Сновидения и способы ими управлять: практические наблюдения - Леон Гервей де Сен-Дени

главный признак сна и великолепный закон творения, наложенный на человеческую природу, чтобы обеспечить тело необходимым ему отдыхом. Душа, которая не нуждается в отдыхе, как сказал сам г-н Лемуан, никогда бы не позволяла отдыхать телу без этого закона. Вспомним те минуты бессонницы, когда мы делаем всё от нас зависящее, чтобы привести тело в состояние отдыха, никогда не имея силы сделать это? Когда непрестанная деятельность ума, наоборот, занята иллюзорными картинами, зреть которые ей предоставляет воображение; что душа представляет себе, как она двигает телом [телом сновидения], не действуя на него на самом деле, тогда тело отдыхает. И под телом следует понимать не только приспособление для передвижения, но также и все внутренние органы.

Будучи вынужден следовать программе, составленной Академией, г-н Лемуан приступает, наконец, к гибельным вопросам о магнетизме [гипнотизме], разбираться в которых я совершенно не готов рискнуть. Так что я прекращаю на этом критический разбор его замечательного труда, советуя его прочитать тем, кто хочет углубиться в этот предмет. Они там найдут, по многим частным вопросам, касающихся сновидений, гениальные взгляды, которые я не счёл нужным приводить здесь, потому что они показались мне слишком теоретическими, но которые я не могу полностью отвергнуть, хоть и чисто теоретически, поскольку теории не запрещено иногда совпадать с истиной.

Глава 6

Краткий разбор недавнего труда Альфреда Мори «Сон и Сновидения». — Гипногогические галлюцинации. — Об уме, как функции мозга и о мозговой локализации умственных способностей, согласно учению этого писателя. — Интересные наблюдения, сделанные Мори над собой. — Растворяющиеся образы. — О сновидениях, в которых вспоминают предыдущее, ранее забытое сновидение. — Как можно в сновидении совершать преступные действия без угрызений совести, и в каком смысле нужно понимать, что наша свободная воля нас тогда покидает. — Взгляды д-ра Макарио и д-ра Цериза, которые более близки с моими, чем со взглядами Альфреда Мори. — Размышления Шарма и Вриллата Саварина по поводу крайней чувственности некоторых сновидений. — О том, что изучение естественного сна и сновидений является лучшей подготовкой к изучению сомнамбулизма и магнетизма [гипнотизма]. — Некоторые размышления д-ра Цериза, подытоживающие обзор писателей, рассматривающих вопрос о сне и сновидениях с древности и до наших дней.

Совершенно надуманные и откровенно материалистические теории, к которым прибегает автор, как и г-н Лемуан, чтобы объяснить все явления сновидений через скрытые колебания волокон головного мозга, и через эти тысячи внутренних движений мозга, о которых всегда рассуждают с такой свободой, что никогда дискуссия не может выйти из области спекуляций;

Очень тонкие наблюдения, очень справедливые, в которых я был счастлив найти подтверждение многим психологическим фактам, открывателем которых я до сих пор считал себя одного — таковы два отчетливых элемента, которые сразу же бросились мне в глаза, читая книгу г-на Альфреда Мори о сне и сновидениях[76].

Мори начинает с того, что посвящает одну главу тем первым образам, тем первым ощущениям, которые возникают, когда нами начинает овладевать сон. Он называет их гипногогическими галлюцинациями, и пытается представить их отдельным явлением, которому подвергаются только отдельные люди. Меня удивило предложение о подобном различении писателем, который стремится больше обобщать, нежели обособлять. Что касается меня, кто ежедневно испытывает это явление, то я в нём вижу ничто иное, как начало представления глазам ума предметов, которыми занимается мышление, т. е. начало самого сновидения. Я уже упоминал об этих первых видениях фигур или ярко раскрашенных пейзажей, как об определённом указании на приближающийся сон; но разве сам г-н Мори не соглашается неявно с тем, что они всего лишь предтечи сна, когда он пишет: «Чёрный кофе, шампанское, принятые даже в малом количестве, вызывают у меня бессонницу, сильно предрасполагают к гипногогическим видениям. Но в этом случае они появляются лишь спустя долгое время, когда сон, тщетно призываемый на протяжении многих часов, наконец, овладевает мною».

Это равносильно тому, чтобы сказать, что замедляя наступление сна, эти возбуждающие напитки естественно замедляют первые его признаки; и что возбуждая в остальном нервную систему, они предрасполагают нас к восприятию с большей силою мыслеобразы, или различные ощущения, из которых образуются наши сновидения.

То, что существуют особо впечатлительные люди, у которых возникают мыслеобразы с первого же вторжения сна с большей живостью, чем у других, это понятно, и г-н Мори принадлежит к их числу, как и я сам; но мы отнюдь не должны из этого заключить, что под именем гипногогические, эти первые проявления первой фазы сна составляют у нас особое явление.

Я не могу впредь принимать, что эти образы являются «последействиями мыслей, независимыми от последних занятий ума». Мои практические наблюдения доказывали мне тысячу раз противоположное[77].

Разобравшись таковым образом с галлюцинациями, которые возникают при засыпании, г-н Мори приступает к более глубокому изучению сна, и без колебаний заявляет, чтобы сон был полноценный — он должен быть без каких бы то ни было сновидений. По его мнению, между полным или частичным торможением мозга во время сна — физиологическое явление, в чём он не сомневается — существует совершенная сопряжённость с более или менее полной остановкой способностей ума[78]. Как и Галл и Шпурцайм, он верит, впрочем, в локализацию этих способностей в определённых частях мозга, и думает, что смотря по тому, какая часть органа, над которым сон осуществляет свою власть с наибольшей силой, то такая или эдакая страсть может быть более или менее ослабленной в наших сновидениях.

Его ход идей не вызывает у меня инстинктивного отторжения. Отказываться требовать объяснения движениям нашего ума у непроверяемых анатомических гипотез — это не означает упускать из виду очевидные взаимоотношения, которые существуют а человеке между состоянием его мозга и ума. Критика, которую я в общем выскажу насчёт теоретических взглядом г-на Мори, если это совсем не заставит меня повторять всё то, что я уже сказал по поводу взглядов г-на Лемуана, не заставит меня отвергнуть, не проверив, исследование ряда фактов, в которых я угадываю, наоборот, собранные интереснейшие практические наблюдения.

Учение френологии сильно поражает воображение всех психологов. Часто я задумывал провести серию экспериментов во время сна, с целью проверить возможное соответствие между каким-либо раздражением некоторой точки черепа и природой впечатлений и душевных действий, картины которых предложили бы тогда наши сновидения. Если я не сделал никакого решительного открытия в этом направлении, я, тем не менее, не отговариваю других от этого пути экспериментирования.

Теперь я перехожу к наиболее интересной, с моей точки зрения, части книги г-на Мори — той, в которой содержатся подробные описания значительного числа наблюдений, проведённых