Искусство рассказывать истории - Габриэль Гарсия Маркес

Габо. Но если она убита горем, чего ты хочешь от парня? Что бы ты сделал на его месте?

Рейнальдо. Она сидит в своей комнате, удрученная; выключает телевизор, за окном шум и гам, наконец-то наступает минута тишины… Вдруг кто-то тихонько стучит в дверь. И кто бы это мог быть?

Габо. Это аргентинец принес ей приглашение на вечеринку. Героиня отказывается, он настаивает…

Маркос. И в конце концов соглашается. И возможно, намекает, что видела интервью.

Сесилия. Она уже смирилась или просто заинтересовалась?

Габо. Главное, что она принимает приглашение. И слава богу, иначе фильму крышка.

Глория. Бедняжка! Сначала она смирилась с тем, что не увидит того самого парня с маракасами, потому что он уехал; а теперь ей приходится смириться с тем, что она проведет отпуск среди аргентинцев…

Габо. Она может еще посопротивляться, не обязательно сдаваться сразу.

Рейнальдо. Она говорит парню не без некоторой надменности: «Нет, спасибо. У меня встреча». А затем мы видим, как она приходит на вечеринку в роскошном платье.

Габо. Она еще не спустилась. Вечеринка началась в большом зале отеля. В центре под возгласы всеобщего ликования дефилирует бык. А в номере… что она делает?

Маркос. Смотрит вечеринку по телевизору.

Габо. Нет. Она ничего не хочет ни видеть, ни слышать. Ей хочется скорей заснуть. Нервы расшатаны. Героиня принимает снотворное. Ложится на кровать. Но шум вечеринки доносится до номера; вдруг все стихает, и мы слышим голос. Тот самый, о котором уже забыли, – голос пациентки. Что он делает? Анализирует психоаналитика. Уговаривает ее спуститься. Героиня сопротивляется, но голос за кадром берет верх. Она сдается. Встает, вынимает из шкафа парадное платье и…

Дениз.…приходит на вечеринку как раз в тот момент, когда бык стоит в центре зала, окруженный фотографами.

Рейнальдо. Интересно, что она лежит в постели неподвижно. Как пациентка в ее кабинете.

Сесилия. И правда, тогда этот «диалог» возникает естественно, органично.

Сокорро. Диалог наоборот.

Сесилия. Мы могли бы ввернуть еще один сюжетный поворот. Диалог с пациенткой окончен. Раздается стук в дверь. Посыльный приносит подарок. Поскольку аргентинец заметил, что во время их последней встречи героиня была в расстроенных чувствах, он решил ее порадовать. Букет цветов?

Глория. Слишком тривиально.

Сесилия. Особое блюдо, приготовленное как раз по случаю… И в записке он повторяет приглашение, не сдается. Шум усиливается; чередуются кадры с расстроенной героиней и с веселой вечеринкой – для контраста.

Габо. Не стоит обманываться: аргентинец и вправду парень обаятельный. Когда героиня спускается, он сидит за столом в компании друзей, но вдруг замечает ее, встает и приглашает присоединиться. Она соглашается, они перекидываются общими фразами, и… повисает неловкая пауза. Фильм застопорился.

Сокорро. Она может вести мысленный диалог с пациенткой, забившись в угол где-нибудь в баре. Мне не нравится, что она замыкается в себе, что она такая пассивная. Она пытается бороться с унынием и поэтому идет в бар и выпивает пару коктейлей.

Сесилия. На сей раз не обязательно мохито. Может быть, дайкири.

Сокорро. Напиток придает ей храбрости, она возвращается в номер, переодевается и врывается на вечеринку.

Рейнальдо. Во время разговора с пациенткой она должна принять свою аргентинскую идентичность, даже всплакнуть.

Габо. Осторожнее, фильм должен превозносить аргентинский патриотизм, а не глумиться над ним.

Элид. Пускай лучше останется в номере, подавленная, а парень проявит знаки внимания: особое блюдо, кубинский сувенир…

Дениз. Если он посылает ей еду, значит думает, что она останется в своей комнате.

Габо. Когда стучат в дверь и появляется посыльный с тележкой, она возражает: «Должно быть, это ошибка, я ничего не заказывала…» – «Нет, никакой ошибки, сеньора… Заказ в номер такой-то». Она тронута. При всей сумасшедшей занятости парень, оказывается, находит время для знаков внимания. Она берет поднос, видит бифштекс, задумывается… затем идет к шкафу и достает самое элегантное из своих платьев. Резонная мысль: «Какого черта я должна ужинать в одиночестве?»

