Сновидения и способы ими управлять: практические наблюдения - Леон Гервей де Сен-Дени

Другое наблюдение, вытекающее из предыдущего и его подтверждающего, таково: воображение, которое может изобретать формы и мелодии, не умеет таким же образом изобретать ни [новый] вкус, ни запах[67]. Творения воображения, по своей сути, являются ничем иным, как новыми сочетаниями материала, извлечённого из складов памяти, причина его беспомощности в этом случае может происходить из самой беспомощности памяти предоставить, по его прошению, исходный материал.

Я сказал по его прошению, чтобы приложить это замечание только к произвольному воспоминанию; так как хотя они и редко встречаются, бесспорно, что мы иногда в сновидении имеем стихийные воспоминания о вкусе и запахе самого тонкого характера.

Продолжим же наши наблюдения относительно двух рассматриваемых чувств, и исследуем ту активность, которую они сохраняют, и специальное воздействие, которое они могут оказывать на ход наших идей во время сна. Сначала мы будем настаивать на том, что большим заблуждением является верить вместе с Монфальконом, «что органы вкуса и запаха впадают в полное бездействие, как только сон становиться глубоким». То, что органы вкуса не передают ощущений спящему, то это объясняется самим расположением этих органов, которые находятся под защитой от всех случайных воздействий; но раздражите нёбо спящего человека и вы легко установите, что оно заторможено не более, чем его уши. Что же касается органов обоняния, то я рассматриваю их как самых способных к восприятию во время сна самых тонких ароматов; но я указываю и на способ воздействия на сновидения, который был многократно подтверждён практическим опытом, а именно, что неожиданный звук, доходящий до ушей сновидящего и не пробуждающий его, но достаточно громкий, может ввести в его сновидение какую-то новую идею; что прикосновение к какой-либо части тела также либо приводит к простому изменению в картине сновидения, разворачивающейся перед глазами его ума, либо совершается резкий поворот и возникает феномен ретроспекции, этот новый элемент сновидения почти всегда будет в прямой связи с характером воспринятого ощущения, и это ощущение, которое будет часто воздействовать на спящего сильнее, чем в бодрственном состоянии, будет им ощущаться прямо. Вот почему какой-нибудь стук в доме может стать выстрелом из пистолета, укус насекомого — укусом змеи и т. п., звук или боль, т е. реальные ощущения управляют, так сказать, сновидением. С ощущениями, приходящими от органов обоняния во время сна чаще всего совсем наоборот: либо они попадают в душу значительно ослабленными, либо память, которая с трудом их удерживает, мы это видели, также испытывает трудности с немедленным представлением сопряжённых с ними образов; девять раз из десяти я констатировал их действие, они всегда воздействовали на сновидение, но не воспринимались прямо, а вызвали только, посредством ассоциации идей, сопряжённую с собой идею, которая оказывалась наиболее близкой. Так, например, я вдыхал запах серы; это напомнило мне [в сновидении] один обеденный зал, в котором лампы зажигались огромными спичками, и моим соседом за столом была одна особа, которую я уже очень давно не видел. Итак, я увидел [в сновидении] эту особу; я беседовал с ней; но что касается запаха серы, то в сновидении его не было. Когда дымился мой камин, и копоть распространялась по моей комнате, мне снилось, что я присутствую при пожаре или, быть может, удалившись от первой идеи, мне присниться, что я посещаю пожарную часть. Что до самого запаха дыма, я не воспринимал его в сновидении прямо.

Не придавая слишком большого значения этим мелочам, мне кажется, однако, что они представляют определённый интерес, чтобы на них обратили внимание физиологи. Это ощущение определённо воспринимается органом обоняния, поскольку оно вызывает ассоциацию идей, которая изменяет сновидение; и, однако, оно не воспринимается как в бодрственном состоянии, поскольку прямое содержание ощущения, кажется, не доходит до ума.

Почти такой же феномен иногда также затрагивает чувство слуха. Доносящиеся издалека или слабые звуки мелодии могут, не входя в сновидение прямо, вызвать в нём образы тех мест и лиц, которые ассоциированы с этой мелодией в памяти спящего; но аналогия не будет полной, поскольку тогда мелодия и соответствующее ей лицо так отождествляются в одной мысли, что поистине есть прямая связь между воспринятым ощущением и вызванным образом; как если бы запах серы заставил бы меня увидеть во сне, как я сам зажигаю спички, или как если бы цветочный аромат заставил бы меня увидеть в сновидении букет цветов. Следует добавить также, что такие результаты исключительны для слуха, тогда как они образуют правило для запаха.

Таким образом, ошибкой является судить на основе характера наших сновидений о большей или меньшей готовности наших органов чувств, которую они сохраняют во время сна. Тем самым смешивают реальное восприятие с воспоминанием ощущений, ранее воспринятых, что необходимо хорошенько отличать, если хотят изучать феномены сновидения в их случайных причинах. Когда во время сна моя рука коснулась мрамора, это привело к тому, что мне приснилось, как я трогаю снег. Этому сновидению я обязан прямому немедленному восприятию, которое передало мне осязательное чувство, но снег, который я увидел, и другие чисто воображаемые элементы этого видения, вызваны ассоциацией идей, я обязан им исключительно своей памяти; это не что иное, как воспоминания полученных ранее впечатлений.

Тогда как органы осязания, слуха, вкуса, обоняния продолжают во время сна воспринимать ощущения, которые могут оказать более или менее прямое воздействие на сновидение, то вот функционирование зрения и можно считать полностью остановленным; глаза спящего оказываются самыми закрытыми для внешних впечатлений среди всех органов чувств. Сновидения, связанные с четырьмя наиболее доступными органами чувств могут, таким образом, быть результатом или одной работы воображения и памяти, или же текущих ощущений, способность воспринимать которые органы сохраняют во время сна, тогда как собственно видения всегда являются чистыми воспоминаниями. И если какая-то случайная причина их вызывает, то это всегда через ассоциацию идей и при посредстве других чувств[68].

Очевидно те, кто принимают теорию г-на Лемуана, мне тотчас же скажут: «Нервы, которые обслуживают орган зрения гораздо более чем другие склонны возбуждаться во время сна. Почему? — этого мы не знаем; но со временем мы это установим, и именно поэтому видения преобладают в наших сновидениях, и именно поэтому видения преобладают в наших сновидениях, и вот почему чувство зрения сохраняет наибольшую активность у спящего человека». Позвольте же мне ещё предложить некоторые рассуждения по поводу этой голой теории, согласно которой каждая идея, так сказать, воплощена в одном нерве; память же, вместо того чтобы быть способностью души, является не более чем результатом свойств мозговых нервов, каким-то