Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

Рис. 13.3. Планы ФБР очернить Джин Сиберг. В результате них Сиберг родила мертвого ребенка и покончила жизнь самоубийством (рассекреченные документы правительства США)

По иронии судьбы, пока я писала эту главу о дезинформации, я зашла в интернете на один авторитетный сайт левого толка. На главной странице сообщалось о рассылке электронных писем экстремистского содержания, якобы осуществляемой сотрудниками сайта. (Письма были не от них и не отражали их взглядов.) Больше ничего сказано не было. Похоже, это была попытка испортить репутацию сайта, представив его работников экстремистами, и оттолкнуть тем самым его растущую аудиторию.

Тропою лжи

Австрийский публицист Карл Краус писал: «Что вовлекает мир в войну? Сначала дипломаты лгут журналистам, а затем сами же верят этой лжи, прочитав ее в газетах»[274]. Сначала кто-то говорит неправду или искажает информацию. Затем масштабы дезинформации быстро разрастаются, и она становится отправной точкой для построения анализов и комментариев. Когда ложь укоренилась в сознании общества, любое выражение несогласия или сомнения может быть воспринято как заговор, радикализм или вранье. Если ложь удается разоблачить, это рассматривают как единичное явление, которое не ставит под сомнение все остальные взаимосвязанные факты. Дезинформация становится нормой. А правда – своего рода «сопутствующим ущербом».

США бомбили Ирак, основываясь на утверждении, что Саддам Хусейн, безусловно, обладает оружием массового поражения. Когда бомбардировки уже шли полным ходом, начали звучать заявления об освобождении иракского народа и установлении в стране демократии. Возник вопрос: «Так где же то самое оружие массового поражения?» – на который министр обороны Дональд Рамсфельд с широкой ухмылкой ответил: «Саддама мы тоже не обнаружили, но это же не повод утверждать, что его вовсе не существовало». Призывы к тщательной проверке информации об оружии массового поражения были представлены как глупость.

Дезинформация и наши когнитивные схемы

Чтобы как-то совладать с дезинформацией, нам как обществу следует лучше разбираться в психологических механизмах этого явления. Мы легко верим в то, что нам говорят, если это соответствует нашим ожиданиям, представлениям и идеалам. В процессуально ориентированной психологии понятие «края»[275], или периметра, идентичности определяет наше восприятие самих себя, события, которые могут случиться, и нашу картину мира. Этот «край» идентичности определяет внутренние убеждения и внешние ориентиры. Убеждения формируются в процессе приобретения личного и коллективного опыта, общения с родителями и учителями, религиозными деятелями, представителями политических идеологий или «экспертами». «Края» определяют наше восприятие и сознание, то, какую информацию мы способны усвоить, а какая проходит сквозь наши фильтры, как мы усваиваем информацию, какое место для нее выделяем, а также то, насколько мы ценим данную информацию и как на нее реагируем.

Наше внутреннее «правительство» воспринимает информацию, интерпретирует ее и как бы раскладывает по папкам. Одни папки мы отмечаем для себя как особо важные, другие – как менее важные, а остальные – как попавшие к нам по ошибке или вовсе не имеющие значения. Мы просеиваем и упорядочиваем информацию в соответствии с собственными идеалами и системой взглядов. Если мы верим, что в нашей стране правит справедливость и демократия, то, услышав «новость» о том, что кого-то осудили за убийство, мы предполагаем, что этого человека судил справедливый суд и он действительно убийца. Если мы придерживаемся расистских взглядов и считаем, что темнокожие агрессивны, то новость о том, что темнокожего осудили за убийство, мы воспринимаем под влиянием двух своих папок – «Мы живем в хорошей, демократической стране, где людей судят справедливо» и «Темнокожие агрессивны». Мы с готовностью проглатываем дезинформацию, когда она соответствует этим интернализированным ориентирам. Незамеченная и легко переваренная, она несет в себе яд. В этом случае адресат не подозревает, что новостной повод сфабрикован. Авторы дезинформации не просто удачно соврали, но и создали условия для дальнейшей лжи, новых волн дезинформации – и все усугубляющихся заблуждений.

Когда рассказ о настоящем положении дел угрожает устоявшейся системе взглядов или ставит под вопрос нашу собственную позицию, мы с радостью принимаем дезинформацию, способную вновь укрепить нашу веру. Дезинформация необходима власть имущим для поддержания слабеющего мифа.

