Сновидения и способы ими управлять: практические наблюдения - Леон Гервей де Сен-Дени

довести эти испытания до логичного конца. Однажды, когда мне случилось, в сновидении, держать в руке бритву, инстинктивный страх того, что я собирался сделать оказался сильнее моей рассудительной воли. Что касается пистолета, то сначала надо было, чтобы какое-нибудь видение предоставило его взору моего ума. В этом случае я, несомненно, осуществил бы запланированный эксперимент. Но необходимость искать это оружие, в своём сновидении, и подготовить его влекла за собой массу побочных идей, так что, подвергаясь влиянию этой образной подвижности, свойственной сновидениям, первоначальная идея постоянно отклонялась от своего курса прежде, чем воплотиться в действие. Так в момент взятия своих пистолетов, например, моё внимание остановилось на маленькой связке ключей, среди которых находился ключ от шкатулки, в которой находились пистолеты. Я случайно обратил внимание на ключ от выдвижного ящика, в котором, как я вспомнил, я положил несколько фотографий. Одна из них всплыла в моей памяти, нарисовалась моему взору, захватила мои мысли, и мой ум уже совершенно забыл о пистолетах.

В предыдущей главе я рассказал об одном частном применении внимания, в сновидении, как средстве продления сна и усиления его интенсивности[97]. В условиях сознательного и спокойного сновидения, о котором идёт речь, внимание всегда может удерживаться без труда и без утомления. Есть другие случаи, надо это признать, когда прилагаемое усилие является бессильным и даже болезненным. Прежде всего я считаю невозможным непрерывное внимание во время того переходного периода от бодрствования ко сну, который по определению является царством анархии идей и спутанности образов. Удерживать внимание очень трудно, когда стихийные ассоциации идей, набирающие быстрый темп, умножают перед глазами ума образы, к которым он не может не проявить хоть немного любопытства или интереса. Весьма трудно отгонять повторяющиеся отвлечения; этот факт встречается сплошь и рядом каждый день в реальной жизни. В сновидении, я многократно констатировал, что если я пытался зацепиться, так сказать, за какой-либо мыслеобраз, тогда как он старался ускользнуть, уступив место другим, я чувствовал достаточно сильную боль, которая, казалось, сжимала мне виски и затем распространялась в глубину мозга.

Также я мог замечать, что определённое внимательное и длительное созерцание иллюзий моих сновидений гораздо труднее поддерживать, когда оно направлено на какую-либо одушевлённую форму и, в особенности, на лицо, чем когда оно направлено только на некоторые материальные вещи. Образ цветка, листа, камня может иногда оставаться достаточно долго перед глазами нашего ума без каких бы то ни было видоизменений. Если же вы, наоборот, попытаетесь задержать ваш взгляд на красивых или уродливых чертах какого-либо человека, то редко, чтобы по истечении нескольких мгновений вы не стали бы свидетелем ряда самых любопытнейших преобразований. То осуществляются быстрые замещения через подобие, то это пугающие метаморфозы, мерзкие изменения внешности: удлиняющийся и крутящийся нос, выпучивающиеся глаза, которые начинают вращаться. Тогда переходят в нечто вроде гипногогического периода. Сон явно нарушен.

В заключение, признаем, что насколько было бы чрезмерным утверждать, что спящий человек может непрерывно оказывать своё внимание и свою волю на иллюзии своих сновидений, настолько же ошибочно считать действие этих двух способностей несовместимым со сном.

Следить и властвовать над всеми фазами сновидения — этого я никогда не достигал, да я даже никогда и не пытался. Но использовать иногда своё внимание и свою волю, чтобы анализировать некоторые психологические явления, чтобы удерживать или вызывать какой-нибудь весёлый образ, чтобы стимулировать работу памяти, направлять порыв воображения, изменять ход идей, — вот действия, которые осуществляются с легкостью, как только умом приобретена определённая привычка.

Я не завершу эту серию наблюдений относительно силы воли, в сновидении, пока ещё раз не упомяну об одном волевом действии, которое я осуществлял много сотен раз над собой, и которое равным образом переживали и многие из читателей. Я имею в виду то усилие, которым стряхивают сон и вызывают немедленное пробуждение, когда начинают понимать, что являются игрушкой сновидения и решительно хотят из него выйти. Как при этом действуют нервные фибры, мускулы? Где начинается усилие и где оно прекращается? — Я тщетно пытался это выяснить. Единственное что я заметил, что в груди, а также в мышцах живота создавалось достаточно сильное сжимающее движение.

Глава 3

Наблюдения, касающиеся функционирования в сновидении способностей рассуждения и умозаключения

О том, что иногда чувство реальности добавляется к иллюзиям сновидения, и о том, что бессмысленные рассуждения в сновидении совсем ещё не доказывают ущербность или ухудшение способности рассуждения.

Наблюдения за способами рассуждения и умозаключения в сновидении, как мне кажется, естественно должны следовать после тех, которые относятся к деятельности внимания и воли.

Мы видели, что способность правильно рассуждать и делать обоснованные умозаключения спящим умом человека отрицалась большим числом авторов. Посмотрим же, что скажет нам по этому поводу опыт:

«Мне снилось, что я в тире. Я уже сделал два выстрела из пистолета, пули которого оставили свои отметины рядом с яблочком. Я делаю третий выстрел и в тот же миг я слышу стон. Сперва я испытал сильную эмоцию, испугавшись, что ранил кого-то; но посмотрев на плиту, я заметил отметину своей последней пули. Поскольку она застряла в этой плите, она не могла никого ранить. Таким образом, я успокоился по поводу моей личной ответственности, и хладнокровно отдал свой пистолет в руки работника тира, осведомляясь у него о причине крика, что я услышал».

В другом сновидении: «мне снилось, что я наношу визит одному родственнику, жена которого вот уже несколько дней очень серьёзно болела. Я никак не решался осведомиться у него насчёт его жены, так как он был одет в чёрное. Однако, я подумал, что цвет его одежд ещё не достаточное свидетельство, чтобы считать их трауром. Надо посмотреть на его шляпу. Есть ли на ней траурная ленточка? Так что я непринуждённо подошёл к вешалке, на которую он ставил свою шляпу, дабы узнать как мне себя вести, прежде чем завязать разговор».

Разве это не кажется достаточно убедительным?

Другие примеры рассуждений, которые очень часто встречаются в моих записях, связаны со сновидениями, в которых чувство [=осознание] моего настоящего положения добавляется к впечатлениям, вызванными иллюзиями, которые занимают мой ум.

«Я был болен, и меня занимала мысль о том, что я должен буду утром выпить какую-нибудь микстуру. Это мне и приснилось. Приготовленная микстура находилась на столе возле моей кровати; мне казалось, что я только что проснулся, и приготовился выпить, но заметил, что она в чашке, в которой я привык её находить, а я в совершенстве вспомнил, что эта чашка, будучи накануне разбита,