Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс - Джоэль Мокир

в 1877 г., вскоре стал краеугольным камнем молочных кооперативов в Дании, Нидерландах и Ирландии. Сам Пастер разработал метод стерилизации бутилированного коровьего молока. Кроме того, сохранять продукты помогал холод. В XVIII в. лед хранился в специальных ледниках, а в начале XIX в. возник международный рынок льда, хотя в теплое время года лед стоил так дорого, что покупать его могли лишь богатые. С 1834 г. (когда в Великобритании был выдан первый патент на производство льда) по 1861 г. (когда в австралийском Сиднее был построен первый завод по производству замороженного мяса) постепенно развивались и совершенствовались механические методы охлаждения и заморозки. К 1870 г. мясо, перевозившееся из США в Англию, сохранялось путем охлаждения до 29–30°F (от –1,6 до –1°C). Однако более эффективным было его замораживание примерно до 14°F (–10°C). В 1876 г. французский инженер Шарль Телье построил первое судно-рефрижератор Frigorifique, которое отплыло из Буэнос-Айреса во Францию с грузом замороженного мяса. К 1880 г. на европейские столы уже поступала говядина и баранина из Южной Америки и Австралии. Европейские фермеры страдали от этой конкуренции, но потребитель, чье благосостояние в конечном счете является главным показателем экономического прогресса, оказался в большом выигрыше. Вообще технические достижения настолько снизили стоимость продовольствия, что после 1870 г. уже не потребители, а фермеры обращались во многих странах за помощью к властям. Снижение стоимости белков по отношению к углеводам не только увеличило, но и значительно улучшило европейский рацион.

Прочие секторы

Две отрасли, сыгравшие ключевую роль на ранних этапах промышленной революции, после 1830 г. развивались относительно медленно, однако по-прежнему обеспечивали серьезный прирост производительности. Главную техническую проблему в горном деле удалось преодолеть путем использования сжатого воздуха. В 1849–1856 гг. были изобретены такие пневматические инструменты, как цилиндрическая фреза для работы в забоях. Однако механические орудия полностью вытеснили кирку и лопату лишь к концу столетия.

В текстильной отрасли следует выделить такую крупную инновацию, как швейная машина. На первых этапах промышленной революции швейная промышленность отставала от прочей текстильной индустрии, несмотря на предпринимавшиеся во многих странах попытки создать машину, которая бы заменяла движения человеческой руки в процессе шитья. За шестьдесят лет до 1846 г. в США, Великобритании, Франции, Австрии и Германии было изобретено шестнадцать различных машин, предназначенных для шитья (Thomson, 1984, p. 249)[71]. Поначалу эти машины были неработоспособными, но после 1830 г. на горизонте начало просматриваться решение. Изобретение швейной машины обычно приписывают американцу Элиасу Хоу, но он всего лишь усовершенствовал принципиальную деталь – челночный стежок, запатентованный в 1846 г., – и построил свою конструкцию из металла. Важная идея, воплощенная в устройстве швейной машины, заключалась в отказе от имитации движений швеи и в использовании двойной нити и иглы с ушком, находящимся вблизи острия, что позволяло делать шов из двух переплетающихся нитей. Для усовершенствования швейной машины больше всего сделал Исаак Меррит Зингер, оснастивший ее ножным приводом. По самым осторожным оценкам, рост производительности, обеспеченный использованием швейной машины, достигал 500 % (Schmiechen, 1984, p. 26). Впоследствии она нашла применение при производстве обуви (швейная машина для обуви была сконструирована Маккеем в 1861 г.) и ковров (1880 г.). Ежегодное производство швейных машин возросло с 2200 в 1853 г. до полумиллиона в 1870 г. В отличие от многих других изобретений в текстильной отрасли швейная машина не требовала строительства фабрик, так как не нуждалась в централизованном источнике энергии. Напротив, она сохранила источник заработка для надомных рабочих (главным образом женщин) и привела к созданию системы знаменитых потогонок. Взаимозаменяемые детали не сразу нашли применение в швейных машинах; компания Singer добилась успеха главным образом благодаря блестящему маркетингу, но использовала труд квалифицированных сборщиков долгое время спустя после того, как ее конкуренты перешли на полностью взаимозаменяемые детали (Hounshell, 1984, p. 67–123).

В остальных сферах текстильной промышленности после 1850 г. всего лишь завершались процессы, начавшиеся ранее. Чесание шерсти, долгое время не поддававшееся механизации, стало развиваться после внедрения в 1850-х гг. гребнечесальной машины Листера и Донисторпа, обеспечившей оживление йоркширской камвольной индустрии. На материке, особенно в Эльзасе, широко применялась чесальная машина Хайльмана. В прядении «водяная рама», преобладавшая до 1860-х гг., постепенно вытеснялась кольцепрядильной машиной, которую изобрел в 1828 г. род-айлендский механик Джон Торп. В отличие от мюль-машины, в которой крутка нити обеспечивалась совместным действием валков и вращающихся веретен, в кольцепрядильной машине для этой цели применялся бегунок, установленный на быстро вращающемся кольце. Бегунок направляет нить и обеспечивает ее намотку на веретено. Кольцевое прядение представляло собой непрерывный процесс и требовало меньшей квалификации и силы, чем работа на мюль-машине. С другой стороны, качество пряжи, особенно тонкой, при этом методе было не очень высоким. Кольцевое прядение не получило широкого распространения до второй половины XIX века, но затем стремительно завоевало американскую текстильную индустрию. Впрочем, британский Ланкашир сохранял верность мюль-машинам: этот факт издавна интригует историков экономики, так как демонстрирует очевидное нежелание британской промышленности осваивать более передовую технологию[72]. В ткацком деле механический станок после 1850 г. продолжал вытеснять ручное ткачество, но автоматизация пришла сюда лишь после того, как Дж. Г. Нортроп построил в 1894 г. первые автоматические ткацкие станки. За двадцать лет они произвели в американской ткацкой отрасли такой же переворот, какой самодействующая машина Робертса осуществила в 1830 г. в британской прядильной промышленности. Впрочем, к тому времени британская текстильная индустрия утратила свои передовые позиции и не спешила переходить на станок Нортропа.

Механизация в текстильной индустрии во второй половине XIX в. носила характер «зачистки». Те отрасли, которые по той или иной причине остались в стороне от промышленной революции, теперь попали в ее водоворот. Хорошим примером может служить трикотажная отрасль. Чулочная рама Ли, изобретенная в 1589 г., оставалась краеугольным камнем вязального процесса до конца XIX века. Единственным важным усовершенствованием, внедренным за эти годы, являлось приспособление для вязания рубчатых тканей, которое изобрел в 1758 г. Джедедайя Стратт, впоследствии ставший партнером Аркрайта. Нередко утверждается, что технический прогресс в вязании тормозился низкими заработками, так как работники фактически не имели никакого альтернативного занятия (Wells, 1958, p. 598). В качестве другого фактора, предположительно препятствовавшего механизации, называется мятежный характер ноттингемских вязальщиков, якобы отпугивавший потенциальных новаторов. Впрочем, подобные факторы присутствовали и в других отраслях, где явно не сумели воспрепятствовать прогрессу. Главная проблема, с которой сталкивалась механизация вязания, носила чисто технический характер: тонкий механизм, изменявший ширину вязаной трубки, от которой зависело качество чулок, было трудно приспособить к мощному двигателю. После того как технические проблемы были в конце концов решены Мэтью Таунсендом в конце 1840-х гг. и Уильямом Коттоном в начале 1860-х гг., вязание механизировалось так же быстро, как и другие отрасли.

Наконец, вкратце