Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
Догадались, кто это? Конечно, наш А. Исаев. «Антисуворов. Десять мифов Второй мировой».
По мне, так перебежчик-предатель Резун-Суворов человек гораздо более приличный.
Так, походя и со смехуечками, обгадить наших летчиков и техников, обратив приказ о частном случае на всю авиацию, оскорбив рабочих авиазаводов… Нет, даже Резун-Суворов на это не решился. Это под силу только российскому историку-патриоту.
Как он правду-матку режет! Жаль только, что он не имеет возможности резать ее в глаза Ивану Никитовичу Кожедубу:
«Через несколько часов мы приземлились на тыловом аэродроме. Встретили много летчиков из других частей. Они тоже прилетели за самолетами. А новеньких „ЛА-5“ было столько, что глаза разбегались. Глядя на них, мы говорили:
— Вот он, лозунг в действии: „Все для фронта! Все для победы!“
Тронула нас встреча с рабочими и техниками — творцами новых замечательных машин. Принимали они нас как своих близких. В каждой семье кто-то был на фронте, и здесь мы воочию увидели кровную связь тыла с фронтом. Мы сразу же приступили к облету машин. Сделаны они были на совесть.»
(Кожедуб И. Н. Верность Отчизне)
Сволочь. Паскуда. Или у вас есть для Исаева другие слова?
Разумеется, никто из советских летчиков не помнил, что ему в самолет заливали бензин из той же канистры, из какой «полуторку» заправляли, никто не жаловался на кривой фюзеляж и на криво собранный мотор, техников за плохой ремонт самолета никто не ругал, напротив даже, все хвалили технические службы. А насчет «незаменимых у нас нет»… Господин Исаев, вы бы поинтересовались летной биографией Ивана Никитовича, что ли…
Знаете, чего нет в воспоминаниях Кожедуба, который почти до конца 1942 года, в самое трудное для страны время, служил летчиком-инструктором в летном училище? Страданий по малому числу часов налета у курсантов. Он совершенно не обратил внимание на то, сколько его подопечные часов налётывали.
Извините, но оценивать летчика по количеству налетанных часов — это кретинизм чистой воды. Я не знаю, когда этот кретинизм стал… научно-исторически фактом, но, уверен, что Иван Никитович согласился бы со мной, что такое придумать могли только паскуды, а поверить в это — кретины. Потому что подготовку советских летчиков оценивали не по часам налета, а по «готов-не готов». И выпускали только на стадии — «уверенно готов». Пока не будет «уверено готов» по всем элементам подготовки — никакого фронта. В принципе. Вплоть до списания в народное хозяйство, т. е. — в пехоту…
Впрочем, после летного училища до фронта — дорожка неблизкая. У летчика-инструктора Кожедуба этот путь (путь не курсанта-выпускника, а инструктора!) занял почти 8 месяцев. «Незаменимых у нас нет». И это в самое трудное время для страны. Только этот факт должен был тумблер в мозгу включить в соответствующее положение, чтобы мозг начал работать в нормальном режиме: если во время войны так готовили, то что было до войны?
Если подготовка пилотов вероятного противника оценивалась по часам налета, а у нас — по степени готовности, то результат должен был получиться однозначным: летчики вероятного противника, рискнувшие принять бой с нашими — банальные суицидники. Самоубийцы.
Но мы же знаем, в том числе от таких, как А. Исаев, что уровень подготовки асов люфтваффе был несоизмеримо выше, чем у наших соколов. И самолеты у них лучше. И рации. И тактика. Значит, потери — тоже соответствующие. Так ведь? Люфтваффе вообще — элита у немцев. А в 1941 году — неоспоримое господство в воздухе.
А давайте сыграем с Исаевым в поддавки. Мы экстраполируем соотношение потерь летчиков люфтваффе и ВВС РККА в 1941 году на всю Красную Армию и на весь вермахт.
Интересно, что у нас получится?..
* * *
Итак, разнузданная сталинская пропаганда и её орган «Совинформбюро».
Первый день войны, 22 июня:
«Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника.»
Второй день войны, 23 июня:
«Наша авиация вела успешные бои, прикрывая войска, аэродромы, населённые пункты и военные объекты от воздушных атак противника и содействуя контратакам наземных войск. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии в течение дня на нашей территории сбит 51 самолёт противника; один самолёт нашими истребителями посажен па аэродром в районе Минска.
За 22 и 23 июня нами взято в плен около пяти тысяч германских солдат и офицеров.
Но уточнённым данным за 22.VI всего было сбито 76 самолётов противника, а не 65, как это указывалось в сводке Главного Командования Красной Армии за 22.VI.41 г.»
Третий день войны, 24 июня:
«Наша авиация, успешно содействуя наземным войскам на поле боя, нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам и важным военным объектам противника. В боях в воздухе нашей авиацией сбито 34 самолёта… В ответ на двукратный налёт на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбардировали Констанцу и Сулин. Констанца горит.
В ответ на двукратный налёт немецких бомбардировщиков на Киев, Минск, Либаву и Ригу советские бомбардировщики трижды бомбардировали Данциг, Кенигсберг, Люблин, Варшаву и произвели большие разрушения военных объектов. Нефтебазы в Варшаве горят.
За 22-е, 23-е и 24-е июня советская авиация потеряла 374 самолёта, подбитых, главным образом, па аэродромах. За тот же период советская авиация в боях в воздухе сбила 161 немецкий самолёт. Кроме того, по приблизительным данным, на аэродромах противника уничтожено не менее 220 самолётов.»
25 июня:
«Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии, а также бомбардировала Мемель, корабли противника севернее Либавы и нефтегородок порта Констанца.
В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии за 25 нюня сбито 76 самолётов противника; 17 наших самолётов не вернулись на свои базы…
Наши лётчики Н-ской авиационной части в воздушных боях сбили 10 самолётов противника. Командир полка, Герой Советского Союза майор Коробков, сбил два бомбардировщика противника; радист-стрелок Шишковпч во время исполнения боевой задачи сбил два самолёта противника системы „Мессершмидт“. Командир Сорокин при выполнении боевой задачи девяткой самолётов был атакован 15-го самолётами противника, в бою сбил 6 самолётов и потерял четыре. Майор Ячменёв, будучи ранен в обе ноги, отказался ехать в госпиталь и продолжал выполнять боевые задачи.
Лётчики Н-ской авиачасти (район Станислава) сбили 19 самолётов противника; два самолёта
