Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев

боли и от блеска не ощутил ли бы бессилия взирать на то, чего прежде видел тени? И что, думаешь, сказал бы он, если бы кто стал ему говорить, что тогда он видел пустяки, а теперь, повернувшись ближе к сущему и более действительному, созерцает правильнее?..» И далее: если бы кто из них поднялся вверх и побыл в свете и увидел истинное, а потом вернулся бы вниз в пещеру и стал бы им рассказывать о том, что видел, «не возбудил ли бы он в них смеха и не сказали бы они, что, побывав наверху, он возвратился с поврежденными глазами и что поэтому не следует даже пытаться восходить вверх?..» (Государство, 514 А – 517 D).

Прекрасно и впечатляюще тут дана экспозиция идеалистической философии, согласно которой мир и предметы, факты и понятия, среди которых мы живем, суть не что иное, как тени истинных сущностей, которые существуют в чистом свете вверху и могут быть восприняты нами в форме «идей» = Видей!.. Эту же самую философскую проблему выразит позднее Кант в различении ноумена («мыслимого») и феномена («явленного»).

Но есть именно греческий акцент в мифологеме Платона. Греки = горцы знакомы с пещерами. И диалог между Пещерой и Светом в открытом пространстве – это диалог между Небом и Подземным миром, между богами Олимпа – богами поколения Зевса, чья субстанция есть огонь и свет, – и поколением их отцов и матерей, титанов. Битва между ними описана в «Теогонии» Гесиода: там боги-олимпийцы под предводительством Зевса с помощью перунов огня выжгли сыро-земный Хаос, в каком обитали еще мокрые, хтонические титаны, и образовали Космос, установив всему меру и зазоры пустот между существами и вещами. Титанов же сбросили в Тартар, где они обитают наподобие узников Платоновой «пещеры». Однако они унесли с собой некое знание о Бытии, которое не может принципиально быть воспринятым при свете (подобно тому, как некоторые растения и химические соединения разлагаются, теряют свою сущность, свою истину на свету). Это сокровенное знание сообщается земным смертным как некое эзотерическое ведение – «Веды» – оракулами и пифиями-сивиллами-ведуньями-вещуньями, «ведьмами», кто обитают в пещерах в испарениях недр. Это – сакральное, хтоническое (= подземное) знание Матери-и Природы, Земли, ее души, внутри которой Аид и Персефона обитают, передавалось также в мистериях – Элевсинских, Дельфийских, орфических, в дионисиях («вакханалиях» – в Риме). Это массовые празднества, хоровые, разгульные – обычно приуроченные к весеннему возрождению Природы, Жизни. Если оракул – обращен к личности и давал персональное знание, то мистерии – хорово-общественные акты научения, образования и воспитания. Но они принципиально нощны: сам термин «мистерия» = «таинство». И туда допускались не все, но «посвященные» – особенно в мистерии орфиков, последователей Орфея, интеллектуалов, пифагорейцев. Хотя точнее бы тут говорить не «по-свящ-енные», а «при-ТЕМ-ненные»… Это сокровенное знание влекло и философов, и поэтов. Орфей, Одиссей – посещали царство мертвых, приникали к его испарениям и духам-подсказам. И сам Платон был инициирован в орфические мистерии. Впоследствии Ницше обозначил эти два начала в бытии и два типа знания – как Аполлоновское и Дионисийское. Первое – рациональное, световое; второе – иррациональное, мистическое… Первое – закон, космос, порядок; второе начало – стихийная жизненная сила Эроса, Природы… И т. п.

Другой вариант картины греческого Космоса дан Платоном в диалоге «Федон»:

«…Во-первых, если Земля кругла и находится посреди неба (я подчеркиваю основные идеи греческого миросозерцания. – Г. Г.), она не нуждается ни в воздухе, ни в иной какой-либо подобной силе, которая удерживала бы ее от падения, – для этого достаточно однородности неба повсюду и собственного равновесия Земли. (Вот почему шарообразная форма рассматривается как совершенная. Подчеркнутые термины – варианты принципа Меры, Гармонии. – Г. Г.)… Далее я уверился, что Земля очень велика и что мы, обитающие от Фасиса до Геракловых Столпов (так греки именовали Гибралтарский пролив. – Г. Г.), занимаем лишь малую ее частицу; мы теснимся вокруг нашего моря, словно муравьи или лягушки (у Аристофана комедия «Лягушки» есть. – Г. Г.) вокруг болота, и многие другие народы живут во многих иных местах, сходных с нашими. Да, ибо повсюду по Земле есть множество впадин (как пещеры! – Г. Г.), различных по виду и по величине, куда стеклись вода, туман и воздух. Но сама Земля покоится чистая в чистом небе со звездами – большинство рассуждающих об этом обычно называют это небо эфиром. Осадки с него стекают постоянно во впадины Земли в виде тумана, воды и воздуха.

А мы, обитающие в ее впадинах, об этом и не догадываемся, но думаем, будто живем на самой поверхности Земли, все равно, как если бы кто, обитая на дне моря, воображал, будто живет на поверхности (начинается философская притча-миф, подобная Пещере в диалоге «Государство». – Г. Г.), и, видя сквозь воду Солнце и звезды, море считал бы небом (подобно теням от предметов в мифе о Пещере. – Г. Г.). Из-за медлительности своей и слабости он никогда бы не достиг поверхности, никогда бы не вынырнул и не поднял голову над водой, чтобы увидеть, насколько чище и прекраснее здесь, у нас, чем в его краях, и даже не услыхал бы об этом ни от кого другого, кто бы это видел.

В таком же точно положении находимся и мы: мы живем в одной из земных впадин, а думаем, будто находимся на поверхности, и воздух зовем небом в уверенности, что в этом небе движутся звезды… Но если бы кто-нибудь все-таки добрался до края или же сделался крылатым и взлетел ввысь, то, словно рыбы здесь, у нас, которые высовывают головы из моря и видят этот наш мир, так же и он, поднявши голову, увидел бы тамошний мир. И если бы по природе своей он был способен вынести это зрелище, он узнал бы, что впервые видит истинное небо, истинный свет и истинную Землю» (Федон, 108 е – 109 е).

Принцип Пропорции работает в этих Платоновых видениях и уравнениях. А именно: если люди на Земле подобны муравьям и лягушкам вокруг болота или вообще жителям впадины на дне моря, то наше «небо» из воздуха подобно плотности их воды. И следовательно: истинное небо – эфир так относится к нашему «небу» людей, как наше «небо» людей относится к воде = «небу» рыб. Так что

Еще более разработанную систему пропорций можно встретить в диалоге Платона «Тимей», где рассматривается творение мира богом-демиургом. Из двух вариантов возникновения мира и всего – генезис или творение – Греция начинала с первого («Теогония» Гесиода, VIII в. до н. э.), но в