Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

же важный: может ли адаптация к реальности требовать чего-либо иного, кроме глубочайшей сонастройки с ее сокровенным объединяющим принципом – или даже его воплощения? Если в основу положено то, что вечно, неизменно и, следовательно – по определению – наиболее надежно, тогда никакое явление, претерпевающее изменения в зависимости от времени или места, не может по праву считаться самым реальным. В трудные времена необходимо возвращаться к основе. Конечно, сложно понять, что остается неизменным в бесконечных жизненных метаморфозах, но очевидно, что определенное постоянство центра позволяет как поддерживать направление (на пути к нему), так и сдерживать тревогу, возникающую из-за непредвиденных перемен. Мы хотим постоянства в самом главном от наших жен или мужей, детей, друзей – и от самого мира; без него мы утрачиваем любой ориентир. Именно поэтому в первом из трех ответов, данных Богом Моисею, звучит намек на несравненность («Мне нет равных») и завет («Я буду с тобой»).

Возвращение в царство тирана

Бог предупреждает Моисея, что фараон не согласится просто так отпустить евреев на свободу, а удвоит усилия, как истинный тиран, – но даже факт его неизбежной непримиримости увеличит награду за прохождение испытаний. Перед нами не просто намек на то, что открытое сопротивление противостоящей силе может переломить ход событий. Можно даже подумать, что упрямство фараона лишь дает Моисею еще большую выгоду и при этом сам фараон – если учесть все обстоятельства – ничего не обретает, как и его народ.

И дам народу сему милость в глазах Египтян; и когда пойдете, то пойдете не с пустыми руками:

каждая женщина выпросит у соседки своей и у живущей в доме ее вещей серебряных и вещей золотых, и одежд, и вы нарядите ими и сыновей ваших и дочерей ваших, и оберете Египтян.

Исх 3:21–22

И вновь древнейшая идея: герой вечно ищет сокровища, а их сторожит ужасный дракон. Иногда клад находится на виду, а дракон таится во мраке. Должно быть, верно и обратное: если есть дракон, то есть и сокровище, и его можно обрести, если внимательно искать и верить, что поиск не напрасен. Полезно напоминать себе об этом в трудные времена.

В тексте, описывающем разграбление египтян, высказана сходная мысль: когда общество становится тираническим и обращается ко злу, все его истинные сокровища достанутся тем, кто откажется быть рабами. Таким образом, когда тираническое государство отворачивается от высшей и правильной цели, его жители больше не могут отличить правду от лжи, справедливость от предательства, красоту от мерзости или ценное от совершенно бесполезного. В государстве, всецело преданном лжи, тем, кто сохранил веру, само собой, остается опираться лишь на истинное и благое. Великая ценность, созданная этими добродетелями, может принадлежать тем, кто желает двигаться вперед и быть свободным, – в том смысле, что истинную свободу непременно нужно осмыслить. Это не гедонистическая анархия, которой движет инфантилизм, а упорядоченная свобода взрослых людей, приносящих верные жертвы; это прославление Бога или поклонение Ему в пустыне, которое Моисей предлагает пленным евреям как альтернативу тирании Египта и рабству как таковому.

Бог предупреждает своего будущего пророка, что фараон окажется «крепким орешком», учитывая его высокомерие и власть. Поэтому он дарует Моисею способность творить магию – в частности, с помощью посоха или жезла, при помощи которых его слуга до сих пор пас свои стада. Он велит Моисею бросить верный жезл на землю: «…жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него. И сказал Господь Моисею: простри руку твою и возьми его за хвост. Он простер руку свою, и взял его [за хвост]; и он стал жезлом в руке его» (Исх 4:3–4). Так Моисей становится властителем порядка, символом чего становится его пастуший посох, на который можно опереться и который призван направить должное поведение (например, когда с его помощью возвращают в стадо заблудшую овечку). Кроме того, жезл Моисея оказывается посредником преображения и обновления. Пророк может взять цельную опору – нечто, подходящее для наказа и поддержки, – и сделать ее хаотичной, неуловимой, скрытой, опасной, текучей, способной к преображению. Это делает его повелителем активных сил, которыми наделены змей/древо, по аналогии с неопалимой купиной (преображению посреди живого порядка) и с сущностью деревьев, произрастающих посреди вечного сада. Показательно, что Бог велит Моисею начать процесс преображения самым опасным способом, требующим наивысшей веры: ему приказано схватить змея не за голову, что, видимо, безопасно (если вообще есть безопасный способ схватить потенциально ядовитую змею), а за хвост. Во всей книге Исход мы слышим настойчивую мысль: искупление обретают лишь те, кто открыто противостоит угрозе – всегда и добровольно.

Посох или жезл Моисея – это продолжение очень древней и основополагающей идеи космического центра. Вот, например, что говорит Мирча Элиаде о важности такого столпа для племени австралийских аборигенов:

По традициям ахилпов, одного из племен, населявших пустыню Арунта, божественное существо Нумбакула «космизировало» в мифические времена их будущую территорию, создало их Предка и основало их общественные институты. Из ствола эвкалипта Нумбакула вырубил священный столб (каува-аува) и, прикрепив его основание к земле кровью, вскарабкался на него и исчез в Небе. Этот столб представляет собой некую Космическую Ось, так как именно вокруг него начинается обживание территории, которая преобразуется в Мир. Отсюда и важная ритуальная роль священного столба: в странствиях ахилпы таскали его с собой, выбирая направление пути по наклону столба. Это позволяло им беспрерывно перемещаться, оставаясь при этом в «их Мире», и в то же время давало возможность общаться с Небом, где исчез Нумбакула. Если же столб сломается – это настоящая катастрофа, что-то вроде конца света, возврат к Хаосу. Спенсер и Гиллен свидетельствовали, что, согласно мифу, если ломался священный столб, все племя охватывала тоска, его члены скитались еще некоторое время, а затем садились на землю и умирали.

Этот посох, или столп, определяющий положение центра, – еще одна репрезентация лестницы Иакова или священной горы, объединяющей небо и землю. Это дерево, на которое взбирались древние шаманы, пытаясь в своих ритуалах обрести мудрость богов. Это космическая ось, устремленная вверх, к Полярной звезде, вокруг которой вращается видимый космос и которая служила ориентиром с незапамятных времен. Это бобовый стебель из сказки о Джеке – столп, достигающий земли великана, где хранится величайшее сокровище. Это идеал, вокруг которого выстроено восприятие всех явлений; от него зависит даже существование периферии, защищенной им, пусть и незримо, от всепоглощающего хаоса. Это сердце города, вершина зиккурата или пирамиды, купол собора, шпиль церкви. Это древний дух, усмиряющий современные порывы к