Японцы - Хасэгава Мамору

система управления Японией выглядела следующим образом. Император формально занимал престол и не пользовался никакой властью. Сёгун формально являлся главнокомандующим, но на деле ничем не командовал. Ту власть, которой обладал императорский двор, делили между собой сёссе или кампаку и дайдзё тэнно, а от имени сёгуна правил сиккэн. Власть сёгуната была сильнее власти императорского двора, так что, сделав сёгуном родича императорских регентов, Ходзё Ёситоки ничем не рисковал. Напротив – дом Ходзё получил дополнительный «рычаг управления» и возможность непосредственного влияния на придворные структуры. Сложно? Да – сложновато. Но как еще даймё из провинции Идзу мог стать во главе правления государством? Политика дома Ходзё – типичный пример японской целеустремленности и свойственного японцам понимания того, что к цели можно идти разными путями.

Классическим воплощением японского менталитета можно считать японские шахматы сёги, усовершенствованные в первой половине XVI века сто пятым императором Го-Нара. До него в сёги действовало то же правило, что и в традиционных шахматах – взятые фигуры противника снимались с доски и дальнейшего участия в игре не принимали. Это правило существенно обедняло игру и шло вразрез с реальностью, отражением которой считаются все разновидности шахмат, ведь в жизни воины и целые отряды могут переходить с одной стороны на другую. Император Го-Нара убрал фигуру, которая называлась «пьяным слоном», поскольку она ограничивала движение летающей колесницы[100], и ввел правило, согласно которому взятые фигуры противника разрешается выставлять на доску в качестве собственных. Это новшество существенно обогатило игру. В отличие от традиционных шахмат дебютная стадия сёги спокойная, в ней не происходит столкновений, поскольку оба игрока занимаются выстраиванием обороны. Ожесточенное сражение начинается в середине игры, «ожесточенное», потому что оно сопровождается массовым разменом фигур, которые имеют шансы на «реинкарнацию»… Если перед вами стоит выбор между сёги и го, то первым лучше освоить игру сёги, которая более соответствует японскому духу, нежели го.

Как уже было сказано выше, в 1221 году император Го-Тоба попытался отобрать власть у клана Ходзё, но потерпел неудачу. В конце шестидесятых годов XIII века над сёгунатом нависла угроза со стороны монгольского государства Юань, основанного в Северном Китае ханом Хубилаем, внуком великого завоевателя Чингисхана. В 1274 году монгольский флот при поддержке покоренных монголами корейцев высадил воинов на острова Цусима и Ики, а затем подошел к острову Кюсю в заливе Хаката, где был уничтожен ураганным штормом, получившим название «ками кадзэ»[101]. Годом позже, а также в 1279 году хан Хубилай присылал послов с требованием покориться его власти, но японцы поступали с послами жестко – отрубали всем головы. В 1281 году к японским островам подошла несметная флотилия, в которой насчитывалось более четырех тысяч кораблей. Это нашествие закончилось столь же плачевно, как и предыдущее, – близ острова Кюсю шторм потопил бóльшую часть юаньских кораблей, после чего монголы отказались от идеи покорения Японии. По сей день человеку, сомневающемуся в божественном покровительстве Аматэрасу-о-миками, говорят: «Извольте вспомнить то, что произошло с монгольскими кораблями, и, возможно, вы перемените свое мнение».

Тем не менее, при всем божественном покровительстве, попытки монгольского нашествия отразились на сёгунате Камакура неблагоприятным образом. Затраты на укрепление прибрежных рубежей и общую оборону страны истощили казну, а доблестные самураи были недовольны тем, что им не удалось сразиться с врагами, ведь любое сражение обещало какую-то военную добычу. Над сёгунатом Камакура начали сгущаться тучи и вот-вот должна была разразиться гроза… К внешним угрозам добавлялись внутренние проблемы. В 1252 году сиккен Ходзё Токиёри, уставший бороться с возрастающим влиянием ветви Кудзё из дома Фудзивара, сместил Фудзивара-но Ёрицугу и сделал сёгуном Мунэтаку-синно[102], старшего сына восемьдесят восьмого императора Го-Саги. Надо сказать, что Мунэтаку-синно не оправдал оказанного ему доверия – он организовал заговор против Токиёри и всего клана Ходзё, за что был выслан из Камакуры в Киото (бóльшего наказания сыну императора не полагалось, во всяком случае, в то время). В память об этом Мунэтаку написал трогательное стихотворение:

«В молитвах

Встречаю рассвет,

В снегах близ храма Китано,

Словно заживо погребенный,

Скрывает снег все следы…»

После Мунэтаку-синно сёгуном стал его трехлетний старший сын Корэясу-синно, который тоже был низложен за попытку выступить против дома Ходзё. Вместо него был поставлен Хисаакира-синно, сын восемьдесят девятого императора Го-Фукакусы и младший брат девяносто второго императора Фусими. Хисаакира-синно, подобно своим родичам-предшественникам, проявлял непокорность, ввиду чего в 1308 году был заменен на своего шестилетнего сына Морикуни-синно, ставшего последним камакурским сёгуном. Ставка на синно была ошибкой сиккенов из дома Ходзё, которые таким образом пытались укрепить связи с императорским домом. Но для синно первоочередное значение имели интересы двора, а не дома Ходзё… В конечном итоге недовольство политикой бакуфу в самурайских кругах и среди буддийского духовенства, а также внутренние противоречия между высшими чиновниками бакуфу и представителями дома Ходзё привели к падению сёгуната Камакура. Последовавшее за этим трехлетнее самостоятельное правление девяносто шестого императора Го-Дайго вошло в историю под названием реставрации Кэмму[103].

Влияние сёгуната Камакура на менталитет и традиции японской нации заключалось в окончательном формировании привилегированного самурайского сословия и закреплении его системы ценностей в качестве некоего идеала, которому старались следовать и торговцы, и ремесленники, и крестьяне. Основание сёгуната не наносило ущерба престижу императорской власти – те, кто обладал достаточным количеством информации, понимали, что к чему, но в глазах народа императоры продолжали оставаться и правителями, и воплощением японского духа, и верховными жрецами синто (уж этой-то привилегии у них никто отнять не мог).

Правление императора Го-Дайго оказалось недолговечным, поскольку он не сумел обрести надежную опору своей власти в самурайском сословии (других опор и не существовало). Император ограничился тем, что назначил сёгуном своего старшего сына принца Мориёси, но этого было мало, вдобавок следовало заручиться поддержкой влиятельных семейств, а еще императору следовало достойно вознаградить всех тех, кто поддержал его в борьбе с домом Ходзё. Но Го-Дайго считал, что высшей наградой для его сторонников должно стать сознание исполненного долга, а наградами удостаивал только сановников из своего ближайшего окружения. Короче говоря, начал Го-Дайго хорошо, но закрепить успех не сумел.

На сёгунский титул рассчитывал Асикага Такаудзи, самурай, оказавший императору весомую поддержку в борьбе против дома Ходзё. Благодаря своему влиянию среди самураев Такаудзи получил должность императорского советника, но этого ему было мало – он поставил своей целью стать сёгуном и стал им в 1338 году. Императорский двор к тому времени раскололся на две части. Такаудзи принудил Го-Дайго отречься и усадил на престол угодного ему принца Ютахито, вошедшего в историю как император Комё. Отрекшийся Го-Дайго бежал в Ёсино