Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

расстроить его порядки. Когда это не удавалось, прибегали к еще одной заимствованной с Востока хитрости – ложному отступлению. Как и татары, русские всадники не стеснялись пускать стрелы назад в преследователей. Главным образом такой маневр должен был усыпить бдительность противника, с тем чтобы неожиданно развернуться и снова пойти в атаку. Или же наступающего неприятеля стремились подвести под удар заранее подготовленных позиций артиллерии и пищальников. Да, реализовать такую схему во время Русско-казанской войны 1505–1506 года не удалось, но в последующих столкновениях с татарами московские войска не раз успешно ее применяли.

Наряду с ориентализацией и пороховой революцией важным фактором усиления Русского государства стало изменение принципов командования и планирования военных операций. Прежде всего был учтен печальный опыт пленения Василия II в битве под Суздалем. Сам великий князь больше не присутствовал лично на поле боя, а действовал через назначенных им воевод. Как следствие, постепенно отлаживались механизмы сообщения и информационного обмена между войсками и управляющим центром. Государь, он же верховный главнокомандующий, в большей степени курировал вопросы стратегического масштаба: вел переговоры с противниками и союзниками, определял общее направление действий на ключевых театрах. В тактическом же плане карт-бланш давался высшим военачальникам. Подобную картину источники рисуют относительно новгородской кампании Ивана III 1471 года, а также Русско-казанской войны и Великого стояния на Угре. Вместе с тем войска все чаще делились на несколько групп, которые продвигались по разным направлениям, выполняя свои тактические задачи и тем самым работая на общую стратегическую цель. Яркий пример такого подхода – многочисленные казанские походы Ивана III, а затем и Василия III.

По мнению выдающегося историка Ю.Г. Алексеева, наиболее ярко изменения в русском военном руководстве и стратегии видны на примере военных кампаний Москвы 1470-х годов. Налицо двуступенчатая система управления войсками, в которой «первую скрипку» играет институт главного командования. В новгородской кампании 1471 года был успешно реализован план стратегической обороны на широком фронте, что привело к победе над сильным противником без больших потерь. В походах же Москвы 1477–1478 годов производилось наступление на противника с блокадой его основного политического центра (Казани), который в итоге капитулировал.

Проанализировав перечисленные успехи, Алексеев пришел к выводу, что уже тогда де-факто сложилось отдельное военное ведомство, которое легло в основу будущего Разрядного приказа. Главное командование осуществляло свои функции при помощи определенного аппарата управления, документальные следы которого обнаруживаются в разрядных записях, например в походном дневнике кампании 1477 года.

К сожалению, согласовать действия разных групп войск получалось не всегда, что периодически приводило к поражениям и даже разгромам. Именно так и произошло во время Русско-казанской войны 1505–1507 годов. Нередко корни несогласованности крылись в местническом порядке назначения воевод, когда во главу угла ставились отнюдь не воинские заслуги и умения. Однако ошибки брались на карандаш и исправлялись, а московская военная машина неуклонно становилась все сильнее.

Субординация и управление

Знай свое место – именно по такому принципу распределялись воинские должности в Великом княжестве Московском. Местничество, как прозвали подобный подход, учитывало прежде всего знатность рода и заслуги отца и деда на службе. Поэтому все сливки снимали наиболее знатные княжеские роды, которые оттеснили на второй план менее титулованное боярство и тем более детей боярских.

Увы, знатность рода вовсе не означала полководческого дара. Зачастую более талантливым военным приходилось подчиняться родовитым посредственностям. В самые ответственные моменты разгорались споры между воеводами. Ведь признание правоты того, кто ниже по местническому рангу, у многих вызывало обширный разлив желчи. Нередко подобные препирательства приводили к неудачам и даже разгрому русских ратей.

Как же был организован набор командного состава по принципу местничества? При назначении на ту или иную военную должность в походе князь, боярин, сын боярский или дворянин получали грамоту, где поименно перечислялись все участники кампании и отведенные им посты. Например, это могла быть роспись воевод по полкам. Выше всех в иерархии стоял первый воевода Большого полка. Следующим по старшинству шел второй воевода того же подразделения.

Если список назначений не оскорблял местнических чувств получателя, тот брал с собой эту бумагу и отправлялся воевать. В случае несогласия с распределением должностей служилый человек или вотчинный аристократ мог отказаться идти в поход на предложенных условиях. На имя государя направлялось прошение, чтобы тот пересмотрел свое решение. Возбуждалось дело, и начиналась местническая тяжба. Судя по источникам, прошения скорее вызывали гнев великого князя, чем приносили какие-то успехи истцам. И все же подобные требования выдвигались довольно часто. Ведь встать на должность ниже, чем занимал отец или дед, считалось «порухой чести» для всего рода. На местнические разбирательства уходило драгоценное время, а истец вместо ратной службы тратил свой пыл на сутяжничество.

В отдельных случаях, когда требовалось срочно собрать войско и организовать командование, военный поход мог объявляться «без мест». То есть государь сам решал, кого на какую должность поставить, исходя исключительно из своих соображений. Казалось бы, вот он, шанс собрать команду настоящих профессионалов. На деле подобная практика тоже могла сыграть злую шутку. Среди командного состава тут же находились обиженные своим назначением, и все сводилось к тем же местническим препирательствам. Хороший пример – провальный поход русских ратей на Казань 1506 года, который как раз объявлялся «без мест».

Что касается принципов организации войск, каждый воевода в зависимости от своего ранга руководил определенным количеством голов. Это те самые московские «центурионы», или, по-другому, капитаны, которые вели за собой «сотни» поместных всадников. В росписях данные тактические единицы упоминаются лишь с 1552 года. Но как считает исследователь Алексей Лобин, такими формированиями оперировали еще во времена Ивана III. Чисто тактически орудовать исключительно громоздкими полками затруднительно – требовалось дробление на более мелкие части, аналоги рот. Да и десятичная система управления издавна применялась в Восточной Европе. Правда, до времен Ивана Грозного «сотни», скорее всего, являлись не столь многочисленными и включали 50–100 человек.

Русско-казанские отношения во времена Ивана III

1467 год: «Тотальная ошибка» татарского престолонаследия

Иван III едва успел усесться на трон покойного батюшки, как в первый же год своего правления организовал поход на Казанское ханство. Точнее говоря, на земли черемисов, продолжавших беспокоить пограничные московские территории. Дошли русские войска аж до Великой Перми, находившейся под частичным контролем Казани.

Сведений об этой операции в источниках немного. Неизвестно, сколько всего войск двинулось в поход, какие были достигнуты результаты. Если не считать ответной реакции казанцев, которые в том же году наведались вместе с черемисами в Устюжский уезд. Там, в верховье реки