Конфликты низкой интенсивности в американской военно-политической стретегии в начале XXI века - Владимир Игоревич Батюк
Конфликты низкой интенсивности в американской военно-политической стретегии в начале XXI века читать книгу онлайн
В книге рассматривается внешняя политика США в контексте повышения вероятности вооруженных конфликтов низкой интенсивности. США сталкиваются с серьезными вызовами, основными причинами которых являются явное имперское перенапряжение и нехватка ресурсов для решения задачи сохранения американского глобального лидерства. Рост военно-технического потенциала таких не западных центров силы, как Россия и Китай, заставил официальный Вашингтон по-новому взглянуть на вероятность конфликтов низкой интенсивности, как с негосударственными субъектами, так и с другими государствами, и на результаты этих конфликтов для американских вооруженных сил.
Правящие круги США вынуждены уделять особое внимание так называемым гибридным конфликтам. В ходе таких конфликтов негосударственные субъекты способны быстро трансформироваться в достаточно эффективные квазигосударства. В этих условиях официальный Вашингтон уделяет большое внимание разработке новейших средств вооруженной борьбы, и здесь у США имеются большие технологические заделы, особенно в том, что касается высокоточного оружия на носителях малой, меньшей и средней дальности, а также систем противоракетной обороны на театрах военных действий.
В годы его президентства в Белом доме Ближний Восток стал переживать период (который продолжается и поныне) серьезной геополитической трансформации, что привело к обострению существующих вызовов и угроз региональной безопасности. А также к появлению новых: усилению целого ряда террористических группировок и распространению радикального исламизма, обострению конфессиональных противоречий и межнациональных конфликтов, смене существующих режимов и угрозе распада некоторых государств Ближнего Востока. Эти процессы стали прямым или косвенным следствием политики, проводимой США в данном регионе, базовым принципом которой являлся тезис об «исключительности» американского государства, служащий обоснованием лидерства США в решении международных конфликтов. Приверженность этому подходу подтвердил Б. Обама в мае 2014 г., выступая с речью в Военной академии США Вест-Пойнт (United States Military Academy West Point), где заявил, что «верит в американскую исключительность всеми фибрами своей души, так как Америка является столпом международного права»[200].
Убежденность в исключительности США и в их праве вмешиваться в дела суверенных государств усугублялась тем, что Вашингтон не был способен просчитать риски и разрушительные последствия своих действий. Нежизнеспособность американской схемы мирового порядка особенно наглядно проявилась после военного вторжения США в Ирак в 2003 г. Его оккупация стала, по выражению одного известного иракского политика, проявлением «монументального невежества официального Вашингтона», не сумевшего понять, что силовая смена режима в традиционных обществах ведет к хаосу, гражданской войне и росту терроризма. Однако иракский урок ничему не научил США, и в 2011 г. Белый дом поддержал военное вмешательство сил международной коалиции в Ливию. Вторгшись в Ливийскую Джамахирию, американцы заявляли, что обеспечат переход этой страны от диктатуры к правовому демократическому государству. В итоге Ливийское государство переживает период упадка и разрухи, фактически находясь на грани распада[201].
Ошибки, допущенные США на Ближнем Востоке, привели к усилению негативного восприятия Америки в других странах, а тезис об исключительности США вызвал рост антиамериканских настроений во всем мире. Следствием этого стало постоянное снижение позитивного отношения к США мирового сообщества; общий рейтинг доверия к Вашингтону в мире стал меняться со стабильного на негативный. Об этом свидетельствуют данные опроса, проведенного Pew Research Center, в котором участвовали граждане сорока четырех стран. Антиамериканские настроения наиболее отчетливо наблюдаются на Ближнем Востоке. Только 10 % жителей Египта позитивно относятся к США, ненамного больше поддержка в Иордании (12 %), Пакистане (12 %) и Турции (19 %), хотя эти страны считаются союзниками Вашингтона.
