Искусство рассказывать истории - Габриэль Гарсия Маркес

Виктория. Другими словами, надо изучить механизм поиска.

Габо. Да. Но давайте проясним: я не сказал, что наша история не получилась. Более того, если вам она не нравится, оставьте ее мне – уж я знаю, что с ней сделать.

Маркос. Нет. История уже созрела: в ней есть вертолет, бык, отель, футбольная команда, гимн…

Габо. Абсолютно все. Но есть вещи, которые нуждаются в доработке. Например, футбольный матч.

Глория. Маркос, а ты уже ощущаешь историю своей? Веришь в нее?

Габо. Я переживаю, что ты почувствуешь недостатки, но не сможешь определить, в чем они заключаются. Одно могу сказать точно: здесь нет структурных просчетов. Вот что важно. Но тебе все равно придется ее доработать, отшлифовать… В истории всегда нужно устанавливать уровни и весовые категории, как в боксе.

Маркос. Я доволен ее весом.

Габо. Мы делаем развлекательный фильм, чтобы заработать деньги, которые к тому же пойдут не нам. Поэтому продукт должен иметь свои достоинства. Я думаю, здесь все есть. Да, мы не пишем сценарий для «Сёгуна»[45]. Если хочешь написать своего «Сёгуна», Маркос, без проблем, мы это сделаем. Это будет немного сложнее, но мы справимся. Над своими проектами всегда нужно работать так, как если бы они были тяжеловесами, имели такой вес.

Маркос. В таком случае разве мы не должны начать с вопроса, является ли психоаналитик подходящим персонажем для телевизионной комедии?

Габо. Неизбежный вопрос. Это часть поиска. Нужно с самого начала понимать: стремитесь ли вы написать комедию для телевидения или снять «Гражданина Кейна». Чтобы достойно провести бой, боксеру из полусредней категории необходимо находиться в оптимальной форме – равно как и тяжеловесу. Если тебе действительно нравится идея масштаба «Гражданина Кейна», то приступай к работе, потому что только так ты сможешь выйти на уровень, на высоту «Гражданина Кейна». Но если замысел тебя не убедил, если ты не веришь, что это будет фильм твоей жизни…

Маркос. Несомненно, в этой истории есть много элементов, которые я бы без колебаний включил в фильм своей жизни.

Габо. Тогда ты можешь быть довольным, ведь это твой первый фильм. Когда я закончил «Палую листву», свой первый роман, я дал его почитать нескольким друзьям, людям, склонным к критике, и они сказали мне: «Хорошо написано, но, конечно, это не великий роман». Должно быть, они заметили, как я изменился в лице, поэтому поспешили добавить: «Редко кому удается с первой попытки написать великий роман». Я испытал огромное разочарование; в голове крутилась мысль: «Я облажался, вряд ли я смогу написать что-нибудь получше». Я чувствовал, что мой мир рушится, и повторял: «Я облажался, я облажался».

Маркос. А я, наоборот, вполне доволен. По-моему, вышло неплохо.

Габо. Но кажется, я вижу тень сомнения на твоем лице. Послушай, теперь я беспокоюсь не за историю, а за тебя. Отдохни. Вернись домой, расслабься, послушай музыку, поразмышляй, а потом посмотрим.

Маркос. Хорошо.

Габо. Фильм твоей жизни не будет длиться полчаса. А вот час – вполне, как «Бессмертная история» Орсона Уэллса. Роскошный фильм! Смотрел? Это история моряка, который возвращается домой; героиню играет Жанна Моро[46].

Роберто. А никому не приходит в голову, что в процессе обсуждения мы упустили кое-что очень важное… Надеюсь, это не ключ к фильму!

Глория. Что-нибудь вроде «Розового бутона»?[47]

Габо. Я вижу, что в нашем конспекте чего-то не хватает в четырнадцатом пункте. Последовательность есть, но неполная. Структура становится уязвимой. Если бы ты застрял здесь, Маркос, мы бы никогда не узнали почему…

Виктория. Я считаю, нам не следует отказываться от исходной идеи: «У женщины, которая работает психоаналитиком и у которой никогда не было парня, на карибском острове закручивается роман сразу с двоими». Правда, приключение с аргентинцем перестало быть центром истории, но интересно, что она так и не нашла Прекрасного Принца в Аргентине, а здесь, на Карибах, встречает парня и в то же время примиряется со своей страной. В этом мире, столь отличном от ее собственного, противоречия разрешаются, что по-прежнему остается привлекательной метафорой.

