Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Можно было вообще все дела направлять в суд. Такое право у меня было. Во Владивостокской таможне у меня за год возбуждалось их порядка полутора тысяч. Вот какой геморрой я с себя сбросил бы! Только судья Фрунзенского районного суда города Владивостока на меня такую телегу накатала бы в Федеральную таможенную службу, что мне мало бы не показалось. Районный суд не вытянул бы такой объем, тем более, что таможенная административка — штука специфическая, там санкции очень серьезные, расследование тоже серьезное и административные дела даже по объему документов часто не уступают уголовным.
И что, я принимал менее законные решения, чем суд? Да кто бы мне дал! После рассмотрения мною, дела шли на проверку в прокуратуру, там прокурор в них въедливо всматривался, пытаясь найти любые зацепки, чтобы вынести представление о нарушении мною законодательства и на этом срубить свою прокурорскую палку. А мне в таком случае — втык, дисциплинарное взыскание и лишение премии, на год, пока оно не будет снято. Да еще «приговоренный» может обжаловать в суд мое решение, суд его отменит — мне опять втык. Это судье на многое наплевать, суды часто по тем делам, которые я им направлял, принимали такие решения, что автоматически возникал вопрос: сколько за это там хапнули?
Нет, и в таможенных органах некоторые идиоты пытались за рассмотрение брать взятки. Идиоты от нормальных людей отличаются тем, что их даже сажать не надо, они сами себя посадят. Я пришел в Центральную оперативную таможню на должность заместителя начальника по оперативной работе, но тут ушел в следственный комитет заместитель начальника по организации таможенных расследований и дознания Денис Руденко, на меня навесили еще и его функционал. Я сдуру его стал тянуть, а ФТС, не торопясь, искать кандидатуру на замену. И пока я не уволился — всё искали. И всё это время начальник отдела таможенных расследований меня тихо ненавидел. Его отдел расследовал административку и готовил материалы мне для рассмотрения. На его первые робкие намеки помутить при рассмотрении и определении санкций я сначала сделал вид, что не понимаю, о чем речь, а при повторном подходе — объявил, что теперь он моим доверием пользоваться не будет. Ему это было непривычно, работать с начальником, который не дает «заработать» — не всем нравится. Раньше у него был другой начальник. Так едва я уволился, буквально через пару недель, мне позвонил знакомый опер из ФСБ и похвастался, что он прихватил моего начальника отдела таможенных расследований на вымогательстве взятки за решение по административному делу. А бывший заместитель начальника ЦОТ Денис Руденко, при котором там так привыкли рассматривать административные дела, уже из СК вернулся в таможню, заместителем начальника Московской областной таможни по правоохранительной деятельности и в прошлом году также попался на взятке.
Так то же самое было и в Особом совещании. Только по голове следователь, направивший на него дело с нарушением закона, получал еще до того, как решение наркомом было вынесено. И сразу — от наркома. Так что, я бы не торопился представлять следственные дела, направляемые в ОСО, в виде тонюсеньких папочек с парочкой бумажек… Ага! Это еще какому-то судье можно сунуть лажу, но — НАРКОМУ! Прилетит так, что будешь лететь с такой скоростью, что и погоны на лету отстегнутся.
Но зато я, как заместитель начальника таможни по правоохранительной деятельности отвечал, в первую очередь, за состояние оперативно-розыскной деятельности во вверенном мне органе. А это, в первую очередь — агентура. И если мне на рассмотрение попадало дело, например, по фирме, владелец которой мог мне оказать содействие в деле получения оперативной информации, то, пользуясь своими полномочиями, я мог штраф ему назначить не на всю катушку, минимальный, а если отказывался… Вы начинаете догадываться, почему Александр Солженицын с такой ненавистью описывал ОСО в своем «Архипелаге ГУЛАГ»?..
* * *
А следующий документ еще интересней. После выхода Постановления ГКО Л. П. Берия издаёт свой приказ, касающийся вопроса расширения прав Особого совещания, опубликованный НИПЦ «Мемориал»:
«Приказ НКВД СССР № 001613 „О работе Особого Совещания НКВД СССР“
21.11.1941
г. Москва
НАРКОМАМ ВНУТРЕНИХ ДЕЛ СОЮЗНЫХ И АВТОНОМНЫХ РЕСПУБЛИК
НАЧАЛЬНИКАМ КРАЕВЫХ И ОБЛАСТНЫХ УПРАВЛЕНИЙ НКВД
НАЧАЛЬНИКАМ ТРАНСПОРТНЫХ ОТДЕЛОВ НКВД
НАЧАЛЬНИКАМ ОСОБЫХ ОТДЕЛОВ ОКРУГОВ
Постановлением Государственного Комитета Обороны Особому Совещанию НКВД СССР предоставлено право: с участием Прокурора Союза ССР по возникающим в органах НКВД делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасных преступлениях против порядка управления СССР — выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела.
НКВД СССР ПРИКАЗЫВАЕТ:
1. Наркомам внутренних дел союзных и автономных республик, начальникам краевых и областных управлений НКВД, начальникам транспортных отделов НКВД и начальникам особых отделов округов впредь все без исключения заключенные следствием дела, возникающие в органах НКВД, по преступлениям, предусмотренным ст. 58-1а, 58-1б, 58-1в, 58-1г, 58-2, 58-3, 58-4, 58-5, 58-6, 58-7, 58-8, 58-9, 58-10, 58-11, 58-12, 58-13, 58-14, 59-2, 59-3, 59-За, 59-3б, 59-4, 59-7, 59-8, 59-9, 59-10, 59-12, 59-13 Уголовного Кодекса РСФСР и соответствующими им ст. Уголовных Кодексов союзных республик, — направлять на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР.
2. Все предоставляемые на рассмотрение Особого Совещания дела оформлять в строгом соответствии с требованиями Уголовного Процессуального Кодекса.
3. Обвинительное заключение по делам, представляемым на рассмотрение Особого Совещания должно быть утверждено Наркомами внутренних дел республик, начальниками УНКВД краев, областей, начальниками транспортных отделов, особых отделов (или их заместителями) — по принадлежности и прокурорами республик, краев, областей, округов (или их заместителями) — соответственно.
4. В заключительной части обвинительного заключения указывать предполагаемую меру наказания, каковую органы НКВД и соответствующий прокурор считают целесообразным применить в отношении каждого из обвиняемых (включая в необходимых случаях и конфискацию имущества).
5. Следственные дела Особому Совещанию докладывать лично руководителям или ответственным представителям НКВД, УНКВД, ТО И ОО НКВД.
6. Решение Особого Совещания считается окончательным и обжалованию не подлежит.
7. В местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий, где Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 27.VI.1941 года Военным Советам фронтов в особо исключительных случаях, вызываемых развертыванием военных действий, предоставлено право утверждения приговоров военных трибуналов с высшей мерой наказания, с немедленным приведением приговоров в исполнение, органы НКВД могут передавать дела на рассмотрение военных
