В мире сновидений - Боснак Роберт

Более детальное описание комнаты показывает, что все-таки не очень похожей. Пойдем дальше. Место, где кошка поймала и съела мышку, погружено в полутьму. Я прошу сновидицу сосредоточить внимание на этом темном уголке, где вершится черное дело, но и не забывать о том месте, в котором она стоит. Марианна, как и во сне, чувствует облегчение, хотя о сильных эмоциях тут и речи не было: «Я просто вижу, как кошка ест мышонка, и это меня нисколько не трогает».

Сейчас Марианна стоит метрах в четырех от места трагедии. Я предлагаю ей сделать шаг вперед, она начинает едва заметно нервничать, даже слегка пугается. Следующий шаг дается сновидице с видимым трудом, ее охватывает страх. Я обдумываю, стоит ли решиться еще на один шаг. Чем ближе мы к месту трагедии, тем сильнее эмоциональное напряжение сновидицы. Психика Марианны кажется мне все же достаточно устойчивой, и я приказываю ей сделать еще один шаг. Теперь она совсем близко от кошки, поедающей мышонка. И вдруг сновидица разрыдалась. Мы молчим. Надеюсь, что я не перегнул палку — однако такая острая реакция стада для меня полной неожиданностью.

Марианна постепенно успокаивается. Всхлипывая, она рассказывает, как когда-то чуть не погибла, находилась в коматозном состоянии между жизнью и смертью. С тех пор она подавляла все эмоции и мысли, связанные с этим несчастным случаем, но сегодня давние переживания вновь вернулись к ней с прежней силой. Она добавляет, что даже на терапевтических сеансах (Марианна занимается с психоаналитиком) она не заходила так далеко. Сновидица просит прекратить работу с ее сном. Она права. Пусть нарыв сначала созреет, только тогда можно прибегнуть к хирургическому, вмешательству.

На следующем занятии мы разбираем сон Марии. В отличие от Марианны Мария, рассказывая свой сон, волнуется. Он приснился ей два дня назад и так измучил, что она насилу дождалась нашего занятия. Мария имеет степень по богословию и хочет принять священнический сан. Вот ее сновидение:

«Я иду по длинному темному коридору, очень напоминающему бесконечный туннель. Темно, хоть глаза выколи. Впереди я вижу свет, пробивающийся из трещины в громадной двери. Я подхожу к двери, она распахивается, и меня заливает яркий слепящий свет. Такой сильный, что я просыпаюсь».

Потом мы вновь возвращаемся в это сновидение, и Мария повторяет свой путь по бесконечному, погруженному в кромешный мрак коридору. На сей раз он напоминает ей очень тяжелый период ее жизни, который она недавно пережила. Она рада, что снова идет к свету. Вот и дверь близко. Сквозь трещину просачивается свет, и вокруг Марии уже не так темно, но все равно она не может ничего разобрать. Ее лишь поражает, что дверь сделана из крепкого дерева и не имеет никаких украшений. Когда она оказывается рядом с дверью, та резко распахивается. «Ужасно яркий, затопляющий все свет. За дверью только свет и больше ничего. Похоже на жизнь после смерти. Это меня пугает и завораживает».

Теперь я предлагаю Марии идти к свету медленно. Когда до двери остается не более метра, она говорит: «Я знаю совершенно точно, что если сейчас вытяну руку, то она исчезнет. В этом слепящем свете исчезает все».

Сновидица тяжело дышит. По моему настоянию она делает еще несколько шагов, вот она уже на пороге, и тут ее охватывает паника. Она задыхается и вот-вот упадет в обморок. Я прошу ее дышать реже и глубже, и сам непроизвольно делаю глубокий вдох. Мария немного успокаивается. Тогда я спрашиваю ее, каким ей кажется этот яркий свет.

— Если я сделаю еще один шаг, то растворюсь в нем и не смогу вернуться назад. Он очень теплый, но не горячий.

Я спрашиваю ее, чувствует ли она тепло в своем теле.

— Странно. Спереди тепло, сзади холодно. Темнота холодная. Вообще-то здорово, что я стою в ярком свете. — Я спрашиваю у Марии, не чувствует ли она то место в своем теле, где теплый свет встречается с холодной тьмой

— Посреди моего тела, во всю длину как бы проходит граница. Чем дольше я на ней сосредотачиваюсь, тем явственнее она превращается в спиралевидную линию красного цвета. Теперь оживает. Это словно пульсирующая артерия между светом и тьмой. Ею все сильней овладевает паника, она задыхается от ужаса. «Красная артерия во мне начинает свертываться в спираль. Мне очень страшно, я больше не могу»

Я приказываю ей медленно отходить назад, из света в тьму. «Медленно иди назад», — командую я. Мария делает несколько шагов, ужас понемногу покидает ее. Она плачет, мы молчим.

Успокоившись, сновидица продолжает свой рассказ: — Последним я увидела большой котел с кипящей жидкостью. Но мне очень хотелось назад, было так жутко. Никогда в жизни я не испытывала такого ужаса.

Алхимики говорили, что человеческая душа обретается между светом бесконечного и предвечного духа и тьмой земной природы. Они называли душу anima media natura, душа соединяет две природы, закрученная спираль протянулась между вечной жизнью духа и тленным существованием плоти. Алхимики исповедовали христианство, Спасителя., распятого на кресте, в котором сведены вертикаль горнего мира и горизонталь дольнего. В средние века довольно часто встречался образ души, скорчившейся от боли между этими двумя мирами. На образе бурлящего источника жизни, души, истерзанной и страдающей, и завершается сегодня наша работа со сном Марии.

Глава 10

РАСШИРЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

Я вышел на улицу. Река Чарльз тихо несет свои воды, петляя между Бостоном и Кембриджем.

В словаре литературного голландского языка слово амплификация определяется как «1. букв. расширение, перен. развитие мысли, утверждения или образа. 2. Преувеличение».

Как технический термин «амплификация» означает специальную процедуру усиления звука в эхо-камере с помощью эффекта резонанса.

Применительно к работе над снами эхо-камерой служат образы коллективного бессознательного, т. е. все хранящиеся в памяти человечества образы. Они черпаются из самых разнообразных источников: священных текстов и телерекламы, произведений Достоевского и порнографического чтива. Все, что было рождено человеческим воображением, может служить подспорьем для того, чтобы расцветить образ сновидения или углубить некоторые его стороны. Таким образом, амплификация, т. е. расширение или развитие образа, не имеет прямого отношения к раскрытию смысла и значения образа.

Расширяя образ, мы задаемся вопросом: «Что он нам напоминает?» А это вопрос из области физиогномики образа, ведь у каждого образа есть свое собственное лицо, которое нам необходимо внимательно изучить. Согласно Аристотелю, в основе искусства толкования сновидений лежит умение находить сходство. Развивая образ — а под развитием образа мы понимаем действие, operatio, если воспользоваться алхимическим термином, — вы заставляете его резонировать со сходными образами, имеющимися в коллективном