Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

в Руанде как извечный конфликт между племенами хуту и тутси. Однако и в Руанде хуту и тутси жили мирно и в большинстве сообществ заключали между собой браки, а геноцид тщательно планировался несколько лет. Он не был выражением межплеменной розни, а служил политическим целям националистического режима[314].

Наша концепция этнического соперничества способствует реализации подобных стратегий. Думая, что этнический конфликт – естественное и неизбежное явление, мы соглашаемся с тем, что нейтральная позиция есть благо. Мы не понимаем, что травматический опыт людей и вопросы исторической справедливости намеренно используются для осуществления насилия, а наш так называемый нейтралитет – необходимый компонент геноцида. Впрочем, призывы «вмешаться» из «гуманитарных» соображений тоже используются для оправдания нападения на тот или иной регион или для его захвата. Недавний пример – война в Ираке.

Глава 16

Психическая травма и поиск убежища

Безопасность

Стремление к безопасному существованию – основу индивидуальной, семейной и общественной психологии – подпитывают наши личные и коллективные воспоминания о жестокости и травмах. Эту потребность в безопасности легко эксплуатировать. Когда появляется угроза выживанию семьи, за обещание безопасности мы бываем готовы мириться с чем угодно. Правительству или лидеру достаточно сделать всего лишь шаг, чтобы внушить нам страх или расшевелить его в нас, а затем, выгодно использовав в своих целях эту потребность в безопасности, применить власть ради нашей «защиты». Всесильным пропуском для рвущихся к власти становится наша способность к демонизации и дегуманизации.

Политические лидеры и военачальники знают, что ради «безопасности» мы с готовностью вывернемся наизнанку, согласимся не замечать огромные пласты информации, пожертвуем здравым смыслом, наглухо закроем сердца и умы, преступим всякую мораль и приличия, а затем создадим мифы, прославляющие наше поведение, демонстрируя патриотизм и лояльность тем, кто вызвался нас защищать.

В бывшей Югославии, чтобы обеспечить свой приход к власти, Слободан Милошевич использовал застарелую травму времен Второй мировой войны, когда хорватские националисты из движения усташей совершали зверства в отношении сербов, евреев и других народов, а также травму времен османского вторжения XIV века. Этот призыв к восстановлению справедливости пробуждал эмоциональную память о прошлых жестокостях и позволял требовать для сербов защиты от хорватов и мусульман в Хорватии и Боснии. Разговоры об обеспечении безопасности сербов стали моральным оправданием этнических чисток и геноцида.

Защитник и предатель в одном лице

Отсутствие защиты – важная характеристика психической травмы. Травмы, связанные с физическим и сексуализированным насилием над детьми, возникают не только из-за самих омерзительных поступков, но и в результате предательства человека, которому мы доверяем и который призван защищать нас. Хорваты, мусульмане и сербы часто рассказывали мне о травмирующих воспоминаниях: те, кому они доверяли, как добрым соседям, вдруг начинали демонизировать их и выступали против них и их детей. Для политических беженцев величайшей травмой зачастую оборачивается предательство со стороны государства, первейшей обязанностью которого является защита права человека на безопасность. Находясь в гуще самых тяжелых событий и ужасающих переживаний, они не могут позвать на помощь, им не к кому обратиться. Полиция, правительство – все отреклись от них. Безопасного пристанища не существует. Государство предает свой народ и отворачивается от него.

Во время войны во Вьетнаме, как и во всех войнах, солдаты США полностью зависели от армии во всем, что было связано с их выживанием, – она обучала их, кормила и поила, обеспечивала коммуникациями, информацией о противнике и компетентными офицерами[315]. Участвовавшие в убийстве мирных граждан солдаты знали, что это предательство основополагающих человеческих и общественных ценностей, но начальство приказывало забыть об этом, не беспокоиться и даже радоваться новым цифрам жертв. Подобное предательство сокровенных ценностей человека со стороны властей, от которых он зависит, – это одна из главных причин психической травмы. Психиатр Джонатан Шэй рассказывает: работая с ветеранами войн, он начал склоняться к мнению, что отказ от моральных принципов – это важная составная часть любых вызванных войной ментальных травм, которые затем приводят к пожизненным психологическим последствиям[316].

