Мальчик, который спас Землю - Дидье ван Ковелер

день падает от усталости. Думаю, Керри слышала мои откровения в саду и пытается понять, не является ли немыслимая история бредом романиста-курильщика или идеей персонажа, которую я громким голосом описываю Ясмине, глядя в зеркало ее тусклых глаз.

Я спрашиваю – медленно и отчетливо:

– Почему бы мне не быть уверенным?

– Да нипочему. Просто… кажется, я узнала голос.

– Чей?

– Франсины. Сиделки из Гюстав-Русси, раньше меня лечили там. Классная девчонка. С чувством юмора.

Мои кишки завязываются в узел. Я спрашиваю – почти спокойно:

– Какого типа?

– Убойного. Когда я попала в гематологию, она поведала мне, что в девятнадцать лет у нее тоже обнаружили лейкемию, сказали, надо делать пункцию, химию и все такое прочее. Она ответила, что подумает и даст ответ позже, потому что будет участвовать в мотогонке «24 часа Манса».

– Ну, и? – хихикает Максим, вылезая из шлема.

– В ближайшее воскресенье она разбилась на круге. Селезенку удалили, восемь дней она провела в коме, а когда очнулась после операции, врач сказал: «Вам сказочно повезло – в лейкемии была виновата селезенка, теперь проблема исчезла!» Еще Франсина любила повторять: «Из жизненных передряг нас вытаскивает страсть».

– Чушь! – подводит итог Максим и возвращается в свою персональную реальность.

Наверное, я выглядел оторопевшим, и Керри решила уточнить:

– Не знаю, правду она говорила или все придумала, но я стала сутками работать над моей линией одежды и жалела, когда она ушла.

– На пенсию?

– Нет, ее вышибли, потому что она не хотела колоть никакие экспериментальные лекарства. Было бы слишком хорошо, если бы это оказалась Франсина! Позовешь меня, когда она явится в следующий раз?

Я киваю, чтобы ее энтузиазм не остыл, и спрашиваю себя: «Хочешь, чтобы вместо феи, инопланетянки или Богоматери она оказалась уволенной санитаркой, переквалифицировавшейся в больничную клоунессу, чтобы повышать настроение детям?»

– Скажи-ка, – говорит она, ворвавшись наутро в мою палату, – ты посылал «добрые волны» 809-му?

– Нет, прости, забыл.

– Ну и ладно, все равно у него случилась легочная эмболия. А 103-я и 612-я чувствуют себя лучше. Спасибо.

Она по глазам понимает, что я не верю, и протягивает мне стопку распечаток. Научные исследования, проведенные больницей Святого Луки в Канзас-Сити. Эксперимент на тысяче пациентов. 75 % улучшения общего состояния, когда в их палаты начали слать пожелания выздоровления.

– Именно по этому протоколу ты сейчас живешь. Чтобы действовать, не обязательно быть верующим: люди разного вероисповедания – группа А – не добились с помощью молитв результатов лучших, чем атеисты группы Б доброжелательными помыслами.

Единственная фальшивая нота звучит, когда в эксперименте А-В4 пациентов предупреждают, что на них сконцентрируются на расстоянии. В этом случае состояние ухудшается в 80 % случаев. Почему, как думаешь?

– Они говорят себе: раз врачи просят людей молиться за нас, значит, нам кранты.

– В точку! Вот поэтому мы ничего не скажем ни 103-му, ни 612-му, пусть думают, что действуют препараты. Ладно, следующий этап.

Я даже крякнуть не успел, как она без всяких церемоний приподняла мне голову за затылок, потянула из-под подушки компьютер и пристроила его мне на колени, потом достала из кармана флешку и нажала на пульте кнопку, чтобы установить изголовье в нужном положении. Я слежу за ее действиями с удвоенным вниманием. Мысль о том, что она обычная узурпаторша, уволенная за нерадивость санитарка, пытающаяся быть полезной в цирковом обличье, возвращает мне власть над ней, одновременно делая более восприимчивым к «добрым волнам», как она их называет.

– Чтобы избавиться от последних сомнений, дружок, сделаем тест и заключим договор. Если ничего не выйдет, я оставлю тебя в покое. Но чтобы все по-честному: обратный результат станет таким же убедительным доказательством.

Она сует флешку в разъем, и я решаю провести собственный опыт, осторожно протягиваю руку и нажимаю на красную кнопку. Через тридцать секунд прибегает Фату.

– Проблемы, Тома?

Я притворяюсь, что случайно позвал на помощь, и жду, чтобы женщины поздоровались. Ничего не происходит. Клоунесса спокойно наблюдает за действиями медсестры, Фату проверяют аппаратуру и уходит, ничего не заметив.

– Ложная тревога! – сообщает она в коридоре интерну. – Наш Тома – железобетонный паренек.

Одно из двух: либо посетительница – сверхъестественное существо (в чем и пытается меня убедить) и ее никто, кроме меня, не видит, либо поведение старшей медсестры подтверждает мои подозрения: сюрприз на день рождения – клоунесса, якобы превращающая меня в супергероя, – дело рук персонала. Все скинулись и купили билеты в Диснейленд. Остается узнать, наняла Фату актерку, потому что это ее бывшая коллега и они хорошо знакомы, или была другая причина. Впрочем, как сказал бы папа: «Содержание фарса значения не имеет, роль дурака все равно твоя!» Это было неприятно, но справедливо. Окружающие стараются ради меня, а я почему-то чувствую печаль.

– Итак, вот твое новое задание, Железобетон. Проведем опыт ретропсихокинеза.

– Чего-чего?

– Ты сконцентрируешься на событии из прошлого, как в истории с «наездом» твоего отца на дерево.

Я отвечаю, что сначала хочу завершить начатое: послать добрые волны 439-й, моей подруге Керри Шулер. Я слежу за лицом клоунессы, карауля ответную реакцию. Она бросает, улыбнувшись не слишком весело:

– Не утруждайся.

– Ты забыла, что у нее миелобластная лейкемия?!

– Я все помню, но Керри перевезли в Женеву.

– ?..

– Отец записал ее в тест-группу для лечения новым методом – иммуно-моделированными стволовыми клетками. Предыдущий претендент только что «выбыл из очереди», так что можешь собой гордиться.

– Почему? – совершенно растерявшись, спрашиваю я.

– Если ты все время думал о Керри Шулер, она естественным образом получила часть восстанавливающей энергии, которую ты прошлой ночью посылал незнакомым людям.

Я захлопываю рот, не отводя взгляда. Как удобно: единственная пациентка, которая – возможно! – разоблачила ее подлинную личность, только что нас покинула. Не стоит держать меня за тупицу: из отделения паллиативной медицины отправляются не в Швейцарию, а на кладбище! Но я очень скоро узнаю правду, нет смысла демонстрировать недоверие. Я изображаю сдержанное торжество спасителя человечества и спрашиваю:

– Ты правда считаешь, что я уморил другого пациента, чтобы освободить место для подруги?

– Не заносись! Все просто: пожелание выздоровления, которое ты направил Вселенной, выбрало самый короткий путь осуществления. Когда заказываешь судьбе яичницу, разбиваешь яйца, которые оказываются под рукой.

Я сглатываю со смирившимся видом, она понимает, что выпавший Керри шанс (если вся эта история – правда) заставляет меня чувствовать одновременно радость и вину, и говорит:

– В следующей манипуляции ты изменишь ход вещей без малейшего вторичного воздействия на кого бы то ни было другого. Берешься? Речь об опыте доктора Рене Пеоша[5], который провели в Принстоне, расширив его рамки.

Она объясняет мне