Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

Глава 17

Возобновление вооруженного конфликта. Как разорвать порочный круг

Как мы выяснили, травмирующее событие создает раскол в душе человека – одна ее часть движется вперед, стараясь выжить и функционировать, а другая остается в западне своего опыта. Мы также поняли, что подобный раскол с ходом истории может образовываться и в коллективе – одна часть общества пытается идти вперед, оставляя происшедшее в прошлом, а другая не может этого сделать. Мы видели, как травмирующее событие упорно воспроизводится в ночных кошмарах, флешбэках и физических симптомах отдельного человека. Другой способ возрождения травмы – возобновление агрессивных конфликтов.

Обычно травма связана с огромной несправедливостью. Старые травмы разжигают в людях воинственность. Насилие часто циклично повторяется из-за того, что каждая из сторон не может забыть о прошлых травмах. Травма и вооруженный конфликт разыгрываются вновь и вновь подобно коллективному кошмару. Ужасный сон может повториться в другом месте или в другую эпоху. Иногда его разыгрывают те же актеры, а иногда совершенно другие. Порой актеры меняются ролями.

Вооруженные конфликты возвращаются подобно ночному кошмару или флешбэку тогда, когда некому их «засвидетельствовать». Кошмар повторяется, а мы, его действующие лица, из-за неготовности к саморефлексии позволяем вовлекать себя в эту мифическую драму. В палестино-израильском конфликте имеет место бесконечное воспроизведение кошмара – правительство Израиля пытается сломить палестинцев, а группы палестинцев отвечают террористическими атаками, на которые следует ответ со стороны израильских военных, а за ним следуют новые теракты. Все ясно видят этот порочный круг, но все же позволяют вовлечь себя в это навязчивое маниакальное поведение без осознанности и контроля. Травма продолжает вмешиваться в нашу жизнь и воспроизводить себя.

Психическая травма и шесть мотивов для мести

Конфликты часто возрождаются из-за того, что общество разжигает в себе мечту о мести и сатисфакции. Поэтому важно и нужно исследовать и понять это наше стремление отыграться и его связь с желанием добиться справедливости и облегчить свою травму. Мы в состоянии осознать эту жажду мести и причины, которые ее обусловили, вместо того чтобы просто пытаться избавиться от нее, или позволять ей управлять нашим поведением, или поддерживать своих лидеров в стремлении к реваншу. Внимательно изучив причины, побуждающие нас к мести, мы, возможно, научимся воспринимать свои потребности более серьезно и не будем скатываться до примитивных реакций и навязчивого воспроизведения кошмара. Ниже приведены шесть мотивов мести. В актах возмездия могут играть активную роль один или несколько из них. Вот они: 1) привлечь к ответственности, наказать и сравнять счет; 2) причинить боль другому, чтобы не испытывать боль самому; 3) дать другим почувствовать, каково это; 4) ослабить внутреннее давление; 5) отказаться выносить унижение и встать в полный рост; 6) расквитаться за погибших.

Привлечь к ответственности, наказать и сравнять счет

В конфликтных ситуациях некоторые люди объясняют свою страсть к отмщению желанием призвать противоположную сторону к ответу. Жажда мести легко пробуждается, когда никто не отвечает за содеянное, когда нет общественного признания того или иного факта, виновников не судят и не наказывают. «Шкала справедливости», приведенная нами в главе 4 при обсуждении проблемы ответственности, показывает, как неудовлетворенная потребность в признании способна вылиться в стремление наказать, отомстить или убить. Месть – это желание сравнять счет: «Теперь вам придется заплатить за то, что вы сделали». Чем больше мы настаиваем на том, что не несем никакой ответственности, тем сильнее другим хочется, чтобы мы все-таки были наказаны[320].

