Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

модель реальности, потому что не умеет общаться. Это столь же верно в отношении человека, чья способность к обобщению сделала сущность и цель классификации расплывчатыми. Что такое вещь, как не ее мотивационная важность для достижения какой-то эмоционально значимой цели? Осмысление явления (то есть определение того, как действовать в его присутствии) ограничивает побуждение, которое оно вызывает, определенной областью (чаще всего тем, что неуместно и не относится к делу). Тем не менее факт остается фактом: (бесконечно сложная) вещь всегда может оказаться за рамками представлений о ней. Трансцендентность есть свойство объекта (его опытного восприятия), которое можно использовать в деятельности человека.

Алхимики рассматривали трансцендентность объекта – то есть способность знакомого и исследованного в одном контексте становиться незнакомым и неисследованным в другом – как дух, заключенный в материю. Юнг цитирует древнего алхимика Василия Валентина:

…земля (как prima materia) – это не мертвое тело, в ней обитает дух, который суть ее жизнь и душа. Все сотворенные вещи, включая минералы, извлекают свою силу из духа земли. Этот дух есть жизнь, его питают звезды, и он дает питание всему живому, укрываемому и защищаемому в своей утробе. Через дух, полученный сверху, земля высиживает в своей утробе минералы, как мать свое нерожденное дитя. Невидимый дух подобен отражению в зеркале, неосязаем, но в то же время он суть всех субстанций, необходимых для алхимического процесса или возникающих из него[597].

Духом, обитающим на земле, был Меркурий, хамелеон (отражение Бога в материи[598] с алхимической точки зрения), который одновременно высвобождался алхимиками и руководил их деяниями. Он превращал исследуемую материю в нечто интересное и захватывающее, а интерес – это дух, который перемещается с места на место по мере того, как меняется и умножается знание. Это воплощение преобразования, уроборос, который существовал (и не существовал) как изначальное божество до сотворения всего сущего (до разделения мира на субъект и объект, дух и материю, известное и неизвестное), – поедающий себя змей, дракон хаоса и укоренившаяся во времени совокупность вещей в их конкретном проявлении. Образ духа Меркурия намекает на бесконечный потенциал, заключенный в каждом аспекте опыта[599], определение, то есть классификация, которого постоянно занимала средневековое воображение:

В Средние века он [Меркурий] был объектом самых удивительных умопостроений со стороны натурфилософов: иногда он был управляющим и помогающим духом [помощником, товарищем или знакомым]; иногда – servus или cervus fugitivus (беглым рабом или оленем), увертливым, неуловимым, дразнящим гоблином, который доводил алхимиков до отчаяния и имел много атрибутов, общих с дьяволом. Например, он дракон, лев, орел, ворон, если отмечать лишь самые важные из них. В алхимической иерархии богов Меркурий является нижайшим, как prima materia, и высочайшим, как lapis philosophorum. Spiritus mercurialis [дух Меркурия], для алхимиков [он] есть их проводник (Гермес психопомп) и искуситель, он их добрая надежда и их крушение[600].

Алхимики соединили то, что мы считаем материей, с тем, что можно считать неизвестным. Это неудивительно, так как материя, собственно, и была неизвестной для донаучного ума (и даже сегодня она хранит много тайн). Как неизвестное материя обладала притяжением – эмоциональной значимостью того, что еще не было исследовано. Из-за этого свойства новизну отождествляли с духом – чем-то, что мотивирует или направляет. Даже современная материя в условиях нашего времени может с легкостью снова превратиться в неизвестное и начать оказывать мощное воздействие на современную психику (стимулировать ее). Это происходит, когда она приобретает какое-то неожиданное свойство при попадании в новый контекст или во время более творческого исследования. Проявление аномалии – возвращение неизвестного – неизбежно привлекает все больший интерес (или, наоборот, провоцирует попытки избежать, подавить или иным образом оградить от нее привычное существование). Любой объект, исследован он или нет, сохраняет связь с тем, из чего сделаны все вещи, даже после того, как они были раз и навсегда «упакованы» и упорядочены (классифицированы теоретически).

Возьмем, к примеру, крысу, которая привыкла к клетке (исследовала ее и чувствует себя там комфортно). Если перед ней бросить небольшой предмет – скажем, железный брусок, – она сначала замрет на месте, а затем осторожно начнет его изучать. Крыса использует моторные навыки для оценки мотивационного значения нового объекта: она посмотрит на него, обнюхивает, царапнет и, возможно, погрызет. Но брусок вскоре потеряет всякую значимость для зверька, поскольку тот не умеет общаться и его возможности исследования ограничены животной природой. Этот предмет не представляет опасности, его нельзя съесть или использовать в обустройства норки… Поэтому крыса прекратит исследование и будет игнорировать брусок, свойства которого превратили его в нечто совершенно не важное. Классификация, основанная на исследовании, устранила всякое побудительное значение нового предмета – он не приобрел никакого назначения. С мифологической точки зрения это замена Великой Матери на Великого Отца, единства угрозы и обещания на определенную значимость (или ее отсутствие).

Свойства бруска, определяемые с помощью органов чувств, то есть его исследованные объективные характеристики, не вызывают у крысы никаких эмоций и потому не представляют для нее истинной важности. Такой способ мышления связан с тем, как человек приспосабливает свое поведение к обстоятельствам: как мы мыслим до создания научной методологии или когда оцениваем и действуем. Однако чем больше обобщение, тем сложнее. Homo sapiens способен замечать практически бесконечный ряд новых свойств конкретного объекта, потому что может рассматривать его с практически неограниченного количества пространственно-временных точек зрения. То есть объект является чем-то настолько сложным, что может проявлять совершенно противоречивые свойства в разных ситуациях. Железный брусок был когда-то сам по себе – предметом, качественно отличным от того, чем он является сейчас или во что превратится в будущем. На заре своего существования он рассматривался как самостоятельный объект, часть неделимого единства, предшествующего зарождению всего сущего; затем – как взаимодействие четырех основных стихий; затем – как простой водород, образовавший звезду; затем – как материя, преобразованная с помощью силы тяготения и ядерных процессов; затем – как скала на Земле; и, наконец, как нечто преобразованное человеком – история его развития обширна и далека от завершения. Преобразование объекта связано с самим понятием времени – это проявление Дао, поток бытия. Способность человека воспринимать изменяющиеся пространственно-временные промежутки превращает предмет или явление в нечто более сложное, чем его привычный образ. Такое усложнение усугубляется совершенствованием навыков исследования, также характерным для нашего вида.

Что представляет собой железный брусок для человека? Если ему придать форму – это копье, а следовательно, пища, смерть и безопасность. Если его подвесить – это маятник, ключ к измерению вращения Земли. Если его уронить –