Серьезнейшая травма может возникнуть и в случае, когда человек оказывается не способен защитить себя, своих детей, семью и друзей. Один мужчина с симптомами глубокой психической травмы рассказал мне историю, которая неотрывно преследовала его. Близкие друзья прибежали к нему в панике и сказали, что им надо спасаться, их ищут. Он заверил, что они могут остаться: занимая авторитетное положение в своем сообществе, он сможет их защитить. Это оказалось смертельной ошибкой. Он не смог ничего сделать, и их убили.

Беженцы и безопасное пристанище

Одна из основных задач государства – обеспечение безопасности. Тем не менее миллионы людей оказываются убиты или принуждены к бегству из родных мест своими собственными странами. По всему миру насчитываются миллионы беженцев, многие из которых глубоко травмированы, и все они ищут безопасного пристанища.

Рис. 16.1. «Нанак во времена кровоточащих ран», художник Арпана Каур

В то время как общества и страны обсуждают, что делать с иммигрантами, травма беженцев лишь усугубляется нашим отказом обеспечить адекватную защиту их прав. Многие не понимают, от чего бегут эти люди, не понимают, каково это – покинуть свой дом, лишившись какой бы то ни было защиты. Многие иммигранты сталкиваются с предвзятостью и неприятием, и это усугубляет их травмы. Холодная неприветливость бюрократии, которая не нравится никому из нас, в беженцах способна пробудить воспоминания об издевательствах, а холодный взгляд прохожего на улице – усилить чувство изоляции и травму. Доброжелательное же отношение способно изменить жизнь человека.

Психическая травма и границы

Стратегия, при которой одну группу берут под защиту, а другую демонизируют, становится рациональным основанием и толчком для национализма и геноцида, поощряет эти явления и является причиной бедственного положения беженцев. Та же самая стратегия используется и для ужесточения условий перехода через границы и недопущения беженцев в другие страны. Хотя простого ответа на вопросы иммиграции не существует, в результате поддержки гражданами политики ограничения притока беженцев разыгрываются реальные трагедии. Та же динамика, которая используется для разжигания войны, повышает озабоченность людей вопросами безопасности и сохранения собственного преимущества, лишь только появляется мишень для демонизации и неприятия.

Во время Второй мировой войны мир знал о том, что в лагерях смерти каждый день уничтожают по 10 000 евреев. Но США принимали лишь ограниченное количество беженцев, и то лишь при соблюдении определенных условий. В фильме «Аминь» режиссера Коста-Гавраса посол Соединенных Штатов заявляет, что США никак не могут открыть доступ для большего количества иммигрантов еврейской национальности, так как это может вызвать волну антисемитизма. Подобное бесстыдное лицемерие иллюстрирует нашу способность отождествлять себя с разумом и добродетелью, захлопывая при этом дверь перед лицом нуждающихся в помощи.

Перед потоком ищущих убежища часто закрывают двери. По данным Управления Верховного комиссариата ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) от июля 2004 года, в течение 2003 года в сферу ответственности УВКБ ООН попали примерно 17,1 млн человек, включая беженцев, лиц, попросивших политического убежища, вернувшихся на родину и перемещенных внутри страны. В конце 2002 года их было существенно больше – 20,8 млн человек[317]. Среди населения, попавшего в сферу ответственности УВКБ ООН, 36 % находилось в Азии, 25 % – в Африке, 25 % – в Европе, 5 % – в Северной Америке и 8 % – в Южной Америке[318].

Рис. 16.2. «Границы», художник Арпана Каур

Рис. 16.3. «1947», художник Арпана Каур

Согласно международному законодательству, беженцам, не имеющим возможности вернуться в родные края из-за политической ситуации или вооруженного конфликта, должно быть предоставлено убежище в других странах. Иммиграционная политика стран разнится. Хотя в целом все согласны с тем, как важно различать экономически и политически мотивированную миграцию, часто бывает сложно провести грань между этими двумя категориями. Многие беженцы, прибывшие из стран, в которых идут вооруженные конфликты, получают отказ под любым предлогом, включая незаконное прибытие в страну, неправильное заполнение формы, опоздание на интервью. Многим отказывают, а кое-кого и отправляют в тюрьмы[319].