История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

на единственных защитников земли Русской. Но вспомним о поведении «простой чади» в 1470-х гг., когда Иван III устанавливал власть над Великим Новгородом. Тогда новгородские бояре остались один на один со всеми войсками объединявшейся России — народ не захотел защищать независимость своего же удельно-вечевого государства. Вот те реальные народные настроения и идеалы, которые мастерски переданы в былинах.

С созданием единого Российского государства вскоре прекратилось и складывание новых оригинальных былинных сказаний. Сказители последующих веков отлично осознавали такую ситуацию и поэтому называли свои былины «старинами», то есть повествованием о прошедшем. Неслучайно в былинах ни один из эпических героев не пользовался огнестрельным оружием, даже позднейший из них Ермак Тимофеевич, казачье войско которого в действительности покоряло Сибирское ханство отнюдь не только мечами и саблями, но и с помощью ружей и пушек.

Персонажи былин (князь киевский Владимир, богатыри Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, новгородский гусляр Садко и многие другие) имели прототипы в исторической реальности, но весьма удалены от перипетий их действительной жизни. Былины, как и карельские руны, не блещут точными хронологическими датами. Гораздо больше сходства с ходом истории обнаруживает третий цикл развития эпоса — исторические песни, баллады и предания.

В Карелии наиболее известны песни о времени Ивана Грозного (особенно о взятии Казани) и предания о шведской интервенции (о «панах»). Одним из древнейших исторических сказаний такого рода, видимо, следует признать предание шелтозерских вепсов о бегстве чуди, жившей в пределах будущего Вытегорского уезда, в Заволочье, во времена Василия Темного (1415-1462 гг.). Тогда «чудский князь» Аминта был разбит под Каргополем; предки современных шелтозерцев, спасаясь от погони, переправились через Онежское озеро на захваченных у Муромского монастыря лодках и обосновались на его юго-западном побережье.

Конечно, исторические песни, баллады, предания несут больше информации о действительных событиях, но и они нуждаются в объективной исторической критике. Вместе с тем не стоит забывать, что главный их смысл заключался в сохранении памяти, исторического опыта народа, его самосознания. И с этой основной задачей своеобразные народные устные «учебники истории» вполне справлялись. Вместе со сказками, загадками, колдовскими заговорами, свадебными песнями, похоронными причитаниями и плачами эпические сказания составили основу традиционной народной культуры — устное творчество.

Богатейшие культурные традиции хранит архитектура Карелии. Главным строительным материалом тут, как и по всей России, оставалось сравнительно недолговечное дерево. Но имело место постоянное воспроизводство строительных приемов. Кроме того, сохранились краткие описания зданий и их художественные изображения на иконах. Благодаря кропотливому изучению архитекторами, археологами и реставраторами способов оформления среды обитания прошедших веков можно достоверно судить о традиционном зодчестве.

Дом и двор являются основой жизненного пространства человека. Археологи выявили главные моменты застройки древних поселений корелы в городище Паасо и Тиверске. Деревянные четырехугольные срубы домов стояли на фундаментах из мелких, плотно пригнанных друг к другу камней, обмазанных глиной. Печь-каменка располагалась в центре помещения или ближе к входу. Видимо, поначалу крыши были односкатными. О жилищах летописной веси можно сказать, что они строились из дерева, внутри имелась печь-каменка. Уже тогда вокруг домов концентрировались хозяйственные постройки. Так обстояло дело в долговременном поселении в Чёлмужах. Но на многочисленных временных стоянках ставились наземные каркасные сооружения с очагом. Такие же по типу стоянки были характерны и для кочевавших саами.

Переход к сельскому хозяйству как основному виду деятельности населения привел к возникновению деревень. Срубные дома тут соседствовали с хозяйственными постройками — гумном с током, овином (сушилкой для снопов), амбаром (хранилищем зерна), загонами и помещениями для скота, баней. Все эти сооружения обносились одной изгородью. Так оформлялся полноценный двор. К XVI в. даже некоторые саами, жившие по лесам в «вежах», переходили к дворовой застройке.

Неблагоприятный, суровый климат привел к тому, что на Русском Севере, прежде всего на Двине, в конце XVI — начале XVII вв. возник новый тип двора. Он объединил все жилые помещения и животноводческие постройки под одной крышей. В Карелии такие здания-усадьбы появились, видимо, в конце XVII в., прежде всего в смежной с Двинской землей восточной половине края. Они представлены домами брусом и кошелем.

В основе обоих архитектурных типов лежал, как и прежде, бревенчатый сруб, а особенности проявились в компоновке помещений. Жилье всегда выходило на «лицевую» сторону дома (окнами на улицу, берег). Но у дома брусом хозяйственные постройки располагались «на задах» здания, а у усадьбы кошелем часть их пристраивалась по лицевой стороне. И брус, и кошель имели высокую двухскатную крышу, конек которой проходил строго по центральной оси жилых помещений. Поэтому крыша здания брусом отличалась симметрией скатов, а у здания кошелем скат был более пологим и длинным над той частью дома, где находились хозяйственные пристройки.

Распространение новых видов крестьянских построек отвечало потребностям хозяйственного развития. Урожайность зерновых оставалась крайне неустойчива; до весны своего хлеба не хватало даже в благоприятные годы. Главным достоянием большинства жителей являлся скот, а не нива. Именно поэтому на Севере более развита скотоводческая обрядность, чем полеводческая. Складывавшаяся животноводческая направленность хозяйства крестьянского двора вела к тому, что постройки для скота (коровники, конюшни, ясли) с соответствующим инвентарем, сеновалы устраивались под одной крышей с жильем — для постоянного бдительного присмотра за основным имуществом семьи. Амбар, гумно, овин оставались вне здания во дворе.

Столь же явственно архитектура преломлялась через призму социально-демографической ситуации в Карелии и всего Севера. Основная часть жителей селилась «малыми семьями», но еще оставалось значительное количество и «больших семей». В конце XVII в., с введением подворного налогообложения, уже повсеместно искусственно возрождалась «большая семья». И архитектурная планировка дома брусом и кошелем творчески учла это изменение. Отапливаемое жилое помещение изба предназначалось для одной «малой семьи». Если в доме проживала «большая семья», то количество «изб»-комнат соответствовало числу входивших в нее «малых семей». «Избы» пристраивались в ряд друг к другу по лицевой стороне здания.

Дворы группировались в деревни, поначалу небольшие (в один-два двора), с невеликими полями и огородами. Именно в деревнях, а на севере края в волостках, проживала подавляющая часть населения. Застройка деревень удивительно гармонировала с окружающим ландшафтом. Повсюду в Карелии, как и по всему Северу, господствовал принцип свободной планировки: дома и другие постройки ставились на неудобных для пашни и огорода местах. Вместе с тем, жесткая привязанность поселений к природной среде вызывала к жизни и другой принцип — своеобразную упорядоченность застройки, то есть ориентацию дворов на заметные компоненты местности — берега рек и озер (основных дорожных артерий). Прибрежно-рядовая застройка складывалась во времена Великого Новгорода. В дальнейшем, с развитием сельского хозяйства, стал внедряться и другой тип организации поселений: дома стали