Элид. Секундочку, а тележка заменяет личный визит аргентинца? Мне кажется, нужно, чтобы он своими глазами увидел ее огорчение.

Глория. Он мог узнать и другими способами.

Элид. Но в личном разговоре ей было бы проще отвергнуть приглашение.

Габо. Парень стучится в дверь. Героиня отнекивается. Но скоро она понимает, что деваться некуда. Аргентинцы повсюду. Она снова натыкается на нашего парня в баре. Боясь сойти с ума, запирается в номере. Затем приезжает тележка. Она смотрит на бифштекс, смотрится в зеркало, падает на кровать… и тут вступает закадровый голос.

Роберто. Достаточно ли тележки и диалога, чтобы такая решительная женщина сдалась?

Габо. Если она не капитулирует в течение получаса, придется сделать это за час, а если нет, то за полтора. Иначе фильм не получится.

Рейнальдо. Все работает именно на это: воображаемый диалог, галантность парня, враждебность окружения.

Габо. Героиня в осаде. Более того, она сдается не ради него, а ради себя. Осознает глупость, которую совершает. Невозможно же убегать бесконечно!

Элид. Еще один вопрос. Интервью парня на телевидении остается в силе? Потому что в таком случае он не сможет прийти и пригласить ее лично…

Глория. Интервью могло быть записано заранее.

Габо. Главное, не упустить нить повествования; нужно создать структуру, подсчитать, сколько времени осталось, и заполнить лакуны. В какой момент он приносит приглашение? Во второй половине дня. Он больше не вернется в свою комнату. И приходит на мероприятие в смокинге.

Виктория. А что, у нас уже вечер?

Габо. Возможно, здесь лексическая проблема, как в случае с купанием. «Поесть» в Колумбии означает ужинать. Вечером едят, а днем – обедают.

Маркос. Я хотел бы вернуться к довольно любопытной идее, которую мы затоптали. Женщина, разочаровавшаяся в своих тропических фантазиях, запирается в номере. С этим мы все согласны. Что можно изменить, так это характер решения: что, если она решит покинуть отель и просто пойти прогуляться по пляжу? Она еще не видела пляжа. В конце концов, это еще одна причина, по которой она приехала на Карибы. Покидая номер, вся в пляжной одежде, немного нелепая, она сталкивается в коридоре с парнем. Он замечает, что у нее глаза на мокром месте. «Что-то случилось… Но что?» И тогда он приглашает ее на вечеринку.

Рейнальдо. Эта женщина не может выйти из отеля. Она в осаде.

Роберто. Но должна же попробовать.

Глория. Ну, она уже пыталась сменить отель, не так ли? Пыталась сбежать, но не смогла.

Габо. Она спускается, видит приближающуюся группу аргентинцев, пытается ускользнуть и по ошибке толкает дверь, ведущую на кухню. А в этот момент там режут быка. Ужасное зрелище.

Сокорро. История потеряла комедийный характер.

Габо. Это зависит от интонации. Немного гадости посреди комедии не повредит.

Рейнальдо. Немного черного юмора.

Габо. Когда работаешь над структурой, можно на мгновение забыть о жанре. Интонация корректируется позже.

Маноло. Ее побег меня не убедил.

Габо. Продумаем следующий шаг. Когда попытка побега пресечена, она смиряется с судьбой. Но что правда, то правда: неудача должна иметь вескую драматическую причину; в противном случае все бессмысленно.

Дениз. Сцена на кухне ужасна. Бык приобрел значение, которого у него не было.

Габо. Сначала мы видим, как он прилетает на вертолете, затем дефилирует по залу с цветочным ожерельем на шее и, наконец, его разделывают на кухне.

Маркос. Мы не уложимся в хронометраж.

Габо. Я пытаюсь дойти до конца, посмотреть, сможем ли мы создать хорошую структуру. Теперь продолжительность не имеет значения. Когда есть хорошая композиция с завязкой и финалом, хронометраж всегда можно скорректировать.

Маркос. Как думаете, не вставить ли в фильм Пеле?[37]

Габо. Если он окажется там во время съемок, я попробую все устроить. Знаете, что я могу ему предложить? Пусть он будет торжественно встречать сборную Аргентины. Уверен, Пеле с радостью согласится.

Маркос. Пока героиня остается в номере, не решаясь спуститься, вечеринка начинается. Пеле произносит приветственную речь. И надо подчеркнуть значимость матча: Аргентина против остального мира.

Роберто. Бразильцы ему этого не простят.

Маноло. Только