Конфликты низкой интенсивности в американской военно-политической стретегии в начале XXI века - Владимир Игоревич Батюк

Тритон, на который претендуют Китай, Тайвань и Вьетнам. Пекин заявил официальный протест Вашингтону в связи с этим инцидентом[252].

Источник: Annual Report to Congress. Military and Security Developments Involving the People’s Republic of China 2016. Office of the Secretary of Defense. Generated on 2016 April 26. — Р. 11.

Рисунок 5.2. Территориальные споры в Южно-Китайском море

5.5 Северокорейская проблема

Северокорейская ракетно-ядерная программа по-прежнему находится в центре внимания официального Вашингтона. Для американских военных не являются секретом достижения Пхеньяна в сфере военных технологий и необходимость предпринять срочные меры, для того чтобы нейтрализовать эти успехи КНДР. Особую озабоченность у американской стороны вызвали достижения северокорейского ВПК в разработке твердотопливных ракетных двигателей и БРПЛ. Как сказал командующий ТИХКОМом адмирал Харрис, выступая перед сенатским комитетом по делам вооруженных сил в апреле 2017 г., «…мы должны рассмотреть все возможные действия, для того чтобы защитить нашу Родину — США — и наших союзников. Вот почему Соединенные Штаты и наш союзник — Республика Южная Корея — решили развернуть систему THAAD как можно скорее»[253].

В Министерстве обороны, впрочем, не исключают и возможность того, что военный конфликт между КНДР, с одной стороны, и США и РЮК — с другой может начаться как столкновение обычных, неядерных сил в демилитаризованной зоне на Корейском полуострове с учетом укрепления конвенционального потенциала северокорейских вооруженных сил[254].

Впрочем, нельзя исключать возникновения такого конфликта на море в результате провокационных маневров американских ВМС в непосредственной близости от берегов Северной Кореи (как это было в апреле 2017 г., когда Вашингтон перебросил ударную авианосную группировку во главе с авианосцем «Карл Винсон» к Корейскому полуострову)[255], или в воздухе вследствие действий американских ВВС, которые северокорейское военно-политическое руководство может воспринять как подготовку к войне[256].

5.6 Российский фактор

Командование ТИХКОМа констатирует активизацию российских вооруженных сил в АТР в последние годы. Мимо внимания американских военных не прошел тот факт, что осенью 2016 г. в корабельный состав Тихоокеанского флота вошла вторая ПЛАРБ класса «Юрий Долгорукий». Кроме того, до 2021 г. на Тихоокеанский флот должны поступить 6 дизельных субмарин класса «Кило» (российское обозначение — проект 636 «Варшавянка»). В конце 2015 г. было объявлено о планах по модернизации пяти ударных атомных подводных лодок Тихоокеанского флота класса «Оскар II» (российское обозначение — проект 949А «Антей») с целью оснащения их более дальнобойными средствами огневого поражения. Одновременно с увеличением численности и техническим совершенствованием надводных и подводных судов российская сторона в последние годы развернула большое количество противокорабельных ракет наземного базирования, укрепила российскую ПВО и ВКС на Дальнем Востоке за счет новейших систем С-400 и Су-34. Озабоченность американских военных вызывает и новое поколение российских крылатых ракет класса «Калибр», способных поражать цели на территории США и их союзников[257].

В настоящее время американское военно-политическое руководство не рассматривает возможность вооруженного конфликта между Соединенными Штатами и РФ в АТР. В то же время Вашингтон уже не может (как это было еще совсем недавно) просто игнорировать российские вооруженные силы в данном регионе планеты, особенно в условиях развития российско-китайских военных связей. Так, на американских военных большое впечатление произвели широкомасштабные российско-китайские маневры в Южно-Китайском море летом 2016 г.

5.7 Заключение

Еще совсем недавно Тихоокеанское командование США просто не видело равных для себя противников в АТР. Так, например, в 2008 г. тогдашний командующий ТИХКОМом адмирал Т. Китинг утверждал, что самыми серьезными угрозами национальной безопасности Соединенным Штатам в регионе являются терроризм и экстремизм, распространение ОМУ и… эпидемия инфлюэнцы[258].

В настоящее время ТИХКОМу необходимо готовиться в первую очередь не к борьбе с «птичьим гриппом», а к вооруженному противостоянию с такими военными державами, как КНДР, КНР и РФ. Особенно высока вероятность (и опасность) американо-китайского конфликта в прибрежных районах Китайской Народной Республики.

Пока, правда, Вашингтон не готов объявить Пекин своим врагом: уж очень высока степень экономической и финансовой взаимозависимости двух крупнейших мировых экономик. Однако абсолютному американскому военному превосходству в АТР брошен серьезный вызов, и с этим не могут не считаться американские военные.

Опыт истории учит, что одна лишь экономическая взаимозависимость (вроде той, которая существовала между Великобританией, Германией, Францией и Россией летом 1914 г.) не всегда может предотвратить войну — в случае, если военно-политическое руководство надеется на блицкриг, рассчитывая на безупречную реализацию заранее разработанных и подготовленных планов войны. Нельзя исключать и человеческий фактор — просчеты, ошибки и амбиции политических лидеров, результатом которых может стать военная катастрофа огромных масштабов. В любом случае американскому военно-политическому руководству придется готовиться к войне (пусть и неядерной и локальной) с великой военной державой, хотя еще совсем недавно в американских правящих кругах господствовала уверенность в том, что никто, кроме исламских экстремистов, не дерзнет бросить вызов «единственной сверхдержаве».

ГЛАВА 6. ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА США В АРКТИКЕ

Соединенные Штаты стали арктической[259] державой в 1867 г., когда приобрели у царской России Аляску за 7,2 млн рублей золотом. С этого времени интерес США к Арктике был непостоянным: всплеск внимания во время золотой лихорадки в конце XIX века сменился продолжительным периодом равнодушия к региону. Военная значимость Аляски проявилась во время Второй мировой войны, прежде всего в рамках противостояния США и Японии на Тихом океане, но также как перевалочный пункт для военных поставок союзникам по ленд-лизу. Однако по-настоящему заметную роль в военной политике США арктический фактор начинает играть уже после 1945 г. Начало холодной войны и появление у СССР и США стратегических бомбардировщиков и баллистических ракет сразу превратили этот регион в потенциальную зону боевых действий между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Как следствие — быстрая милитаризация региона. Соединенные Штаты размещают свои военные базы в Гренландии и Исландии, развертывают систему раннего воздушного обнаружения («Линия Дью») на северном побережье Аляски, Канады и Гренландии, а затем подписывают в 1957 г. соглашение с Канадой о создании Командования противовоздушной (с 1981 г. воздушно-космической) обороны Северной Америки (НОРАД).

Наивысшее значение арктический фактор в военной политике США приобрел в 1980-е гг., когда и США, и СССР начали активно использовать подводный флот в Северном Ледовитом океане. Американцы всерьез считали, что развертывание советских подводных лодок в Баренцевом и других северных морях позволило Советскому Союзу не только получить преимущество на арктическом театре военных действий (ТВД), но и серьезно изменить общий военный баланс между двумя странами. Как поясняли американские эксперты, «арктическая оперативная зона