Дениз. Мы думаем, что теперь для нее «не будет больше ни печали, ни забвения…»[48].

Маркос. Она находит свою любовь на Карибах.

Габо. На Карибах, но в то же время рядом с домом, она влюбляется в соседа… Чего еще ты хочешь, Маркос? Ты пришел сюда с образом женщины, которая видит прилетающий вертолет, загорая у бассейна, и посмотри: мы доигрались до настоящего танго!

Маркос. Я не жалуюсь. Все по делу.

Сокорро. Может быть, мы привнесли не слишком много, дружок, но дареному коню…

Маркос. Мне нужно внимательно изучить структуру. Если я найду какие-то недостатки, мы обсудим их позже.

Габо. Если мы нашли хорошую структуру, то разобраться с остальным не составит труда. Помните историю о царе Эдипе? По дороге в Фивы на бедолагу нападают какие-то разбойники. Эдип их убивает. Когда он прибывает в город, его награждают женитьбой на царице, потерявшей мужа. Эдип становится царем. В Фивах вспыхивает чума, и Эдип отправляется к провидице. «Когда узнаешь, кто убил царя, твоего предшественника, – предсказывает пифия, – чума закончится». Выясняется, что убил его он сам (и это был его отец), а царица, на которой он женился, – его мать. Так исполнилось предсказание, сделанное при рождении Эдипа, несмотря на то что отец, пытаясь его предотвратить, приказал убить сына; человек, ответственный за выполнение приказа, пожалел ребенка. Идеальная история, без изъянов, взлетов и падений. Собственно, так и пишут уже четыреста пятьдесят лет. И тот же сюжет я использую в сценарии фильма, который сейчас находится в производстве. Название – «Эдип-алькальд»[49]. Герой назначается алькальдом – мэром – городка в Колумбии, чтобы положить конец тамошнему насилию. В конце концов мужчина обнаруживает, что он сам является причиной насилия, с которым борется.

Глория. Почему бы нам не подытожить сказанное? Мы по-прежнему боимся, что какие-нибудь детали могут не состыковываться.

Сесилия. Большая проблема, по-видимому, находится между пунктами тринадцатым и четырнадцатым: решение героини пойти на вечеринку – то, что здесь названо «капитуляцией», – ее прибытие и все, что следует за этим.

Элид. Были вещи, которые вызвали неприятие. Например, идея вывести ее из отеля, мысль избавиться от аргентинца…

Маноло. Это заставило бы нас переделывать всю канву. Мне вот было непонятно предложение сделать параллельный монтаж, когда идет разделывание быка и диалог с пациенткой.

Дениз. Единого мнения по этому поводу нет.

Рейнальдо. Торжество может состоять из двух этапов: утреннего и вечернего. Быка выставляют напоказ утром, а вечером им ужинают.

Сесилия. То есть бык будет красоваться в зале, пока героиня у себя в номере звонит по поводу замены отеля и смотрит интервью с аргентинцем по телевизору.

Сокорро. Позже, пытаясь убежать, она окажется на кухне, где уже начали разделывать быка. Она поднимается в номер, принимает таблетку, засыпает; чтобы заполнить пустоту, камера показывает коридор, и мы видим, как подъезжает тележка с едой.

Рейнальдо. И тут происходит диалог перед зеркалом…

Дениз. А перед этим она получает приглашение от аргентинца.

Сесилия. До попытки к бегству.

Рейнальдо. Он приглашает ее, прежде чем отправиться на утреннее мероприятие.

Роберто. В любом случае нам надо будет еще раз проследить, как события соотносятся с хронометражем.

Габо. Что ж, Маркос, пора тебе браться за работу. Структура есть, это факт. Конечно, не полноценная история, но именно структура не дает ей расползтись или развалиться. Если бы мы изменили структуру сейчас, от истории остались бы рожки да ножки. Хотя мы могли бы попробовать, ведь именно в этом заключается наша игра.

Мастерская – это игра, в которой мы изучаем эффективную групповую работу применительно к творческому процессу. Это мозговой штурм по поводу истории, идеи, образа – всего, из чего вырастает фильм. Здесь мы узнаем друг друга, знакомимся с чужим