Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

Впрочем, о древнем Боге иудеохристианской традиции, описанном в Торе, можно говорить не только с осуждением, свойственным современности, – есть и иной взгляд. Реальность, описываемая им, сурова и проста, хотя несомненно горька и из-за этого, наверное, еще более правдоподобна. Представьте, что есть миллион ложных и окольных дорог, ведущих в провалу, а таких, которые позволяют эффективно и в едином порыве идти вперед, к плодотворному изобилию, очень мало – может быть, даже одна. А теперь подумайте, что наказанием (или даже «естественными последствиями») за такое отклонение могут быть катастрофические страдания и массовая гибель. Если говорить прагматично, без оглядки на теологию, то почему запечатление этой жестокой истины в описании Бога следует толковать как проявление злой воли? Путь, выбранный национал-социалистами, советской властью и маоистами, мягко говоря, серьезно отклонялся от предписаний иудеохристианской традиции. Судьба, постигшая народы, разделившие эти культуры, была настолько ужасна, что ее можно сравнить с местью разгневанного ветхозаветного Бога. Игры, в которые нельзя играть, сначала вырождаются в хаос, а затем в ад – вот к чему ведет нарушение самих основ морального порядка, в соответствии с которым устроен космос.

Неужели так удивительно и так морально неприемлемо то, что неизбежные последствия событий – исходы, составляющие часть причинно-следственной модели, которая, особенно с научной точки зрения, вернее всего описывает мир, – можно осмыслить и изобразить как «ревность» Бога? А кроме того – или если взглянуть иначе – можно ли усмотреть в этом репрезентацию Его настойчивого уверения в том, что ничему и никому, кроме Него, нельзя присваивать наивысший статус? Если все непременно и неминуемо рушится в бездну при нарушении определенных ограничений, разве в заблаговременном указании на это стоит видеть злой умысел, а не акт милосердия? И разве может быть по-другому в мире, где есть свободная воля, подлинная реальность и истинный смысл человеческих действий, не поддающийся упрощению? Если нам нужно сделать нечто важное, и если мы свободны сами решать, приступим ли мы к этому делу или нет, и если этот выбор определяет то, как будет меняться реальность и проявится ли в ней порядок, хороший или даже хороший весьма, то наша ошибка приведет к последствиям настолько же ужасным, насколько хороши они будут в том случае, если мы изберем верное служение.

Моисей принимает ужасное решение: он запрещает вводить пленных мадианитян в израильское общество, сочтя, что риск не оправдан. Их предают мечу, и израильтяне продолжают свой долгий, трудный и важный путь. Ошибка ли это, и если да, то чья? Самих странников, их врагов-мадианитян, греха или самого Бога? Этого мы не в силах понять по сей день. Может быть, дилеммы «угроза или возможность» либо «защита или угнетение» можно было бы решить, поставив возвышенную цель и сделав устремление к ней неуклонным. Нам всегда придется судить о том, кем считать чужеземца: желанным и необходимым избавителем – или окончательным врагом, и в поисках ответа лучше всего обратиться к мудрости. Вечная надежда религиозного борца заключается в том, что те, кто заключит завет с высшим и божественным, со временем обретут мудрость – и, опять же, смогут лучше всех отделять пшеницу от плевел и овец от козлов. Видимо, лучшее, на что мы можем рассчитывать, когда приходится определять, что уместно в наших отношениях с чем-то чуждым, – это то, что мы развили в себе проницательность и рассудительность тех, кто ходит с Богом, и, как следствие, примем правильное решение в должный час.

На этом, по сути, и заканчивается книга Чисел. Второзаконие начинается с пересказа истории, свидетелями которой мы уже стали в двух предыдущих библейских книгах. Моисей, уставший от раздоров, перед концом пути произносит перед народом пространную речь, подводя итоги своей эпохи и учения (Втор 1–30), и в завершение говорит о том, что дни его сочтены: «Теперь мне сто двадцать лет, я не могу уже выходить и входить, и Господь сказал мне: “Ты не перейдешь Иордан сей”» (Втор 31:2). Он говорит израильтянам, что они продолжат свой путь в обществе Бога под началом нового предводителя: «Господь Бог твой Сам пойдет пред тобою; Он истребит народы сии от лица твоего, и ты овладеешь ими; Иисус пойдет пред тобою, как говорил Господь» (Втор 31:3). Моисей призывает их хранить веру, несмотря на смену предводителя: «Будьте тверды и мужественны, не бойтесь, [не ужасайтесь] и не страшитесь их, ибо Господь Бог твой Сам пойдет с тобою [и] не отступит от тебя и не оставит тебя» (Втор 31:6). Затем он прямо обращается к преемнику, передает ему бразды правления и произносит напутствие: «И призвал Моисей Иисуса и пред очами всех Израильтян сказал ему: будь тверд и мужествен, ибо ты войдешь с народом сим в землю, которую Господь клялся отцам его дать ему, и ты разделишь ее на уделы ему; Господь Сам пойдет пред тобою, Сам будет с тобою, не отступит от тебя и не оставит тебя, не бойся и не ужасайся» (Втор 31:7–8). Это еще один знак того, насколько превосходным вождем был престарелый пророк: он всеми силами стремится к тому, чтобы человек, которому предстоит занять его место, был достоин, готов и благословлен предшественником.

Бог говорит Моисею, что израильтяне снова потеряют веру в грядущее, нарушат божественный завет, и их страдания будут ужасны. Он велит пророку написать песню, которую будут петь в будущем, чтобы напомнить избранному народу, который слишком часто сбивался с пути, об их вере и вечном существовании обетованной земли: «И когда постигнут их многие бедствия и скорби, тогда песнь сия будет против них свидетельством, ибо она не выйдет [из уст их и] из уст потомства их. Я знаю мысли их, которые они имеют ныне, прежде нежели Я ввел их в [добрую] землю, о которой Я клялся [отцам их]. И написал Моисей песнь сию в тот день и научил ей сынов Израилевых» (Втор 31:21–22). В этой песне мы слышим последние слова Моисея, обращенные к народу, вождем которого он был так долго. Она начинается с таких памятных строк:

Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих.

Польется как дождь учение мое, как роса речь моя, как мелкий дождь на зелень, как ливень на траву.

Имя Господа прославляю; воздайте славу Богу нашему.

Он твердыня; совершенны дела Его, и все пути Его праведны; Бог верен, и нет неправды [в Нем]; Он праведен и истинен;

но они развратились пред Ним, они не дети Его по своим