Дезинформация зачастую именно то, что мы хотим услышать, поэтому подсунуть ее нам довольно просто. Чтобы сфабрикованная информация выглядела правдиво, не нужно прилагать особенных усилий. Как ни странно, намного труднее донести до людей правду – если она противоречит некоему мифу или идеалу, основанному на внутренних убеждениях и внешних ориентирах.

Дезинформация и идеалы

Мы с отчаянной готовностью проглатываем дезинформацию, так как на кону стоят наши базовые, подлинные идеалы и мечты[276]. Мы не способны просто так отказаться от своих идеалистических перспектив ради того, чтобы яснее смотреть на вещи. Идеалы делают нас людьми, дают цель, даруют связь с ценностями и силами, которые находятся за гранью индивидуальных судеб. Чем меньше мы отдаем себе отчет в своих идеалах, тем легче их использовать, чтобы подсластить для нас пилюлю дезинформации. Осознавать свои идеалы означает делать все возможное для того, чтобы жить в соответствии с ними, а не просто ими себя усыплять.

Психологическое измерение и «спецслужбы»

В популярных СМИ редко рассказывают о применении тактик террора, которые мы обсуждали, – эксплуатации нестабильности, демонизации, расчеловечивании, нормализации, преследовании лидеров, стремлении уязвить душу общества, пытках и дезинформации. Как правило, подобные тактики – такие же составляющие секретных «разведывательных» операций, как и прослушивание телефонных переговоров и прочие формы слежки. В государствах фашистского толка контроль над средствами массовой информации идет рука об руку с деятельностью секретных служб, слежкой и подавлением диссидентов. В демократических странах государственные тактики террора обычно называются «охраной государственной безопасности» и «контртеррористической деятельностью» и находятся вне зоны общественного внимания.

Публичная дискуссия на тему гражданских свобод, дезинформации и спецслужб не должна обходить стороной вопрос о психологическом измерении проблемы и о том, как мы участвуем в информационном потоке. Считая себя пассивными адресатами информации, мы, по сути, отказываемся использовать свои «спецслужбы», самостоятельно наблюдать за информационным потоком и принимать в нем участие.

При вооруженных конфликтах почти всегда пресекаются распространение информации и попытки взаимодействия, а также выражение противоположных мнений, обоюдно подкрепляемых «фактами». Обсуждение в обществе зачастую побуждает нас принять определенную точку зрения, вместо того чтобы осуществлять взвешенное взаимодействие. Наша проблема состоит в том, что мы недостаточно дифференцируем и анализируем свои взгляды. Мы останавливаемся на полпути, поддерживая конфликт, вместо того чтобы вдумчиво обсудить возникшие разногласия. В этом смысле «дезинформация» имеет свойство усиливать сама себя. Наше любопытство, общение и обсуждения не достигают цели, если мы не учитываем внутренние правила, управляющие нашим восприятием информации и эмоциональными реакциями. Когда мы информированы минимально или односторонне, то подвержены воздействию дезинформации, которая делает нашу позицию еще более радикальной. Если нам неинтересны глубинные чувства, управляющие нашим восприятием и реакциями, мы не способны осознать и выразить свои взгляды в общении. Не доверяя в полной мере собственному восприятию, мы парадоксальным образом остаемся к нему привязанными, теряя способность к полноценной рефлексии.

Дезинформация не сводится к тому, что кто-то вводит нас в заблуждение. Это процесс, в рамках которого мы часто изолируем сами себя и неосознанно участвуем в насилии. Мы изолируем себя от своего прошлого, друг от друга и от участия в мировых событиях в настоящий момент. Дезинформация имеет свойство воспроизводить себя до бесконечности. Чтобы приступить к ее разоблачению, необходим процесс в широких общественных масштабах, что-то вроде Комиссии правды, которая помогла бы человечеству выпутаться из своих историй. Для этого потребуется нечто большее, чем просто информация. Нам нужен доступ друг к другу в наших сердцах, в личных отношениях и в обществе в целом.

Глава 14

Что кроется за террором?

Внимание к правам человека

Нарушение прав человека зачастую остается незамеченным или не вызывает в обществе явного протеста.