Блог «Серп и молот» 2021–2022 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2021–2022 читать книгу онлайн
У нас с вами есть военные историки, точнее, шайка клоунов и продажных придурков, именующих себя военными историками. А вот самой исторической науки у нас нет. Нельзя военных разведчиков найти в обкоме, там они не водятся, обкомы вопросами военной разведки не занимаются. Нельзя военных историков найти среди клоунов-дегенератов. Про архивы я даже промолчу…
(П. Г. Балаев, 11 октября, 2021. Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. «Финская война»)
Вроде, когда дело касается продавца в магазине, слесаря в автосервисе, юриста в юридической фирме, врача в больнице, прораба на стройке… граждане понимают, что эти профессионалы на своих рабочих местах занимаются не чем хотят, а тем, что им работодатель «нарезал» и зарплату получают не за что получится, а за тот результат, который работодателю нужен. И насчет работы ученых в научных институтах — тоже понимают. Химик, например, работает по заданию работодателя и получает зарплату за то, чтобы дать тот результат, который работодателю нужен, а не тратит реактивы на своё хобби.
Но когда вопрос касается профессиональных историков — в мозгах публики происходят процессы, превращающие публику в дебилов. Мистика какая-то.
Институт истории РАН — учреждение государственное. Зарплату его научным сотрудникам платит государство. Результат работы за эту зарплату требует от научных сотрудников института истории государство. Наше российское. Какой результат нужен от профессиональных историков института истории нашему государству, которое финансирует все эти мемориалы жертвам сталинских репрессий — с двух раз отгадаете?
Слесарь в автосервис приходит на работу и выполняет программу директора сервиса — ремонтирует автомобили клиентов. Если он не будет эту «программу» выполнять, если автомобили клиентов не будут отремонтированы — ему не то, что зарплаты не будет, его уволят и больше он в бокс не зайдет, его туда не пустят. Думаете, в институтах по-другому? Если институты государственные — есть программы научных исследований, утвержденные государством, программы предусматривают получение результата, нужного государству. Хоть в институте химии, хоть в институте кибернетики, хоть в институте истории.
Если в каком-нибудь институте кибернетики сотрудники не будут давать результата нужного государству в рамках выполнения государственных программ, то реакция государства будет однозначной — этих сотрудников оттуда выгонят.
Но в представлении публики в институте истории РАН нет ни государственных программ исследований, ни заказа государства на определенный результат исследований, там эти Юрочки Жуковы приходят на работу заниматься чисто конкретно поиском исторической истины и за это получают свои оклады научных сотрудников государственного института.
А потом публика с аппетитом проглатывает всю «правду» о Сталине, которую чисто конкретно в поисках истины наработали за государственную зарплату эти профессиональные историки, не замечая, каким дерьмом наелась.
Вроде бы граждане понимают и знают, что наши государственные чиновники выполняют волю правительства, которое действует в интересах олигархата, и верить этим чиновникам может только слабоумный. Но когда дело касается вопросов к профессиональным историкам, чиновникам государства в институте истории РАН, то всё понимание куда-то исчезает, Витенька Земсков и Юрочка Жуков становятся чисто конкретными независимыми искателями правды о Сталине и СССР. За оклады и премии от государства…
(П. Г. Балаев, 30 августа, 2022. «Профессиональные историки и историки-самозванцы»)
-
И, судя по тому, как Гальдер предрекал острый дефицит командных кадров у нас после первого же месяца войны, немецкий Генштаб не имел никакого представления о том, что было в СССР с подготовкой этих кадров. Хотя, информация о наличии военных школ и училищ, академиях была вполне доступна и ее мог без всяких затруднений получить военный атташе при посольстве. Уже только информация о числе летных, бронетанковых, артиллерийских школ и училищ должно было отрезвить генералов вермахта — нельзя нападать на Советский Союз. Такая массовая подготовка командиров всех родов войск однозначно показывала, какая армия будет развернута в СССР в случае войны — вас раздавят…
Но вернемся к Могилеву. Почему мы особенное внимание обратили на эпизод, описанный в «Живых и мертвых», один из эпизодов обороны города?
Потому что даже по хронологии записей Гальдера следует, что это был, так сказать, момент истины для немецкого Генштаба — у немцев не было адекватного инструмента прорыва русской обороны, если оборонительный рубеж был заблаговременно подготовлен. Даже с массированным применением танков прорвать оборону необстрелянного окопавшегося полка было весьма проблематично. Прорвать-то можно было, но тут вопрос — что делать после прорыва, если его цена предполагала такие потери техники? Чем после прорыва наступление развивать?
Оставалось только вышаривать по фронту разрывы в обороне и в эти разрывы влазить. Но эта лавочка когда-нибудь прикроется и тогда начнутся сплошные огорчения.
И, потом, что делать с этими русскими подразделениями, которые таким образом, попали в окружение? Их же нужно блокировать пехотными частями танковых групп, пока не подтянутся основные силы пехоты, иначе они нанесут удар с тыла. Но тогда и танковая группа наступать дальше не сможет. Придется разворачивать танки на ликвидацию окруженных.
