Читать книги » Книги » Научные и научно-популярные книги » Литературоведение » Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев

Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев

Читать книгу Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев, Алим Хусейнович Ульбашев . Жанр: Литературоведение / Зарубежная образовательная литература.
Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - Алим Хусейнович Ульбашев
Название: Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы
Дата добавления: 9 октябрь 2025
Количество просмотров: 2
(18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Читать онлайн

Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы читать книгу онлайн

Право и литература. Как Пушкин, Достоевский и Толстой придумали Конституцию и другие законы - читать онлайн , автор Алим Хусейнович Ульбашев

Всесильный Воланд, трусливый Хлестаков, плутоватый Бендер, принципиальный Левин — все эти персонажи знакомы нам со школьной скамьи. Но мало кто задумывается о том, как тесно связаны литература и право в России. Мог ли Раскольников не совершать преступление? В чем суть аферы Чичикова? Как Онегин, князь Болконский и братья Карамазовы помогли юристам написать Конституцию и другие законы? Алим Ульбашев — кандидат юридических наук, правовед и писатель — рассматривает современные законы сквозь призму отечественной литературы. Эта книга — попытка осмыслить, как художественная литература меняла представления о человеке, его правах и свободах и задавала тон общественным дискуссиям в нашей стране на протяжении целых столетий.

1 ... 44 45 46 47 48 ... 73 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
носиком. Благодаря ширине лица и некоторой припухлости щек казалось, будто господин Спрутс постоянно улыбается, и это придавало ему смешной вид. Все же никому не приходило в голову смеяться над ним, так как каждый, кто разговаривал с господином Спрутсом, думал не о его внешности, а исключительно о его богатстве»[292]. Спрутс, как и следует из стереотипов о богатых людях, ненавидит бедняков, боится того, что они выйдут из-под его власти.

Большевики, зная о таких стереотипах, предложили свое решение: отменить всякую частную собственность. В обществе, где все имущество будет общим, не станет ни богатых, ни бедных, полагали они. По этой логике при наступлении заветного коммунизма, дескать, и вовсе отпадет всякая нужда в деньгах. Была надежда на то, что так получится разом победить всех Спрутсов. Этот эксперимент отнял у нашей страны целых семьдесят лет, а результат оказался катастрофическим.

Конституция 1993 года не стремится разом разрубить гордиев узел денежных проблем «маленького человека». К сожалению или к счастью, задача эта никогда не будет решена полностью, и, так или иначе, она сохранится до самых последних дней человеческой истории. Законом или декретом не всегда получается отменить проблему, какой бы ненавистной она ни была. Проблемы, подобно болезням, надобно лечить, а не прятаться от них за декретами и постановлениями.

Хорошо это или плохо? Сложно сказать. Но можно предположить, что пагубная страсть человека к деньгам еще подарит нашей литературе множество самых любопытных сюжетов.

«КАЖДАЯ НЕСЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ НЕСЧАСТЛИВА ПО-СВОЕМУ»

Статья 38

1. Материнство и детство, семья находятся под защитой государства.

2. Забота о детях, их воспитание — равное право и обязанность родителей.

3. Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях.

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» — с этих всемирно известных слов начинается роман «Анна Каренина» Льва Толстого[293].

На первый взгляд каждый из нас без труда может ответить на вопрос, что для него значит слово «семья». Российское законодательство хотя и использует этот термин, но нигде его содержания не раскрывает, будто предполагая, что оно не требует пояснений. Кажущаяся простота вопроса на самом деле обманчива.

Неслучайно тема семьи постоянно звучит в русской литературе начиная с середины XIX века. В стихах и прозе навсегда запечатлены образы десятков и сотен семей: благородных и, что называется, «из низов», зажиточных и нищенствующих, прогрессивных и реакционных. Но там мы почти не видим искренних, уважительных и теплых отношений. Разве что в сказках родственники проявляют взаимную заботу и не ссорятся друг с другом, как в истории, в которой дед посадил репку, а потом смог вытащить ее с помощью бабки, внучки, Жучки, кошки и мышки.