Причинить боль другому, чтобы не испытывать боль самому

Еще одна причина, по которой человеку хочется мстить, – желание вырваться из ловушки собственной боли. Этой подмены люди обычно не осознают. Один из способов хотя бы на время забыть о страдании – стать источником боли, вместо того чтобы самому быть ее жертвой. Нам хочется причинить боль другому. Так мы поступаем, например, когда, больно задев пальцем о ножку стула, порываемся ударить стул в ответ. Мы словно ощущаем себя жертвой стула, когда пинаем его через всю комнату. Иногда мы перестаем чувствовать себя жертвой и отождествляем себя с источником боли для окружающих. В ином случае продолжаем отождествляться с собственной болью, а перемена ролей происходит неосознанно. Понемногу, ощущая себя жертвой боли, мы в поисках компенсации начинаем причинять боль другим. Эта динамика ложится в основу бесконечного цикла конфликтов с переменой ролей. Мы либо перескакиваем от одной роли к другой, либо играем обе роли одновременно. Такая тенденция может легко использоваться для того, чтобы заставить людей или целые нации, вспоминая о причиненной им боли, в свою очередь причинять боль другим.

Психиатр Джонатан Шэй приводит рассказ ветерана вьетнамской войны о его ближайшем друге и сослуживце, который подорвался на мине, и о появившейся после этого жажде мести:

И мы искали, искали, искали. То, что от него осталось, выглядело почти как парик. Там были только его волосы. Только волосы. Мы положили их в мешок для трупов. Я плакал, как ребенок… А рядом шел конвой, солдаты, они смотрели на меня, а мне было на это наплевать. Я плакал, плакал, плакал. Потом я перестал плакать. После этого я, наверное, не плакал лет двадцать. Я отвернулся. У меня не было чувств. Я хотел причинять боль. Делать больно. Больно[321].

Фил Моллон так пишет о травме и насилии: «Кажется, что нас беспокоит какая-то невыносимая боль, единственным спасением от которой становится причинение боли окружающим»[322]. Парадоксальным образом нашу внутреннюю потребность в смене ролей можно понять не только как желание освободиться от роли жертвы, но также и как неосознанное стремление разобраться в проблеме. В нашей психологии заложена склонность к смене ролей и жажда мести, но мы также способны и многое осознать. Отдельные люди и группы людей всегда заинтересованы в поиске альтернативы конфликту, они хотят выяснить, почему мы принимаем на себя эти роли и что заставляет нас менять их. Нам интереснее обсуждать особенности нашего взаимодействия, чем просто быть вовлеченными в повторяющийся цикл событий. Если мы сумеем осознать свою склонность к смене ролей и отказаться от нее, это может стать методом разрешения конфликтов.

Дать другим понять, каково это

Если в момент, когда люди стремятся к осуществлению мести, предложить им проанализировать свой порыв и спросить, чего они хотят, они с большой долей вероятности ответят: «Мы очень хотим показать другому человеку/группе, каково это – чувствовать то, что пришлось перенести нам». При этом они могут быть глубоко уверены: узнай тот человек, каково это – испытать такую боль и унижение, он очнулся бы, изменился и что-то предпринял, чтобы положить этому конец.

Если вам удастся побудить к открытому самовыражению людей, которые в пылу конфликта со всей яростью стремятся кому-то отомстить, они станут возмущенно кричать о насилии и жестокости, которые им пришлось вынести, о страданиях своего народа – и так до тех пор, пока кто-нибудь не почувствует то же самое, пока чье-то сердце не распахнется им навстречу и не разделит хотя бы малую толику их страданий. Пока другие не разделят боль и возмущение жертв насилия, в них будет сохраняться жажда мести, стремление вновь повторять все это.

Жажда мести может ощущаться как ненависть. Однажды участники крупной международной конференции стали обсуждать конфликт мусульман и индуистов в Индии. Речь зашла о страданиях, порожденных кастовой системой в индуистском обществе. Один мужчина из касты неприкасаемых, срываясь на крик, начал рассказывать об ужасах этой системы угнетения, причиняющей столько боли, о том, что неприкасаемых не считают за людей. Он кричал долго, дрожа от ярости, возмущения и горя. Его возмущение было безмерным. Наконец он выкрикнул: «Я ненавижу, ненавижу, ненавижу вас. Вы угнетали меня четыре тысячи лет, и я буду ненавидеть вас еще четыре тысячи лет». Я помню, как в тот момент опустилась на пол с ощущением, что он затронул важнейшую струну в трагедии человечества. Оттого, что он