Русские солдаты в Северной Африке (1940–1945 гг.). Эль-Аламейн: неизвестные страницы войны - Владимир Владимирович Беляков

Я вновь выбрался на улицу, прошел пару кварталов и уселся прямо на мостовой. Прихлебывая из бутылки, курил одну сигарету за другой. Мне становилось все лучше и лучше. “Была бы хоть какая одежда, можно было бы бежать в Испанию”, – подумал я.

В этот момент на меня и наткнулась молоденькая девчонка. Она не испугалась моего вида. “Вы ранены?” – спросила девчонка. “Нет, – ответил я. – Просто замерз”. Она села рядом и стала расспрашивать меня про “Ланкастрию”. Я отвечал, что знал. Неожиданно небо прямо над нами осветил прожектор. Девчонка вскочила. “Боже мой! На вас же ничего нет! – воскликнула она. – Бедный! Подождите. Сейчас я возьму кое-что у своего брата”. Через некоторое время она появилась с бриджами и голубой фланелевой рубашкой в руках. И то, и другое было мне отчаянно мало. Но с рубашкой – она одевалась через голову – оказалось справиться легче, стоило лишь разорвать воротник. Штаны же пришлось сзади распороть по шву. Но все равно стало теплее. К тому же она принесла еще полбутылки коньяка, сигареты и спички. Слегка одетый и с пополненными запасами, я почувствовал себя почти как в раю. Девчонка объяснила, что она из числа добровольцев, которые ищут на улицах раненых, и, извинившись, что у нее еще очень много дел, убежала. Я лишь успел произнести слова благодарности.

Вслед за моим ангелом появилась “Скорая помощь”. Санитары с трудом втолкнули меня внутрь – там уже было набито битком. Машина остановилась на причале, возле небольшого судна. Мы перебрались туда, кое-как залезли в одну из кают и тут же заснули как убитые.

К вечеру следующего дня, когда я проснулся, на горизонте уже появилась Британия. В Давенпорте нас ждал роскошный прием. Военный оркестр играл марш. Прямо на причале были накрыты столы, а чуть поодаль выстроились санитарные машины. Люди в толпе радостно улыбались и махали нам руками».

Трагедия «Ланкастрии» произошла вскоре после эвакуации британских войск из Дюнкерка, во время которой они понесли большие потери. Премьер-министр Уинстон Черчилль не решился сразу поведать нации о новых тяжелых утратах. Только 26 июля лондонская «Таймс» упомянула о том, что «из большого числа судов, проводивших эвакуацию из Сен-Назера, мы потеряли одну “Ланкастрию”».

«После 1940 года я много раз бывал во Франции, но вновь попасть в Сен-Назер удалось только в 1984 году, – писал мне Джозеф Суини. – Там я узнал, что жители города и английская ассоциация “Ланкастрия” планируют провести очередную встречу тех, кто остался в живых. Пригласили и меня. Но встреча не состоялась. Незадолго до 17 июня оба ее инициатора, жившие по разным сторонам Ла-Манша, скончались, и церемонии были отменены.

Не зная об этом, я приехал в Сен-Назер. Там встретил двух англичан и бельгийца с “Ланкастрии”. Мы возложили цветы к мемориальной доске на английском военном кладбище. На следующий год в Сен-Назере собрались 26 бывших пассажиров “Ланкастрии”, родственники погибших и спасшихся.

Теперь мы приезжаем туда каждый год в один и тот же день – 17 июня. С утра собираемся на причале, садимся на катер и выходим в Бискайский залив к тому месту, где неподалеку от Сен-Назера установлен памятный буй. Под ним покоятся останки океанского лайнера “Ланкастрия”. На воду ложатся венки из живых цветов, морской ветер шевелит седые волосы на наших непокрытых головах…»

Джозеф Суини прожил долгую жизнь. Он скончался в сентябре 2008 года, не дотянув всего лишь полтора месяца до своего 90-летия. Немало драматических эпизодов пережил ветеран Второй мировой войны. Одна лишь битва при Эль-Аламейне чего стоит. Но главным событием своей жизни Джо, с которым мы переписывались почти до самой его смерти, считал спасение с тонущей «Ланкастрии». Согласно завещанию покойного, его тело кремировали, а прах развеяли в Бискайском заливе, над тем местом, где почти 70 лет назад обрели вечный покой сам океанский лайнер и большинство его пассажиров…

Глава пятая

«Личная армия»

В конце августа 1989 года редакция «Правды» попросила меня вылететь из Каира в столицу Ливии, чтобы рассказать читателям о торжествах в честь исполняющегося 1 сентября 20-летия ливийской революции.

Гостей на торжества в Триполи ливийцы пригласили много, для журналистов даже был создан специальный пресс-центр. Вместе с корреспондентом ТАСС Вячеславом Анчиковым мы сидели там в ожидании программы праздника, потягивали кофе и вели разговор о том о сем.

В какой-то момент мне показалось, что из-за соседнего столика за нами наблюдают. Встретив мой взгляд, старик-европеец с коротко стрижеными волосами обратился к нам на чистом русском языке.

– Вы из Союза? – спросил он.

– Да.

– Разрешите представиться: Николай Валерьевич Шейкин.

Старик придвинул к нам стул, протянул по визитной карточке. «Корреспондент ливийского агентства ДЖАНА в Греции», – значилось на ней.

Разговорились. Шейкин родился в 1910 году в Сибири. Отец его, донской казак, был сослан туда после революции 1905 года. Женился он на обрусевшей гречанке. Родители Николая умерли рано, и в 1922 году брат матери увез сироту-мальчика сначала в Стамбул, а затем в Афины. В Греции Шейкин прожил всю свою последующую жизнь, но продолжает считать себя русским. Живо интересуется происходящим на родине, пишет статьи по русской истории и культуре.

В годы Второй мировой войны Николай Валерьевич партизанил. Узнав об этом, я спросил его: не слыхал ли он о советских солдатах, сражавшихся в рядах союзных войск в Северной Африке? Старик на мгновение задумался, а потом сказал:

– Когда-то я читал, что в тылу войск держав «оси» в Африке действовала диверсионная группа с русским во главе. Она была известна как «группа Попского».

Так, надо смотреть английскую и американскую литературу об африканской кампании против войск фельдмаршала Роммеля. Вернувшись из Триполи в Каир, я долго собирался заняться этим, но всякий раз находились более неотложные дела. И вот, наконец, я окунаюсь в тишь библиотеки Американского университета, известной как крупнейшее в Египте хранилище литературы на английском языке.

Конец «сладкой жизни»

В разделе мемуаров в каталоге мелькнуло знакомое имя – «Попский». С волнением беру в руки книгу. Она мне ровесница, издана в 1950 году, в Лондоне, а называется «Личная армия». Настоящая фамилия автора – Пеняков, Владимир Дмитриевич Пеняков. Он действительно русский, но родился 30 марта 1897 года в Бельгии, где его отец построил завод. Образование получил в Англии, в Кембридже, и по-английски говорил так же чисто, как и по-русски. Прошел Первую мировую войну,