Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс - Джоэль Мокир

рассмотрим то, что уместнее всего было бы назвать информационными технологиями, хотя употребление этого термина может показаться анахронизмом. После изобретения телеграфа в 1830-х гг. в этой сфере стал преобладать «современный» тип развития, когда практика следует за теорией. Так, эксперименты немецкого физика Германа Гельмгольца с воспроизведением звука вдохновили шотландского уроженца Александра Грэма Белла, логопеда и преподавателя Бостонского университета, на работу по созданию телефона (1876). Такие усовершенствования, как коммутатор (1878) и катушка Пупина (1899), сделали телефон одним из самых удачных изобретений в истории. То, что отныне наука вела за собой технику, а не наоборот, мы видим также на примере радиотелеграфа (Aitken, 1976). Принцип телеграфной связи – хотя никто этого не подозревал – неявно присутствовал уже в теории электромагнитных волн, чисто математически выведенной Джеймсом Клерком Максвеллом в 1865 г. Существование электромагнитных волн, предсказанное Максвеллом, было в конце концов доказано в серии блестящих экспериментов, проведенных в 1888 г. Генрихом Герцем. Англичанин Оливер Лодж и итальянец Гульельмо Маркони в середине 1890-х гг. применили идеи этих теоретиков для создания беспроволочного телеграфа, а в 1906 г. Ли де Форест и Р. О. Фессенден продемонстрировали, что с помощью радиоволн можно передавать не только сигналы Морзе, но и звук.

Наука не играла особой роли при изобретении другого устройства, оказавшего колоссальное влияние на информационные технологии, – пишущей машинки. Идея такого приспособления представляется концептуально очевидной, но его отладка затянулась из-за ряда мелких технических проблем, таких как сцепление соседних литер при печати. Эти проблемы в конце концов сумел решить Кристофер Л. Шоулз из Милуоки, считающийся 52-м изобретателем пишущей машинки. В 1874 г. Шоулз продал свой патент компании Remington, и это положило начало небольшой революции в делопроизводстве. Более сложными были технические проблемы в печати. Набор текста оставался трудоемким и медленным процессом, и необходимость в усовершенствованиях становилась все более острой по мере повышения уровня грамотности и возрастания потребности в информации в конце XVIII–XIX вв. Впервые печать с цилиндров нашла применение около 1780 г. при набивке хлопчатобумажных тканей. В 1812 г. печать газет и книг с цилиндров успешно освоил работавший в Лондоне германский иммигрант Фридрих Кениг. Первая ротационная печатная машина была построена в 1846 г. в Филадельфии. Горизонтальный цилиндр, на котором размещался печатный материал, вращался, соприкасаясь с небольшими цилиндрами, соответствовавшими отдельным страницам, которые подавались от одного цилиндра к другому с помощью автоматических захватов. Эта машина, замысел которой принадлежит Роберту Хоу, проникла в Европу, где ее стали использовать многие крупные газеты. Она работала быстро, но требовала больших трудовых усилий. Шрифтолитейная машина, не менее революционная в том плане, что шрифт каждый раз отливался заново с помощью автоматического процесса, была усовершенствована в США в 1838 г.; к 1851 г. она распространилась по всей Европе. Альтернативным вариантом являлся изобретенный Генри Бессемером (знаменитым металлургом) пианотип, снабженный клавиатурой, на которой работал наборщик. В течение какого-то времени одновременно использовалось огромное количество технологий автоматического набора. Где-то между 1886 и 1890 гг. эмигрировавший в США из Германии Отмар Мергенталер изобрел линотип, набиравший и отливавший каждую строку по очереди с помощью клавиатуры, управлявшей сотнями матриц, из которых составлялся набор. Линотипы в первую очередь использовались для печати газет; книги набирались на монотипе – работавшей по тому же принципу машине, созданной в 1890-х гг. По мере роста спроса на бумагу возникла потребность в освоении нового сырья, и после длительных экспериментов около 1873 г. был отлажен процесс производства бумаги из древесной массы.

РИС. 39. Линотип, изобретенный Мергенталером. С помощью клавиатуры наборщик составляет из бронзовых литер строки, играющие роль форм, в которые заливается типографский сплав. Источник: Linotype S. P. A., Milan.

Помимо печатного слова, изменениям подверглось и воспроизведение изображений. В 1798 г. польский печатник Алоиз Зенефельдер изобрел литографию как способ размножения рисунков. В XIX в. постепенно развивалась фотография, использовавшая хорошо известное свойство солей серебра чернеть под воздействием света. В 1830-е гг. два француза, Жозеф Н. Ньепс и Луи Дагер, открыли метод фиксации фотографических изображений, а англичанин У. Г. Фокс Тальбот разработал процесс печати фотографий на бумаге, запатентованный в 1841 г. и позволявший сделать сразу много копий. В 1888 г. Джордж Истмен сконструировал камеру Kodak, добавив еще один пункт в растущий список товаров длительного пользования, становившихся доступными зажиточным людям в западных странах.

* * *

В XX в. техника развивалась так быстро и стала настолько многообразной, что сколько-нибудь подробное описание этого процесса выходит за рамки наших возможностей. Современная эпоха отличается сохранением более «научного» подхода к разработке новой техники, и многие изобретения были бы невозможными без достижений в математике, физике, химии и биологии, сделанных после 1870 г. Через триста лет после смерти Фрэнсиса Бэкона его мечты о развитии техники и повышении материального благосостояния путем постоянного расширения их научной основы стали реальностью. Однако никуда не делись и, вероятно, никуда не денутся вненаучные источники изобретательства – интуиция, удача и вдохновение. Корпоративные исследовательские коллективы не смогут полностью заменить изобретателей-одиночек – так же, как стратегические компьютеры не заменят блестящих полководцев. Технический прогресс в наше время более эффективен в том смысле, что сейчас совершается меньше ложных шагов и проще избежать тупиков. Однако XX век не сумел избавиться от двух дилемм, обычных для всех прежних эпох. Первая из них связана с тем фактом, что некоторые устройства удается сделать работоспособными задолго до того, как становится понятно, как и почему они работают. Подобная эмпирическая методология применяется до сих пор, особенно в медицинских и биологических исследованиях («попробуй каждую бутыль на полке»), чем объясняется, например, мучительно медленный прогресс в лечении рака. Вторую можно назвать проблемой Леонардо да Винчи: мы можем изобретать самые разные устройства и механизмы, о которых известно, что они теоретически возможны, но не все из них удастся построить из-за отсутствия соответствующих технологий. В числе подобных узких мест, свойственных нашей эпохе, можно назвать выработку электроэнергии без долгосрочного ущерба для окружающей среды, надежные и эффективные методы контрацепции, борьбу с насекомыми и сверхбыстрые перемещения на большие расстояния.

Разница между XIX и XX веками заключается в техническом оптимизме нашей эпохи. Несмотря на колоссальный прогресс, в XIX в. считалось, что техника имеет ограниченные возможности и в конечном счете неспособна избавить человечество от бедности. Источники этого пессимизма были разными. Большинство экономистов соглашались с Рикардо, утверждавшим, что уровень жизни рано или поздно будет определяться прожиточным минимумом или каким-либо другим потолком, задаваемым демографическими факторами. Еще в 1890 г. Альфред Маршалл в своих «Принципах» сводил экономику к изучению мелких непрерывных изменений, не признавая внезапных прорывов. Несмотря на полтора столетия инноваций, многие из которых были достаточно внезапными и революционными, Маршалл все