Вещь и имя. Самое само - Алексей Федорович Лосев

Лосев неоднократно возвращался к этой проблеме на материале античной философии, подчеркивая, что при непредвзятом подходе к окружающей действительности, т.е. в том случае, когда познающее сознание древних мыслителей направлено на саму жизнь как своего рода целостность,

«рассудок сразу же видит в жизни материю и форму, борьбу материи и формы, взаимное преобладание того и другого в разные промежутки времени».

Причем, противоречия, с которыми мысль сталкивается в реальной жизни, в действительности расцениваются ею как возможные на основе объединяющего для этих противоречий предельного общего начала [49, 8 – 1, 368].

9*

Укажем, что в сжатом виде ономатология (учение об имени), разработанная Лосевым на базе античных философских построений (в частности – комментариев Прокла к трудам Платона), изложена в АКСН в специальном разделе «Имя и его диалектика» [34, 151 – 174] и в «Дополнениях к „Диалектике мифа“» [40, 404 – 418]. Кроме этого, значительный интерес представляет прим. 26 к работе ДХФ [41, 190 – 192], где приведен краткий обзор учений об имени. По поводу употребления термина «сила» см. доклад Лосева «Философия имени у Платона» [47, 27 – 28].

10*

Более подробно об этом Лосев говорит в работе ФИ [65, 641 – 642]. В данном случае, как и в ряде других, Лосев говорит о «социальной» действительности не только как о человечестве, но и как о действительности, в которой возможно общение. В одной из рукописей, опубликованной в составе «Дополнения к „Диалектике мифа“», Лосев говорит о логических основах и специфике общения личности не только с другими личностями и предметами, но и с Самим Абсолютом [40, 360 – 363].

11 *

Краткий анализ европейской философии Нового времени в связи с развитием культуры и экономики в целом приведен в работе ИЭУ [50, 372 – 379]. Позднее, вспоминая о предреволюционных годах в Послесловии («Гибель буржуазной культуры и ее философии») к книге А. Хюбшера «Мыслители нашего времени», Лосев, сохранив свое отрицательное отношение к преувеличению роли и значимости рационализма в новоевропейской философии, отмечал необычайно широкое распространение идеи о трагичности и обреченности европейской культуры. Эта идея в разной степени, по его словам, проявлялась в творчестве Р. Вагнера и А. Скрябина, Дм. Мережковского и Вяч. Иванова… Прослеживались подобные настроения и позже: Р.Ю. Виппер, например, выпустил свой сборник статей и публичных лекций в 1914 – 1918 гг. под общим заголовком «Гибель европейской культуры» (1918). Укажем, в качестве примера, также и на труд О. Шпенглера «Закат Европы» – «Der Untergang des Abendlandes» (1918 – 1922), вызвавший весьма своеобразную реакцию в советской России. В начале 1922 г. частным московским издательством «Берег» был выпущен сборник «Освальд Шпенглер и Закат Европы», в который вошли статьи Ф.А. Степуна, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева и Я.Μ. Букшпана, и который в записке В.И. Ленина к Η.П. Горбунову (5 марта 1922 г.) был кратко и емко охарактеризован как «литературное прикрытие белогвардейской организации» [32, 54, 198]. Авторы статей выражали свою уверенность в необходимости «религиозного оздоровления» европейской культуры, осознавая при этом и ситуацию кризиса религиозного сознания, столь ярко выраженного уже в работах Фр. Ницше. В только что начавшем выходить журнале «Под знаменем марксизма» (1922, № 1 – 2) были опубликованы статья А.Μ. Деборина «Гибель Европы или торжество империализма?», посвященная критическому анализу философии Шпенглера с марксистских позиций, и рецензия на указанный сборник В. Ваганяна (отв. редактора журнала) под названием «Наши российские шпенглеристы». Журнал «Красная новь» № 2 (6) поддержал эти публикации подборкой статей – К. Грасиаса «Вехисты о Шпенглере», В. Базарова «О. Шпенглер и его критики» и С. Боброва «Контуженный разум». Причем, именно В. Ваганяну в его статье удалось практически сразу перевести разговоры о Шпенглере и посвященном его книге сборнике в нужное идеологическое русло, существенно расширив рамки представлений о «кризисе» европейской культуры и «закате» самой Европы:

«Капитализм дошел уже до той роковой для нее степени развития, когда „материальные производительные силы общества“ впали „в противоречие с существующими производственными отношениями… с имущественными отношениями“. Ему ничего не остается, как в предсмертной агонии отождествлять свою гибель с гибелью культуры, человечества – это не впервые; не один господствующий класс погибал за долгие годы человеческой истории, проделывая при этом буквально то же, что сегодня – буржуазия, отождествляя свою гибель с гибелью культуры, мира, приходом антихриста или еще что-либо в этом роде. Пролетариат отличается от всех до него существовавших революционных классов тем, и прежде всего тем, что он осознал законы исторической необходимости и, следовательно, он свободен по отношению к ним и действует методически и последовательно в направлении развития исторической необходимости. Ему не страшны никакие антихристы, как не страшен сегодняшний обвал огромного здания капитализма. Он не приходит в отчаяние от гибели старого мира и культуры лавочников. Из бесформенной груды развалин старого мира эксплуатации и ветхой культуры он создаст новую культуру и свой мир труда и свободы».

Эти же самые мысли прослеживались в статье В.И. Ленина «К десятилетнему юбилею „Правды“», опубликованной 5 мая 1922 г.:

«Старая буржуазная и империалистическая Европа, которая привыкла считать себя пупом земли, загнила и лопнула в первой империалистической бойне, как вонючий нарыв. Как бы ни хныкали по этому поводу Шпенглеры и все способные восторгаться (или хотя бы заниматься) им образованные мещане, но этот упадок старой Европы означает лишь один из эпизодов в истории падения мировой буржуазии, обожравшейся империалистским грабежом и угнетением большинства населения земли» [32, 45, 174].

12*

Более подробно см.: ФИ [65, 627]. Небезынтересным представляется сравнение рассуждений Лосева с мыслями о. Павла Флоренского, высказанными в оставшейся неопубликованной при его жизни работе «Имена»:

«Это убеждение в силе и существенности имен есть непрекращающееся явление, и, как постоянное в жизни общества, оно не может не считаться важным фактором общественной жизни: оно пронизывает ее. И если мы видим даже в наше, нарочито далекое по собственному сознанию от мистики время протест против тех или других имен, то не означает ли это веры и нашего времени в силу и существенность имен?»

Далее о. Павел приводит вырезку из газеты «Рабочая Москва» № 14 за 1922 г. со статьей Л.Д. Троцкого, бывшего в то время членом Московского Совета депутатов, содержавшей призыв:

«Пора дать, наконец, заводам и фабрикам советские имена» [99, 3 – 2, 195].

Приведем еще одну цитату из другой статьи того же Л. Троцкого:

«Есть среди рабочих движение за то, чтобы праздновать день