При этом турецко-американские отношения на Ближнем Востоке в период президентства Б. Обамы стали переживать непростой период, а в перспективе эти сложности во взаимоотношениях между Анкарой и Вашингтоном будут только нарастать. Так, Анкара заняла «особую позицию» в рамках созданной США 11 сентября 2014 г. Международной антиигиловской коалиции и не проявила готовности без возражений осуществлять предложенную американцами стратегию, несмотря на активное давление со стороны Белого дома. Еще одним поводом для разногласий является Египет, легитимность переворота в котором (в 2013 г.) Турция в отличие от США не признала. Глубокое расхождение в оценке событий в ключевой стране арабского мира не способствует росту доверия между Анкарой и Вашингтоном. Усугубляет ситуацию и развитие военного сотрудничества между США и Египтом на фоне разрыва дипломатических отношений между Анкарой и Каиром. В целом можно констатировать, что к 2017 г. турецко-американские отношения на Ближнем Востоке представляли собой сложную картину, составленную из значительного количества противоречий, которые имеют тенденцию к обострению, особенно на сирийском направлении.
Отношения между США и Египтом также оставались напряженными с момента свержения Мухаммеда Мурси и до 2014 г. Их сближение произошло лишь после визита госсекретаря США Джона Керри в Каир и «разморозки» части денежной суммы (575 млн долл.), направленной Америкой для поддержки армии и экономики Египта. Окончательное решение о возобновлении поставок в Египет было принято президентом Б. Обамой 31 марта 2015 г. США посчитали, что военное сотрудничество с Египтом в большей степени соответствует их политическим интересам, нежели дальнейший процесс «демократизации» этой страны. Не превращаясь в полноценный плацдарм США, Египет тем не менее обеспечивает американцам ряд военных преференций. Так, корабли ВМС США получают возможность использовать в своих целях Суэцкий канал, ВВС США имеют право пересекать воздушное пространство Египта. А политическое сотрудничество с Египтом облегчает выстраивание американской ближневосточной политики, так как Каир играет важную посредническую роль, удерживая регион от новых арабо-израильских конфликтов и скрепляя сформировавшуюся антииранскую коалицию.
В марте 2016 г. ВВС США стали использовать территорию Западного Курдистана для создания там своих военных баз. Две авиационные базы США были открыты в Румейлане и Кобани — именно их США использовали для высадки контингента своих военных специалистов на территории Сирии. Таким образом, военное сотрудничество с курдами позволило американцам «проникать» в Сирию, надежно закрепившись там посредством создания военных объектов. При этом США продолжают активное финансирование Иракского Курдистана. Так, 19 апреля 2016 г. министр обороны США Эштон Картер заявил о том, что курдские отряды получат финансовую поддержку в размере 415 млн долл., причем одними деньгами эта помощь не ограничится. Иракский Курдистан также получит мобильные ракетно-артиллерийские установки «Хаймарс» (High Mobility Artillery Rocket System — HIMARS), а инструктажем курдских отрядов будут заниматься 217 военных советников из США.
Антитеррористическая операция ВКС РФ в Сирии была воспринята администрацией Б. Обамы как еще один геополитический вызов (после присоединения Крыма к РФ), который Москва бросила Вашингтону. Поэтому в начале российской военной операции в Сирии США объявили, что не будут сотрудничать с РФ. 8 октября 2015 г. Э. Картер заявил, что Америка не намерена содействовать России в сирийской спецоперации, а сама российская стратегия представляет собой «трагическую ошибку». Однако Стивен Коэн, авторитетный специалист по России и редактор издания Nation, считает, что «отказ США сотрудничать с Россией в борьбе с терроризмом является самым вопиющим провалом администрации Обамы и пренебрежением к национальной безопасности США»[202]. Он неоднократно призывал и продолжает призывать США к налаживанию диалога с Россией, подчеркивая в частности,
