Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

систему нравственности, управляющую его эмоциями. Избегание означает, что необычный опыт остается «бессознательным», то есть осознается не полностью. Не анализируются последствия опасной мысли, неприемлемого поведения или присутствия угрожающей фантазии. Активное подавление означает не самоконтроль в классическом смысле, а агрессивное действие, предпринимаемое в окружающем мире, чтобы насильственно устранить свидетельства ошибки. Сюда относятся предательство, душевная черствость или прямое применение силы – любой маневр, который считается необходимым, чтобы уничтожить все признаки недостаточности. Поэтому тот, кто приносит дурные вести, неизбежно страдает от руки лжеца, который скорее ликвидирует источник потенциальной мудрости, чем извлечет пользу из его послания.

Говорить неправду легко и приятно, так как это позволяет избегать беспокойства по крайней мере в краткосрочной перспективе. Однако в конечном счете ложь имеет ужасные последствия. Отрицание либо подавление нового или неожиданного опыта, что является отвлеченным эквивалентом бегства, волей-неволей превращает его в угрозу («клеймит» как нечто опасное). Из-за бездействия и избегания область непознанной новизны изначально определяется как слишком сильная угроза; она неизбежно расширяется со временем, если прошлое считается совершенным. Поэтому все больше и больше предметов и явлений становятся невыносимыми, необъяснимыми и хаотичными по мере того, как неуклонно проявляются собирательные последствия лжи как способа адаптации. Это превращает культуру в тиранию, одновременно вызывая отвращение и ограничивая развитие и гибкость самой способности приспосабливаться к новой ситуации. Страхи растут, и ложь провоцирует усиленное патологическое слияние с прошлым (проявляющееся в фашизме, личной и политической нетерпимости) или моральное разложение (проявляющуюся в нигилизме, личной и социальной деградации).

Отождествление с духом отрицания в конечном счете делает жизнь невыносимой, поскольку все новое – и следовательно, все, что сулит надежду, – изначально рассматривается как наказание и угроза, поскольку количество приемлемых действий неумолимо уменьшается. Сопутствующее этому страдание неизбежно порождает желание и побуждает к действиям, направленным на окончание всякого исследования. Это компенсация и месть за бесплодие, отсутствие смысла, беспокойство, ненависть и боль:

Марабут рисует на земле большой круг, который символизирует мир, и кладет внутрь скорпиона – символ человека. Обрадовавшись свободе, скорпион начинает бегать по кругу, но никогда не пытается выйти наружу. Когда он несколько раз пробегает по внутреннему краю круга, Марабут берет палку и делит круг пополам. Скорпион на несколько секунд останавливается, затем начинает бежать все быстрее и быстрее, очевидно, в поисках выхода, но не находит его. Как ни странно, он так и не осмеливается пересечь черту. Через несколько минут Марабут снова делит полукруг. Насекомое приходит в ярость. Вскоре Марабут оставляет пространство не больше тела скорпиона. Наступает «момент истины». Скорпион, ошеломленный и сбитый с толку, не в состоянии двинуться с места. Приподняв ядовитый хвост, он свирепо кружится на одном месте, пока не истратит весь свой запал и не обессилит. В полной безнадежности скорпион останавливается, опускает ядовитый кончик хвоста и жалит себя до смерти. Его мучениям приходит конец[486].

Рис. 58. Порочный круг противоборца

Человек, живущий во лжи, постоянно сужает свою исследованную и знакомую территорию до тех пор, пока не останется никого, к кому можно обратиться, кроме него самого. Но его личность уже усохла и стала ущербной из-за недостаточного развития и неоднократного отказа участвовать в процессе, превращающем докосмогоническую материю в дух и мир. У него не остается ничего, кроме слабости, обиды, ненависти и страха. Таким образом, хаос, который отвергался из-за слишком активного стремления к безопасности, неизбежно одерживает победу. Порочный круг, созданный лжецом, неумолимо превращается в спираль, ведущую в преисподнюю. Этот процесс схематично представлен на рисунке 58.

Патриархальная система – известное – является конкретным следствием прошлой адаптации, иерархически обобщенным и представленным отголоском героического прошлого. Такого приспособления однозначно недостаточно, так как количество естественных явлений всегда превышает способность к их истолкованию. Страх перед неизвестным волей-неволей превращает прошлое в тиранию, которая не терпит индивидуального опыта или неизбежного отклонения от нормы. Из-за стремления к безопасности, обусловленного отказом от личного героизма как потенциального способа адаптации, появляется абсолютное обожествление предков. Это происходит из-за преждевременного и высокомерного самоопределения, которое делает очевидную уязвимость человека окончательным и достаточным доказательством невыносимой жестокости Бога и бесполезности людей.

Постоянный поиск безопасности, а не свободы есть стремление к верховенству буквы, а не духа закона. Возникающее в результате насильственное подавление любых отклонений основывается на желании доказать, что неизвестного не существует. Вследствие этого прекращается творческое преобразование человека и общества. Те, кто раньше отождествлял себя с героем, растворятся в тирании прошлого, будут раболепно служить и неизбежно пострадают от последствий этого поведения. В качестве примера здесь можно привести мифологизированную историю Иуды. Он из самых лучших побуждений приносит героя – Христа – в жертву авторитетам традиции и затем в отчаянии накладывает на себя руки:

Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что́ нам до того? смотри сам.

И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился (Мф. 27:3–5).

Жертвоприношение героя Великому и Ужасному Отцу означает отказ от отождествления с процессом, который создает космос из хаоса и с помощью которого все негативное и ужасающее превращается в приемлемое и благотворное. По определению в этом заключается конец всякой надежды:

Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12:31–32).

Человек лжет, чтобы убедить себя и других, что он воплощает величие прошлого. Он притворяется честным и мужественным, вместо того чтобы действовать великодушно и храбро. По-настоящему смелые поступки могут настроить общество против него, и только отождествление с группой удерживает его на плаву. Ложь означает отрицание себя, означает отказ от мифического слияния с Богом, невольный «революционный» крах, который со временем становится неизбежным. Это сознательное нежелание видоизменять и перестраивать исторически обусловленные поведение и убеждения, чтобы овладеть новизной и уменьшить угрозу.

Бесконечный отказ от добровольного обновления означает появление вокруг человека мертвого болота, наполненного прошлыми ошибками, неразрешенными проблемами и тяготами жизни, там, где когда-то текла живая вода. Эту область Фрейд называл бессознательным, в которое выбрасываются стертые воспоминания. Но необработанная информация – это не совсем память, а то, что еще не исследовано, не усвоено и даже не реально. Следствием непредпринятого действия становится потенциал, из которого могут быть созданы дух и мир. Бо́льшая его часть скрыто присутствует