Мы все нарциссы? Феномен нарциссизма от мифологии до патологии - Витторио Линджарди

даже раньше – с внутриутробного развития (вспомним пренатальное воздействие гормонов). Когда мы говорим об эпигенетике, мы имеем в виду взаимодействие между генами и окружающей средой и фенотипические вариации, которые вытекают из этого. Давняя дискуссия о влиянии природы и культуры на развитие ребенка постепенно ослабевает, благодаря признанию интерактивной роли обеих систем.

Исследования, основанные на истории развития детей и клинических наблюдениях, указывают на то, что нарциссическое расстройство проявляется у людей, которые в раннем детском возрасте не получили ухода, соответствующего их потребностям. Еще на заре психоанализа Шандор Ференци описал, как ребенок склонного к насилию родителя, использовавшего его для своего удовлетворения, в конечном итоге начинает отождествлять себя с этим агрессивным родителем и отказывается от своего Я, чтобы сохранить любовь к родителю и определенный контроль над травмирующей ситуацией, компенсируя этот отказ грандиозными фантазиями. Понимание нарциссических патологий было структурировано на основе углубления моделей Кохута и Кернберга, которым мы уже посвятили несколько страниц: Кохут склонен видеть причину формирования нарциссической личности в эмпатической несостоятельности родителей, их неспособности ответить на запросы физиологически грандиозной инфантильной самости; Кернберг, напротив, рассматривает самость таких пациентов как патологическую структуру, которую нельзя свести к физиологической инфантильной грандиозности. То, что Кохут считает остановившейся в развитии самостью в сочетании с агрессией, которая играет второстепенную роль как реакция на родительские неудачи, Кернберг определяет как патологически грандиозную самость, защитой от вложений в других и зависимости от них, при которой врожденная агрессия играет главную роль и способствует развитию интенсивной и деструктивной зависти.

Не останавливаясь на траекториях, очерченных этими двумя авторами, напомню только, что в обоих случаях родители отстраненные, обесценивающие, неспособные к зеркальному отражению, молчаливо враждебные или слишком требовательные, навязчивые, идеализирующие и сверходобряющие до неспособности к критике, склонные к показухе, преисполненные родительскими ожиданиями, использующие ребенка в качестве нарциссического протеза для подтверждения своей завышенной самооценки, способствуют развитию нарциссических патологий у ребенка. То есть патологии, которые представляют собой решения в виде грандиозных компенсаторных или саморазрушительных самопрезентаций, отягощенные ощущениями пустоты и бессмысленности. Независимо от того, имеет проблема умеренную или острую патологическую форму, на протяжении всей жизни будущий взрослый будет продолжать искать ответ на свои нарциссические потребности. Этот поиск может быть осознан и выражен в большей или меньшей степени, эксплуатировать отношения с другими или скрываться в тайных убежищах сознания.

Травматический опыт насилия, причем не только эмоционального, может также нанести серьезный ущерб развитию самооценки, как это бывает в случае проявления нарциссических симптомов, связанных с травмой и характеризующихся глубоким чувством стыда, гневом и желанием отомстить. При этом непременно страдает способность видеть в других людях источник комфорта, строить с ними доверительные отношения. Различные работы по так называемому изучению младенцев и когнитивной психологии в конечном итоге указывают на наличие проблем, связанных с безопасностью привязанности, метакогнитивной функцией (то есть способностью наблюдать за собой и размышлять о своем психическом состоянии) и с адекватным развитием способности к ментализации (то есть способности представлять свое и чужое сознание). В когнитивно-эволюционистской перспективе в основу клинической помощи может быть положено предложенное Джованни Лиотти прочтение расстройства в терминах конкуренции и альянса между мотивационными системами (определенное количество мотивов, лежащих в основе нашего поведения, – результат дарвиновской эволюции, наблюдаемый с ранних этапов детского развития и связанный со специфическими нейрофизиологическими коррелятами), где значительная роль отводилась бы, с одной стороны, системе рангов (доминирование – подчинение, превосходство – капитуляция), с другой – кооперативно-паритетной системе (сотрудничество, обмен опытом и целями, эмоциональная сонастройка).

Теперь перейдем к вопросу влияния генетики на развитие нарциссического расстройства, признаки которого, как утверждают многочисленные исследования, указывают на его наследственный характер. Некоторые ученые ставят перед собой задачу выявить и соотнести с нарциссическим паттерном изменения физиологических реакций (например, частоты сердечных сокращений или проводимости кожи) на определенные целевые стимулы. Как я уже отмечал в отношении психопатических личностей, у испытуемых с нарциссическим расстройством, по сравнению с контрольной группой, в ответ на негативные стимулы наблюдаются более низкий уровень физиологической активации и бо́льшие трудности в подавлении дисфункционального поведения. Исследования в области нейронауки личности, к которым следует относиться с осторожностью из-за сложности взаимосвязей между различными участками мозга, указывают на важную роль передней области островковой доли (aINS), участвующей в схемах обработки эмоциональных сигналов и репрезентации афферентных сигналов и «ощущений» тела. В частности, нарушение ее функционирования связано с затруднением проявления эмпатии к другим людям и усилением самореферентности и зацикленности на себе. Как отмечает Клара Муччи, специалист по аффективной регуляции и травматическому опыту, нейронаучные исследования указывают на пробелы в развитии отдельных нейронных систем эмпатии, как в ее компоненте «эмоционального заражения», который отвечает за распознавание и разделение эмоций другого, так и в компоненте «принятия перспективы», который позволяет делать выводы о том, что думает или чувствует другой человек. Дефицит орбитофронтальных регуляторных контуров, участвующих в развитии ментализации, которая связана с возникновением эмпатии, все чаще отмечается при некоторых расстройствах личности.

Далее последуют несколько предложений, которые могут показаться сложными и перенасыщенными терминологией, но они необходимы для понимания роли мозга. Основными структурами мозга, участвующими в опосредовании компонентов эмпатии и самопрезентации во времени, являются передние области островковой доли (aINS), передняя поясная кора (ППК) и некоторые области медиальной префронтальной коры (мПФК). Передний отдел островковой доли может играть важную роль динамического переключателя (hub-switch) между двумя отдельными сетями: центральной исполнительной сетью (ЦИС), которая отвечает за эффективное выполнение задач, и сетью пассивного режима работы мозга (СПРРМ – default mode network), которая участвует в саморефлексии и «уходе в свои мысли» (mind-wandering) – отсюда и берутся нарциссы вроде Уолтера Митти, грезящие грандиозными подвигами. Ученые высказали предположение, что нарциссический дефицит эмпатии может быть обусловлен дисфункцией правой передней части островковой доли, которая поддерживает постоянную активацию СПРРМ, особенно в компоненте, связанном с самореферентностью в ущерб эмпатическим процессам и способности понимать и разделять эмоции других людей. Эта точка зрения, по всей видимости, подтверждается серией исследований функциональной связи, в которых испытуемые с низкими эмпатическими способностями демонстрируют более низкую функциональную связь мПФК и ППК в рамках СПРРМ. Таким образом, мы можем предположить, что регуляция эмпатии также зависит от постоянного балансирования активности этих структур и что снижение функциональной связи у некоторых испытуемых отражает изменение способности к ментализации психических состояний других людей, в числе прочего за счет усиления воображения, связанного с увлечением самореферентными фантазиями.

Социальный нарциссизм

В рождественской проповеди 2015 года папа римский Франциск призвал нас к поведению «умеренному, то есть простому, уравновешенному; умению улавливать главное и жить им», к стилю жизни, «полному милосердия», способному противостоять «культуре равнодушия».