Почти везде — начиная с «Братьев Карамазовых» Федора Достоевского и кончая «Господами Головлевыми» Михаила Салтыкова-Щедрина — перед читателем предстают не самые дружные семьи, которые, словно вопреки здравому смыслу, состоят из людей не просто разных, а совершенно чуждых друг другу. Вместо любви они сеют ненависть, притворство и подлость. «Что у него за глаза такие… ну, словно вот петлю закидывает», — с нескрываемым чувством страха говорит Арина Петровна Головлева про сына своего Иудушку[294].

В семье, где нет любви, не может быть и будущего. Потому и Головлевых, и Карамазовых ждут трагедии, свидетелями которых становятся читатели.

Примечательно, что в русской литературе не отвергается традиционный идеал семьи как кровнородственного союза близких по духу людей, где между поколениями должна царить гармония. Но классики то и дело намекают нам, что желанный идеал изначально недостижим, утопичен.

В работе «О литературном герое» Лидия Гинзбург отмечала роль семьи в формировании характеров и образов литературных персонажей[295]. В этом смысле нет никакой разницы между литературными и настоящими людьми, то есть нас с вами. Воспитание, традиции, среда, в которой растет человек, объективно формируют личностные качества. Поэтому через взросление и отношения персонажей с их родственниками авторы позволяют увидеть внутренний мир героев, оценить их мотивацию и эволюцию, что особенно ценно в крупных литературных формах — повестях и романах.

Наиболее известные автобиографические трилогии, посвященные опыту взросления, принадлежат Льву Толстому и Максиму Горькому: у Толстого — «Детство», «Отрочество» и «Юность», у Горького — «Детство», «В людях», «Мои университеты». Два писателя представляют совершенно разные слои дореволюционного общества. К тому же оба они относятся к разным поколениям. Вместе с тем их судьбы по-своему похожи: они рано сиротеют, сталкиваются с безразличием и даже жестокостью взрослых, из-за чего и сами вынуждены взрослеть куда быстрее и болезненнее сверстников.

Эта мысль кристально ясно выражена в последних строках «Детства» Горького: «Через несколько дней после похорон матери дед сказал мне: “Ну, Лексей, ты — не медаль, на шее у меня — не место тебе, а иди-ка ты в люди…” И пошел я в люди»[296]. Слова «и пошел я в люди» не только служат прелюдией к следующей части трилогии — «В людях», — но и знаменуют перелом в становлении героя: кончается детство, учителями подростка становятся люди. Хотя повествование наполнено автобиографическими деталями, жанрово произведение, конечно же, отличается от мемуаров. Это прежде всего художественное высказывание Горького о предреволюционной эпохе, с которой связаны роковые перемены в истории России.

Для литературы рубежа XIX и XX веков свойственно стремление смотреть на историю страны через призму отдельно взятой семьи. И наоборот: жизненные перипетии одного семейства помогают понять исторический процесс, в котором оказалось Отечество.

В «Вечере у Клэр» Гайто Газданова главный герой и он же рассказчик, Николай, живя в эмиграции, вспоминает детство в России. Память сохранила светлые сцены из семейного прошлого. Заботливый отец каждый вечер рассказывает на ночь сказку о том, как они плывут на корабле, которым командует маленький Коля, и тем самым будто пророчит ребенку жизнь, полную скитаний и мытарств.

Семейная идиллия разрушается с началом Гражданской войны. Николай, к тому времени достигший шестнадцати лет, должен принять решение, для которого другим не хватило бы и целой жизни: уходить ли на фронт добровольцем. Всякая война — страшная трагедия. Но война гражданская, выпавшая на судьбу того поколения, — трагедия бессмысленная, сбивающая с толку. Герой, несмотря на наставления родного дяди Виталия, который верит в неизбежную победу красных, встает на сторону белых.

Николай не может не видеть, что в войне у каждой стороны своя правда, поэтому на фронт его ведет не вера в свою правду, а рок. Впрочем, решение дается ему «без убеждений, без энтузиазма, исключительно из желания вдруг увидеть и понять на войне такие новые вещи»[297].

Большие и малые зарисовки из военного быта ведут рассказчика по

1 ... 44 45 46 47 48 ... 73 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментарии (0)