Личность и патология деятельности - Блюма Вульфовна Зейгарник

наблюдали его у больных с отдаленными последствиями травм головного мозга, в клинической картине которых преобладало стойкое снижение интеллектуальной деятельности; течение заболевания подобной группы больных регредиентное. Д.Е. Мелехов отмечает, что подобные больные иногда в состоянии работать, но делают это с частыми срывами, теряют прежнюю квалификацию и выполняют работу, не требующую приобретения и использования новых знаний. В психоневрологическую больницу они поступают с декомпенсацией дефекта в связи с употреблением алкоголя, с жизненными неприятностями. При описании психического состояния в историях болезни отмечалась бездеятельность больных (они не принимали участия в трудовых процессах, не читали газет, не слушали радиопередач, не проявляли интереса к жизни отделения). Больные отличались забывчивостью, плохо помнили даты личной и общественной жизни. Все поведение больных, их ответы носили замедленный характер; запас прежних знаний часто был утрачен.

На фоне такого интеллектуального снижения часто выступали астенические черты: больные были невыносливы к резким раздражителям, раздражительны, жаловались на бессонницу.

Приводим для иллюстрации больных этой группы сведения из истории болезни больного Т.

Больной Т. (история болезни д-ра Л.Н. Балашовой)

1909 г.р., образование среднее. Диагноз: травматическая энцефалопатия со снижением интеллекта и астенизацией личности. В 1941 г. перенес контузию без выраженных последствий, в 1952 г. – ушиб головы с кратковременной потерей сознания. Резко ухудшилось состояние, появились упорные головные боли, бессонница, раздражительность.

Ориентирован. Держит себя просто, подчиняется режиму. Жалуется на упорные головные боли, бессонницу. Невынослив к резким раздражителям. Круг интересов обеднен, не читает газет, не интересуется радиопередачей, больной признан неработоспособным.

Физиологическое исследование, проведенное В.М. Каменской, обнаружило слабость раздражительного процесса, слабость внутреннего торможения, инертность раздражительного процесса.

Данные экспериментально-психологического исследования

Психологическое исследование обнаруживает замедленность усвоения: лишь после троекратного повторения больной понимает инструкцию. В опыте на последовательное раскладывание картинок больной долго раздумывает: «Ехал дядя на телеге. Где он начинает ехать? Везде поломана здесь ось. Вот начало (№ 3). Пришел возчик к кузнецу и говорит: „сломалось колесо“. Здесь чинят (№ 4). Починил и поехал (№ 5). Ну, а эти… Нет, неправильно». Держит в руках № 1, здесь он беспокоится. «Вот начало (на № 3), вот чинят (на № 4) и вот починили (№ 5). Опять не так. Как же это я?»

Пять раз больной раскладывал серию картинок и все пять раз начинал с картинки № 3, пока экспериментатор не предложил ему начать с № 1. Только тогда больной выполнил правильно задачу и последовательно передал сюжет. Таким образом, трудность при выполнении этого задания заключалась для больного в том, что, обозначив в качестве первого этапа сюжета картинку № 3, больной не мог при последующем выполнении начать с другой, несмотря на то что он оценивал свое решение как неправильное.

Трудность переключения обнаружилась и в опыте на классификацию предметов. Больной долго рассматривает картинки, перекладывает их с места на место, образует следующие группы: обстановка комнаты (относит в эту группу мебель, весы); посуда, домашние животные, звери, птицы, транспорт (сюда же относит и моряка: «он при пароходе»), рабочие люди (врач, кузнец, уборщица), цветы, деревья. Не знает, куда отнести жука, рыбу, лыжника, кустарник, термометр. Экспериментатор объясняет ему, что некоторые группы можно объединить. Больной долго думает. Экспериментатор предлагает образовать группу людей и отнести туда же лыжника, а также объединить все виды растений. Больной соглашается и сам добавляет: «Правильно. Зря я так много групп сделал, можно многое объединить, как же я не догадался?»

Приступает к выполнению задания, образует группы: обстановка комнаты, посуда, животные (объединяет домашних животных, диких зверей и птиц), растения (объединяет деревья и цветы, но не включает кустарник), люди (врач, кузнец, уборщица, лыжник), моряка опять присоединяет к пароходу: «он при пароходе». Жук, рыба, кустарник, термометр остаются нераспределенными; весы опять попадают в группу обстановки. Экспериментатор просит проверить, правильно ли он сделал. Больной рассматривает все карточки, не вносит исправлений. Когда же экспериментатор предлагает ему отнести рыбу к животным, больной не протестует. Точно так же он соглашается отнести моряка в группу людей. Однако, когда его просят в третий раз проверить классификацию, больной опять пытается отнести моряка к пароходу, отделить деревья от цветов, опять весы относит к мебели. Он не в состоянии переключиться с принятого им способа решения на другой.

Таблица 9. Данные ассоциативного эксперимента (вариант 2). Больной Т.

О застревании больного на прежних ответных реакциях свидетельствуют и данные ассоциативного эксперимента, которые обнаруживают (табл. 9):

1) Длинный латентный период (в среднем 6,3 с, в отдельных случаях он доходит до 15–21 с, а при повторном предъявлении до 15 с). Инструкция отвечать другим словом, чем при предыдущем предъявлении (3-е предъявление), приводит к значительному увеличению латентного периода (в среднем 10,5 с) и к отказу от ответа: «не знаю».

2) Ограниченный круг возникающих ассоциаций. Ответные реакции больного сводились часто к названию функций предмета или к определению его типа: «колесо – вертится»; «облако – темно»; «топор – рубить».

3) Наличие «запаздывающих» ответов. Так, ответив на слово «пещера» адекватным словом «убежище», больной на следующий раздражитель «луна» отвечает «хижина». Временами эти «запаздывающие» ответы приобретают характер выраженных персевераций. Ответив на слово «игра» словом «развлечение», больной отвечает тем же словом на слово «цель»; на слово «ягода» он отвечает при повторном предъявлении «голова» (предыдущий раздражитель был слово «голова». Часто ответная реакция отсутствовала, больной отвечает: «не знаю».

4) В варианте 3 (где больной должен отвечать словом противоположного значения) ответные реакции отличались скудностью: как правило, больной ограничивается тем, что прибавляет отрицание «не» (скупой – не скупой, забывать – не забывать). Однако избирательный характер оставался устойчивым (табл. 10).

5) В варианте 4 (метод пиктограмм) больной образует чрезвычайно однотипные связи: для запоминания слов «веселый праздник» больной рисует человека, несущего флаг; для слова «развитие» – большого и маленького человека; для слов «тяжелая работа» – человека с тачкой; для слов «темная ночь» он не в состоянии придумать рисунка: «Как же я изображу человека и темноту?»

Таким образом, мыслительный процесс этой подгруппы больных характеризуется замедленностью, тугоподвижностыо. Больные могут обобщить материал; они выделяют основной признак в опыте на классификацию; они понимают условность инструкции, переносный смысл пословицы, метафоры. Ошибочные решения наших больных возникают не из-за снижения уровня обобщения, а вследствие того, что они с трудом переключаются на новый способ решения задачи.

Эта тугоподвижность мыслительного процесса приводила в конечном счете к тому, что больные не справлялись даже с элементарными заданиями, если последние требовали переключения, и, наоборот, больные могли выполнить задачу более сложного характера, если способ решения оставался однотипным. Так, например, больной Т. может в «методе пиктограмм» образовать условные связи для опосредования запоминания