Такая попытка была сделана 13 июля 1941 года на Западном фронте в районе совхоза Грудиновка и деревни Перекладовичи под Могилевом. В Журнале фронта она зафиксирована. Там оказалась в окружении сборная группа из трёх наших дивизий, попытка их добить с использованием танков стоила немцам 30 машин, после чего части дивизий вышли из окружения.
Расчет был на то, что всё будет, как во Франции — окруженные станут вывешивать белые флаги? Получилось как в анекдоте про охотника, который поймал медведя…
* * *
Но не только отсутствие адекватных средств прорыва обороны выявилось у вермахта, как проблема, в ходе борьбы за Могилев. Вот запись из Журнала боевых действий Западного фронта:
«Ввиду того, что оборона 61 стрелковым корпусом Могилева отвлекала на него до 5 пехотных дивизий и велась настолько энергично, что сковывала большие силы противника, нами были приказано командующему 13 армии удержать Могилев во что бы то ни стало и приказано как ему, так и командующему Центрального фронта т. Кузнецову перейти в наступление на Могилев, имея в дальнейшем обеспечение левого фланга Качалова и выхода на Днепр. Однако, командарм 13 не только не подстегнул колебавшегося командира 61 корпуса Бакунина, но пропустил момент, когда тот самовольно покинул Могилев, начал отход на восток и лишь тогда донес.
С этим движением корпуса создается тяжелое положение для него и освобождаются дивизии противника, которые могут маневрировать против 13 и 21 армий. Тотчас же по получении известий об отходе из Могилева и о продолжающемся еще там уличном бое дано приказание командарму 13 остановить отход из Могилева и удержать город во что бы то ни стало, а командира корпуса Бакунина, грубо нарушившего приказ командования, заменить полковником Воеводиным, твердо стоявшим за удержание Могилева, а Бакунина отдать под суд.»
Командира корпуса Бакунина, все-таки, кровавый сталинский режим пожалел, под суд он не пошел, но до 1943 года в действующую армию его уже не пускали, вел курс тактики в Академии имени Фрунзе. Теория — не практика. Учить теории может почти любой грамотный, но вот на практике ее применять, особенно на войне, не каждому дано.
Главное же в этой записи то, что один стрелковый корпус РККА сдерживал 5 пехотных дивизий вермахта. Состав 61-го стрелкового корпуса: 53-я, 110-я, 172-я стрелковые дивизии. 172- я, напоминаю, это та, в составе которой был полк Кутепова.
Три советских стрелковых дивизии стояли против пяти пехотных дивизий вермахта. И полмесяца немцы ничего не могли с ними сделать. Проблемы были бы еще больше, если бы не панические настроения командира корпуса.
Но советская стрелковая дивизия — 12 тысяч человек личного состава, а пехотная дивизия у немцев — 19 тысяч. И еще наш корпус сумел предварительно выдержать удар танковой группы Гудериана, выстоять против танков, что вынудило немцев искать другие пути прорыва для своих подвижных соединений. Это уже после Гудериана корпус держал 5 дивизий вермахта.
Т. е., наши войска умудрялись даже при слабом командовании противостоять противнику, который имел почти трехкратное превосходство в силах. В Генштабе ОКХ по этому поводу должны последовать далеко идущие выводы: что будет, когда русские проведут мобилизацию и сравняются в силах?
Но для таких выводов нужно было отчетность сначала наладить. Нужно было сначала выстроить систему, при которой Генштаб мог получать из войск объективную информацию о противнике. Из войск же в Генштаб поступала информация такая, что Гальдер записывает 28 июля:
«Район Могилева окончательно очищен от остатков войск противника. Судя по количеству захваченных пленных и орудий, можно считать, что здесь, как и предполагалось, первоначально находилось шесть дивизий противника.»
Три дивизии корпуса, оборонявшего город, у немцев превратились в отчетах о победах в шесть. Хорошо, что не в девять.
Впрочем, и без того хватало у Гальдера информации, чтобы понять — пора сушить весла, не вам, недоучкам, с русскими воевать. Да немецкое командование во главе с Гитлером всего через неделю после занятия Могилева это осознало, только удивительно, что до сих пор никто из наших историков не обратил внимание на это, факт краха блицкрига и начало катастрофы Германии 5 августа 1941 года признал сам Гитлер…
А 28 июля у Гальдера наряду с размножавшимися, как амебы, делением на двое, русскими дивизиями, еще записано:
«На фронте группы армий „Центр“ русская кавалерия все еще действует в тылу правого крыла группы армий и, видимо, даже вывела из строя железную дорогу, идущую на Бобруйск. Приняты оборонительные меры.»
Это уже на анекдот похоже. Теперь уже оборона в собственном тылу? А это немчуре показал, как надо воевать и какие сюрпризы их ждут в дальнейшем
