Казань и Москва. Истоки казанских войн Ивана Грозного - Павел Канаев

подвластных татарам народов – черемисов, чувашей, мордвы. Эти контингенты можно с серьезными оговорками назвать чем-то средним между русскими крестьянскими посошниками и городскими пищальниками. В походах и полевых сражениях ополченцы участвовали крайне редко, видимо, выполняя вспомогательные и инженерные функции. Зато их боевая роль возрастала во время обороны или осады укреплений.

Имелась у Казани своя военная «изюминка», отличавшая ханство от прочих татарских государств: применение судовых ратей. Формировались они из тех же пеших ополченцев от даруг и подвластных народов, посаженных на речные суда. В источниках даже есть упоминания о речных боях между русскими и казанскими войсками, например, в 1469 году.

Традиции судоходства Казанское ханство переняло еще от Волжской Булгарии. Находясь на берегах Итиля, трудно было удержаться от дальних плаваний: уж слишком заманчивые торговые перспективы открывались, куда ни направься. Как и в большинстве случаев, казанский военный флот развился из купеческого. Часть торговых судов, которые плавали на Русь, в Астрахань и даже выходили в Каспийское море, постепенно переоборудовали в боевые корабли. По большому счету, разница невелика: поставил на купеческую посудину пушки, вооружил команду луками с пищалями – и вперед. По оценке некоторых историков, в общей массе казанским татарам удалось «наклепать» порядка 200 судов, большинство из которых базировалось в устье реки Казанки.

В ханстве применяли боевые корабли нескольких видов. Первый – беспалубные суда по типу ладей, чем-то походившие на русские ушкуи. Они отличались высокой маневренностью и быстроходностью. Казанские «ушкуи» были гребными и в то же время имели съемную мачту и большой парус. Размеры и вместимость этих судов варьировались. В одни могло поместиться 30–50 ратников и несколько лошадей. Подобные лодки имели вспомогательный характер и широко использовались в десантных операциях. Другие татарские «ушкуи» вмещали 100–200 воинов и более серьезный груз. Скорее всего, именно суда второго типа чаще всего участвовали в речных сражениях.

В боевых действиях на воде казанцы применяли и насады – более крупные речные корабли с насаженными бортами и палубой. Для своего региона и времени это были своеобразные линкоры – огромные (конечно, для речного судна), медленные и неповоротливые. Зато в них могло набиться множество лучников, а грузоподъемность насадов достигала 200 тонн и более. Именно они лучше всего подходили для размещения небольших бортовых пушек (тюфяков, фальконетов, или, по-русски, соколок), переброски крупных контингентов десанта. На носу и корме у них часто устраивали специальные надстройки над палубой для стрелков и пушек-тюфяков.

Еще одной составляющей вооруженных сил Казани являлись войска огненного боя. Долгое время бытовало мнение, будто огнестрельным оружием в ханстве пользоваться не умели вовсе. Конечно, до пороховой революции Казани XVI века было еще далеко и стрелы оставались главными «боеголовками» татар. Однако артиллерия и пищали все же применялись казанцами для защиты и взятия городов и крепостей, а также, по некоторым версиям, и для полевых сражений. Как показывают археологические данные, с пороховым оружием в Среднем Поволжье были знакомы еще со второй половины XIV века, а в слоях XVI столетия найдены стволы пищалей, многочисленные каменные ядра. В летописях встречаются краткие сведения о пушечном бое со стен Казани: «А они тогда все на стену взбежали и бились из города, из пушек своих и из пищалей и из луков стреляя». Упоминает об этом и Сигизмунд Герберштейн, рассказывая об успешной обороне городских стен «единственным пушкарем» в 1523 году.

Из-за отсутствия источников о численности огнестрельных орудий у казанцев остается только гадать. Неясно и то, было ли в ханстве налажено собственное полноценное производство пушек и пищалей. Археологами обнаружены лишь следы изготовления некоторых элементов огнестрельного оружия. Тем не менее некоторые исследователи утверждают чуть ли не наличие полноценного пушечного двора в городе уже в XV веке. Усомниться в этом заставляет не только археологический материал, но и письменные свидетельства. Например, в своем письме в Крым хан Сагиб Гирей просил направить в Казань пушки, пищали и янычар, без которых ему «противу московских воевод стояти не мочно». Показательно, что наряду с орудиями запрашиваются военные кадры, умеющие с ними обращаться. Производство артиллерии могло просесть из-за экономического кризиса в связи с войной. А вот дефицит стрелков, способных вести боевые действия и обучать этому других, говорит о крайне низком распространении огнестрельного оружия в ханстве. Скорее всего, значительную часть орудий, которые казанцы применяли в бою, захватили у московских войск в ходе их неудачных кампаний 1506, 1524 и 1530 годов.

Сама Казань как крепость

В начале XVI столетия при взгляде на Казань откуда-нибудь с Арского поля и на Первопрестольную с Девичьего можно было увидеть немало сходств. Например, тот же протяженный пояс бревенчатых стен с зубцами островерхих башен-веж. Только в казанской картине над всем этим вместо луковиц и шлемов церквей взмывали тонкими стрелами с острыми наконечниками минареты мечетей. Культовую архитектуру столицы волжского ханства, увы, рассмотреть в рамках этой книги не удастся. Ограничимся обзором казанских фортификаций хотя бы для понимания, почему в ходе стольких походов XV–XVI веков взять город удалось лишь дважды: в 1487 году Ивану III и в 1552-м – его грозному внуку. И то насчет первого эпизода сегодня в научной среде есть сомнения, было ли это полноценным взятием. Но не станем забегать вперед.

Конечно, далеко не во всех поволжских кампаниях русские войска доходили до самой Казани. Значительная часть неудач до 1552 года объяснялась прежде всего проблемами с логистикой и нехваткой перевалочных и ресурсных баз на пути к городу. Этот пробел восполняли и Василий III, поставивший на Суре Васильгород, и Иван Грозный, который основал Свияжск. Однако и сама Казань была вполне себе крепким орешком. В 1550 году московские силы безрезультатно осаждали город почти две недели и так и ушли несолоно хлебавши. А окончательно пала к ногам Ивана IV Казань в 1552 году после 41 дня осады. И это при чудовищном количестве стянутых туда войск, осадной артиллерии и боеприпасов. Какие же укрепления смогли так долго сопротивляться столь мощному натиску?

Как и в русских городах, фортификационным ядром Казани являлась городская цитадель, или, попросту говоря, кремль. Находился он там же, где и сегодня. Его площадь в ханский период составляла приблизительно 10 гектаров. Южная линия кремлевских укреплений шла вдоль рва, следы которого обнаружены археологами в районе церкви Киприана и Иустины. Именно с юга находились главные Большие ворота, выполненные в виде башни с защищенным проездом. Всего же в кремль вели четыре воротные башни.

С севера, по реконструкции Н.Ф. Калинина, тянулся еще один ров, отделявший кремль от каменного укрепленного ханского дворца. В