Виги и охотники. Происхождение Черного акта 1723 года - Эдвард Палмер Томпсон

произойти на пятьдесят лет раньше или на пятьдесят лет позже; сэру Чарльзу не повезло, что она совпала с расцветом «черного» браконьерства. Но еще ряд преступлений против частных собственников оказалось невозможно (в отсутствие записей о возбужденных по ним уголовных делах) включить в таблицу правонарушений. Во-первых, было зафиксировано несколько случаев разрушения насыпей рыбоводных прудов и кражи рыбы (преступление, за которое по Черному акту устанавливалась смертная казнь). Очевидно, что такие действия, как и нападения на оленей, носили характер возмездия — то был способ наказания хозяев. В Уинкфилде владельцы поместья, судя по всему, сооружали новые пруды для разведения рыбы в старых карьерах и торфяных выработках; и, может быть, из‑за этого — как и из‑за создания помпезных ландшафтных парков, последнего крика моды среди дворянства, — затоплялись общинные земли и уничтожалась ценная собственность общинников[327].

Есть и другие отрывочные сведения из Беркшира и других графств, которые наводят на мысль, что подобные набеги на рыбные пруды были не просто обычным браконьерством, а проявлением серьезной борьбы за традиционные права на рыбный промысел. В 1725 году Джонас Лоу, брадобрей и ткач из Ньюбери, был обвинен судом ассизов в поджоге рыбного садка и поломке плетеных корзин для ловли рыбы у одного местного рыбака, который приобрел права на «Пруд Старого Стюарда». Лоу явно чувствовал, что правда на его стороне, и пригрозил: если его вынудят покинуть страну, он позаботится, чтобы те, кто стал причиной этого, «не дожили до ста лет». За границей Хэмпшира были разрушены дамбы рыбоводных прудов сэра Энтони Стерта, а еще в одном случае, связанном с правами на рыбную ловлю, нарушитель из Крондолла сопротивлялся аресту со словами: «У них нет права выдавать такие ордера, и я не буду подчиняться ни их ордеру, ни ордеру короля Георга»[328].

Во-вторых, произошел ряд нападений на владения, расположенные (как Энглфилд Парк) возле опушки леса. В случае с парком графа Аррана близ Бэгшота мы видим открытый браконьерский вызов. После налета на Бэгшот Парк «черные» отправили графу письмо, в котором заявили, «что поскольку его лесники или слуги застрелили у них двух или трех самых ценных собак, то они в подходящее время сведут с ним счеты и разнесут весь парк, а от дома не оставят камня на камне»[329]. Ограбили парк лорда Стауэлла в Олдермастоне, оставив на заборе «дерзкое» письмо, а один человек был признан виновным в попытке поджечь дом лорда[330]. Сообщалось также об инцидентах с участием «черных» в крайнем северо-восточном углу Хэмпшира, к югу от границы с Беркширом (в Брэмсхилле, Хекфилде, Маттингли, Хартли Роу и Стратфилд Сэй), а также в Догмерсфилде и Крондолле, недалеко от Фарнхэма.

«Черное» браконьерство в этих местах было настолько давним и укоренившимся, что, возможно, именно здесь (как и в Фарнхэме, в графстве Суррей) впервые появились «черные», а жители Виндзорского леса взяли с них пример[331]. Здесь, несомненно, было место контактов и связи между жителями Хэмпшира и Виндзора, и когда последние оказались разбиты, некоторые из разбойников ушли в Хэмпшир через этот округ. Таким образом, события на северо-восточной окраине Хэмпшира в равной степени принадлежат истории обоих графств, однако удобнее всего рассмотреть их здесь.

Наша первая информация о событиях в этих местах почерпнута из двух писем от хэмпширских мировых судей к сэру Джону Коупу из Брэмсхилла, на границе с Беркширом. Сэр Джон, член парламента от Тэвистока (а впоследствии от графства Хэмпшир), был к рассматриваемому времени человеком Уолпола. В одном из писем к нему, от октября 1722 года, шла речь о смерти в Винчестерской тюрьме Джона Неллиера, плотника из Хартли Роу, содержавшегося там как «черный» браконьер. Упоминание про «Ваш билль о краже оленей» подразумевает, что Коуп уже выступал в Вестминстере за ужесточение законодательства. Второе письмо к Коупу, от Х. Фокскрофта из Кэлкот Парка близ Рединга, гласит: «На прошлой неделе сэр Энтони Стерт велел арестовать Идса, мясника из Хартли Роу, в то время, когда тот незаконно вторгся, чтобы срыть дамбу его рыбного пруда и ограбить его». Исполнить приказ послали двух бейлифов, но Идса сразу же отбили двое хорошо известных похитителей оленей из Маттингли и Хартли Роу, которые «бесчеловечно» поколотили при этом одного из бейлифов. Были выданы ордера на арест этих спасителей, «но безрезультатно; если бы мы их взяли, то их бы обязательно отбили: от наших поручений мало толку без помощи правительства. Мы скоро обнаружим, что похитители оленей совсем обнаглели, если не сможем получить от короля прокламацию с объявлением награды и прощения…»[332].

Фокскрофт добавил, что в город едет «мистер Питт». Можно предполагать, что это был «губернатор» Томас Питт[333], чьи многочисленные владения включали в себя парк Своллоуфилд, лежавший по беркширскую сторону границы прямо в лесу. На этот парк совершили нападение, причем взломали шлюзы рыбных тоней Питта на реке Лодден. Парк его родственника Джорджа Питта в Стратфилд Сей, или Стратфордси, также был «разграблен»[334]. Эти набеги происходили в 1723 году, причем несколько из них после принятия Черного акта. Между тем рвение сэра Джона Коупа в борьбе с «черными» привлекло их внимание, и они выразили свою злобу, устроив «опустошение» на его землях в Брамсхилле — вырубили посадки молодых дубов стоимостью 500 фунтов стерлингов. (Может быть, такое «опустошение» фактически представляло собой отсроченную месть за причастность Коупа к аресту плотника Джона Неллиера, который умер в Винчестерской тюрьме.) Ни одна из репрессивных мер 1723 года не успокоила этот район, и инциденты продолжались в течение нескольких лет. В марте 1724 года Коуп получил еще одно (весьма примечательное) письмо, на сей раз от Эллиса Сент-Джона, мирового судьи Догмерсфилда. Поводом послужила отсрочка приговора некоему Эдварду Тернеру — он считался «черным», входил в «Крондоллскую банду» и был осужден за конокрадство ассизами в Рединге:

Я только и слышу, что об отсрочке Тернеру… Это сильно встревожило моих соседей, тем более что Ричард Терри, этот отец порока, заявляет, что тот не будет предан смерти, а скоро вернется домой, и чего нам тогда ожидать, кроме смертоубийства или горящих домов? — в первом, я полностью уверен, он уже был повинен…

Как вы знаете, Ричард Терри известен тем, что держит борзых, радеет за своих людей Тернера и Кемпа и выражал открытое неповиновение нашим приказам и презрение к нашей власти, когда мы вызвали его предстать перед нами, чтобы он объяснил, по какой причине штраф в пять фунтов не должен быть наложен на него за убийство зайца в воскресенье; я не против милосердия, когда его заслуживают, но этот парень — худший из людей…

Вы окажете услугу своему краю, если намекнете о данном деле мистеру