорила, что он очень умный и красивый. С неослабевающим интересом слушала рассказы про случаи на стройке, истории из детства Ивана и даже неуклюжие пересказы (когда темы стройки и детства иссякали) фильмов алкаша-филолога.

Армейский друг первым подошел к вопросу радикально:

– Вань, тебе знаешь что – надо на ней жениться. Ну и что, что дура. Питерская прописка сразу – раз. А может и жилплощадь, если родители расщедрятся. Они у нее кто?

Ваня спросил. Тогда только и узнал, что Любин отец владелец клиники, при людях она к нему по имени-отчеству обращалась – так была обучена.

Еще три месяца друг давил, а Иван привыкал к мысли. Как-то Люба сказала: «Мне, Вань, с тобой знаешь как повезло – мне ж говорили, что такую как я никто никогда на свидание не пригласит и я должна это понимать и быть к этому готова».

Ваня почему-то вспомнил сестру, которая все искала кавалеров и даже родного брата для этого из дома выгнала, и чуть не расплакался.

* * *

Родители Любы отправили дочь в кухню порезать пироги и разложить их на тарелке и сказали ему:

– Мы все понимаем. Вы, пролетарий из депрессивного поселка, женитесь на слабоумной ради прописки. Но мы согласны, потому что наша единственная дочь Люба к вам очень привязалась. Потом вы ее бросите. Но, может, она родит ребенка. Любина энцефалопатия не генетическая, а перинатального генеза, и ребенок может получиться нормальным. Это будет удачей для всех нас. Сейчас мы купим вам квартиру, но доли в ней у вас не будет. Уйдете