«Балканский фронт» холодной войны: СССР и югославско-албанские отношения. 1945-1968 гг. - Александр Животич

антифашистскими движениями. Поддерживая официальные отношения с королевским правительством в эмиграции, что подразумевало уважение к государственному строю Югославии, и действуя с оглядкой на союзников, советское руководство поддерживало югославских коммунистов в их борьбе с оккупантами, но при этом старалось сдерживать рост их идеологически мотивированных революционных устремлений.

Такая тактика Москвы заставила руководство компартии Югославии на время отказаться от революционных лозунгов немедленной смены власти, изменения общественных отношений и установления в Югославии государственного строя советского типа. Начало гражданского противостояния в Югославии не было приоритетным для Москвы в период масштабных военных действий на территории СССР. Поэтому советское руководство стремилось дистанцироваться от событий на территории Югославии. С другой стороны, поощряя вооруженные вылазки югославских коммунистов, Москва надеялась изменить баланс сил в стране в их пользу, постоянно при этом критикуя эмигрантское правительство в Лондоне за его благосклонное отношение к сторонникам генерала Михайловича. Советская пропаганда все настойчивее преподносила командира четников как коллаборациониста. С лета 1942 г. партизанское движение под руководством КПЮ пользовалось все более активной протекцией СССР, что привело к обострению противоречий между ним и югославским правительством в эмиграции. В августе 1942 г. последовало официальное заявление[21] о поддержке партизан, однако жизненная необходимость рабочих отношений с союзниками по антигитлеровской коалиции вынуждала советское руководство поддерживать необходимый уровень отношений с правительством в изгнании. Этим объясняется как придание правительством СССР югославскому представительству в Москве более высокого ранга посольства, так и прямой запрет руководству КПЮ на осуществление революционных перемен, которые готовили югославские коммунисты. Советы настояли на отказе от планов формирования в Югославии Национального комитета освобождения как параллельного высшего общеюгославского органа власти наряду с лондонским эмигрантским кабинетом. Решение вопроса «режима в Югославии» следовало отложить до окончания войны. Руководство югославских коммунистов, в основном, пошло навстречу требованиям Москвы — их главного покровителя на международной арене.

В результате изменения ситуации на полях сражений в Европе летом 1943 г. (на Восточном фронте, в Италии и в Средиземноморье), постепенного приближения советских победоносных армий к Балканам, а также активизации переговоров об открытии западными участниками антигитлеровской коалиции второго фронта в Европе против нацистской Германии актуальность приобрел вопрос о том, какое из югославских движений сопротивления заслуживает поддержки великих держав — союзников в борьбе с фашизмом и нацизмом. Более высокая военная активность партизан (во главе с КПЮ) в сравнении с Равногорским движением (генерала Михайловича) обусловила международное признание их в качестве воюющей стороны на Тегеранской конференции 1943 г. Одновременно с этим СССР стал оказывать более интенсивное давление на партизанское руководство (югославских коммунистов), принуждая его следовать советскому внешнеполитическому курсу, который отличала готовность к поиску компромисса с союзниками. Москва не сомневалась — компромиссная политика служит гарантом того, что из внутриюгославского конфликта победителем выйдет Народно-освободительное движение во главе с КПЮ, перед которым откроются все возможности на международной арене. Прибытие советской военной миссии в расположение партизанского Верховного штаба в феврале 1944 г., а затем и отъезд в Москву югославской военной миссии в апреле того же года сделали возможным предоставление советской военной помощи партизанскому движению во главе с КПЮ, которая обсуждалась с 1941 г.

Однако в отношениях между командованием партизан и советской стороной нередко возникали неприятные моменты. Их причиной становилось то, что Советы в интересах предупреждения или преодоления тех или иных противоречий с союзниками по антигитлеровскому военному союзу — Великобританией и США — заставляли югославских коммунистов идти на определенные политические уступки. Заручившись поддержкой Москвы, Йосип Броз Тито, возглавлявший КПЮ и партизанское движение, вступил в переговоры с британцами о международном признании будущей югославской власти. Свою позицию в ходе переговоров Тито координировал с Советами. При этом югославская сторона была убеждена, что приход Красной армии на Балканы предопределит исход противостояния в Югославии. Подписание 16 июня 1944 г. на о. Вис соглашения с председателем королевского правительства Иваном Шубашичем, а также встречи Тито и Черчилля в Неаполе 12–13 августа происходили на фоне детального согласования лидером югославских партизан и Москвой предпринимаемых ими шагов.

Тайный отъезд Йосипа Броза Тито в Москву в сентябре 1944 г. стал поворотным моментом в югославско-советских отношениях. Достигнутое соглашение об участии Красной армии в военных действиях на территории Югославии, фиктивно одобренное НКОЮ, стало прологом длительного периода влияния СССР на общественно-политическую ситуацию в Югославии, а также восприятие Югославией советской модели развития государства. Кроме того, в военном отношении достигнутые договоренности имели следствием не только совместное ведение боевых действий партизанами и частями Красной армии, но и выход партизанского движения из стратегического окружения, в котором ему прежде приходилось действовать. Теперь партизаны, при прямой поддержке Красной армии, сражались на общих с остальными союзниками фронтах. Это повлияло и на британского премьера Черчилля, который, находясь в октябре того же года в Москве, в ходе переговоров со Сталиным согласился на проведение совместной политики в отношении Югославии с целью объединения всех сил для борьбы с немцами. Внутренние проблемы страны надлежало решить посредством объединения королевского правительства с народно-освободительным движением. Таким образом партизанское движение заручилось решающей поддержкой Москвы в битве за Сербию и заложило прочный фундамент послевоенного революционного преобразования общества. Триумфом советской политики в отношении Югославии, осуществлявшейся в координации с западными союзниками, стало формирование правительства, в которое вошли представители НКОЮ и лондонского кабинета. Это событие венчало усилия по легализации фактического положения вещей в Югославии, в которой политическая власть перешла в руки коммунистов, добившихся абсолютной легитимности на международной арене. Временное правительство, в котором доминировали коммунисты, служило надежным гарантом как установления и укрепления советского влияния в Югославии, так и послевоенного преобразования общества (а лучше: послевоенного изменения общественного устройства). Поводом для следующего визита Йосипа Броза Тито в Москву в апреле 1945 г. — накануне завершающих операций по освобождению Югославии — стало подписание Договора о дружбе и сотрудничестве. Его значение состояло не только в том, что он стал вершиной военного союзничества, но и в том, что он намечал пути дальнейшего сотрудничества Советского Союза и Югославии — его важнейшего союзника на Балканах.

Главным фактором сближения двух стран служила гегемония коммунистических партий в каждой их них. В отличие от Советского Союза, где власть компартии предусматривалась конституцией, положение в Югославии было иным. Там облик партии по-прежнему определялся межвоенной моделью существования и функционирования нелегальной и преследуемой политической организации. Впоследствии этот диссонанс стал одной из причин разразившегося конфликта. У обеих партий имелись традиционные связи. До 1943 г. Коммунистическая партия Югославии представляла собой секцию Коминтерна, а ее членам надлежало во всем поддерживать Советский Союз. Идеологической подоплекой такого отношения служил пролетарский интернационализм в сочетании с императивным лозунгом защиты Советского Союза. Для югославских коммунистов единственным критерием приверженности подлинному