Сновидения и способы ими управлять: практические наблюдения - Леон Гервей де Сен-Дени

их вновь увидеть настолько сильно, насколько это возможно. Эта первая попытка не имела никакого успеха. В этот момент передо мною разворачивалась красочная картина сельской местности, залитой солнечным светом, посреди которой я увидел жнецов и повозки, гружённые жатвой. Никакие призраки не явились на мой зов, и ассоциации мыслеобразов, которые образовывали моё сновидение, казалось, никак не хотели свернуть с такой мирной дороги, которой они естественно следовали. Тогда, продолжая сновидеть, я рассудил так: сновидение является как бы отражением реальной жизни, события, которые, как нам кажется, там совершаются, как правило, следуют, даже несмотря на свою бессвязность, определённым законам последовательности, согласующимися с обычной последовательностью любых настоящих событий. Я хочу сказать, например, что если мне сниться, что у меня сломана рука, я буду полагать, что она у меня на повязке, или что я осторожничаю с нею; если мне сниться, что ставни какого-то помещения [в котором я нахожусь] закрыли, у меня естественно возникнет идея, что свет не проникает и что вокруг меня темно. Отталкиваясь от этих рассуждений, я подумал, что если я, в сновидении, закрою рукой глаза, я должен буду первым делом испытать то, что произошло бы со мною в реальности, в бодрственном состоянии, если б я действовал так же; т. е. я заставлю исчезнуть образы объектов, которые, как мне казалось, были передо мною. И затем я спросил себя, а что если совершить такое прерывание предшествующих видений; тогда моё воображение больше не будет обременено существующими ассоциациями и легко сможет вызвать новые объекты, на которых я попытаюсь остановить свою мысль. Сказано — сделано. Накладывание в сновидении руки на свои глаза и в самом деле, привело к уничтожению видения сельской местности во время жатвы, которое я безуспешно пытался изменить одной лишь силой воображения. Одно мгновенье я ничего не видел, точно так же как если бы это случилось со мною в реальной жизни. Затем я вновь энергично воззвал к памяти о знаменитом нашествии чудовищ, и, как по волшебству, это воспоминание, на этот раз, ставшее чёткой целью моих мыслей внезапно нарисовалось таким ясным, сверкающим и бурным, что я даже не осознал, пока не проснулся, как произошёл этот переход.

Это опытное подтверждение одного психологического факта, о котором я сам теоретически догадался, вызвало во мне такую радость и так сильно меня заинтересовало, что в течение последующих шести недель, шестнадцать раз осознавая своё состояние во время сновидения, я девять раз повторил этот опыт с воображаемым закрытием глаз, в сновидении, как средством внезапного изменения хода осознанного сновидения. С того времени, спустя уже более пятнадцати лет, я так часто пользовался этой процедурой, либо для изменения неприятного сновидения в приятное, либо для того чтобы просто вызвать какой-нибудь образ по своему желанию, что я сейчас и не знаю сколько раз этот мой первый опыт подтверждался. Однако я упомяну следующие пропорции в результатах, полученных посредством сорока двух наблюдений. Двадцать три раза успех был полным, т. е. имелось полное и немедленное замещение желаемым образом того, который устранялся. Тринадцать раз результат можно было назвать смешанным: воображаемое действие по закрытию глаз приводило к исчезновению предшествующего видения, но последующее видение не соответствовало в точности моим чаяниям. Четыре раза стихийно возникали такие быстрые и такие неожиданные ассоциации идей, что в результате возникали картины совершенно чуждые тем, которые я первоначально желал. Один раз, видение, которое я хотел прогнать, осталось перед моими глазами, когда я их открыл. И ещё один раз предпринятый опыт привёл к пробуждению.

Часто случается, что одно какое-нибудь наблюдение приводит к другому; такое же рассуждение, которое привело меня к результатам, о которых я только что поведал, а именно, рассуждение, в основе которого лежало то, что воображаемые события наших сновидений, каковыми бы бессвязными они ни были в своей совокупности, следуют, тем не менее, определённой логике, заимствованной у воспоминаний реальной жизни, это же рассуждение, говорю я, навело меня на мысль, что если бы я попал, в сновидении, в ситуацию, в которой я никогда не мог бы оказаться в реальности, то моя память окажется беспомощной в предоставлении последовательного образа или ощущения, так что, как бы воображение ни выкрутилось из этого тупика, резкий разрыв хода сновидения неизбежен. Выпрыгнуть из окна пятого этажа, прострелить себе мозги, или перерезать себе бритвой горло — вот, очевидно, события, которые я никогда не переживал; вызвать их в сновидении, таким образом, — это подвергнуть свой ум любопытнейшему испытанию. Итак, я решил не упустить первую же возможность, что представится, т. е. первое же осознанное сновидение, в котором я вполне обладал бы чувством [=осознанием] своего положения. Я ждал почти месяц; пришлось проявить настойчивость. Наконец, одной ночью мне приснилось, что я гуляю по улице, все образы моего сновидения были чёткими и, тем не менее, я в совершенстве чувствовал [=осознавал], что я не бодрствую; вдруг я вспомнил о задуманном опыте, тотчас же я поднялся на верхний этаж одного дома, который мне показался очень высоким; я увидел открытое окно, и глубоко внизу — мостовую; какое-то мгновенье я восхищался совершенством этой иллюзии сна, и, не ожидая пока она измениться, я бросился вниз, полный тревожного любопытства. Итак, вот что произошло, и в чём я не отдавал себе отчёта, пока не проснулся. Мгновенно потеряв память всего, что происходило раньше, я обнаружил себя на паперти какого-то собора в толпе каких-то зевак, которые теснились вокруг какого-то убитого человека. Вокруг меня говорили, что этот неизвестный сбросился с колокольни, и я видел, как труп уносят на носилках. — Вот как моя память и моё воображение выпутались из ловушки, которую я им приготовил. Вот как сработала ассоциация мыслеобразов.

Я достаточно часто повторял этот опыт с прыжком, в сновидении, с высокого здания, или в пропасть или в глубокий колодец. Всегда происходил какой-либо переворот идей, более-менее аналогичный только что рассказанному. Один раз, когда я вот так спрыгнул в глубокий колодец, чтобы прервать неприятное сновидение, мне приснилось, что я окружён волшебниками и звездочётами, одетыми почти как Матье Лансберг в своих альманахах. Я очень хорошо вспомнил, по пробуждении, что идея опускающегося в колодец звездочёта таки проскочила в уме, в самый момент моего падения. Этот переход предельно ясен. При других обстоятельствах, когда я кинулся с вершины прибрежной скалы, мне вдруг приснилось, что я был на воздушном шаре.

Что до тех вариантов, которые я хотел было испытать затем: перерезать себе бритвой горло, или пустить себе пулю в висок, то, должен признаться, я так никогда и не смог