Музей языков. Конрад Гесснер и книги-полиглоты XVI в. - Михаил Львович Сергеев

Ближнем Востоке[225] (см. Hobson 2012, 70–80). При этом он отнюдь не был «bibliotaphus»[226] (в классификации Альда Мануция), но, напротив, охотно снабжал текстами филологов и издателей – так, editiones principes Иосифа Флавия (1544) (ср. Lexicon 1545, †2b) и Полибия (1549) были изданы в Базеле с принадлежавших ему списков. Среди ученых, которым он оказал поддержку, были Винченцо Маджи (1498–1564), Алессандро Пикколомини (1508–1578), Бенедетто Варки (1503–1565) и др.; Гесснер посвятил ему Греческо-латинский словарь 1545 г.[227]

После смерти Уртадо де Мендосы коллекция книг поступила в библиотеку Эскориала, где была описана и систематизирована. Сохранилась также копия каталога греческих рукописей, составленного А. Арлением: в ней перечислены 259 книг (Hobson 2012, 141–143, 233–243). Этот список был известен Гесснеру[228]: он упоминает о нем в посвятительном письме, предваряющем «Библиотеку», при перечислении источников справочника[229], и в предисловии в греческо-латинскому словарю 1545 г.[230] Кроме того, в статьях «Библиотеки» Гесснер множество раз называет неизданные греческие рукописи, хранящиеся в венецианском собрании Уртадо де Мендосы, в том числе ссылаясь на знакомство с ними de visu[231].

На поездку по Италии у Гесснера был отведен всего месяц, причем часть этого времени, по своему обыкновению, он использовал для изучения местной природы. Достоверно известно, что, кроме библиотек Венеции, Гесснер побывал в библиотеке Св. Сальвадора в Болонье. Напротив, в упоминаниях флорентийской библиотеки Медичи в «Библиотеке» отсутствуют какие-либо автобиографические детали: вероятно, источником сведений о ее фондах стал перечень рукописей, составленный французским гуманистом Жаном Маталом (ок. 1517–1597). Собрания Ватиканской библиотеки и библиотеки кардинала Виссариона (впоследствии Маркианы) были также известны Гесснеру только по каталогам (Sabba 2012, 79–123).

Итальянской поездкой завершаются «академические путешествия» Гесснера. К 1544 г. он был уже достаточно известен как переводчик и знаток медицинских сочинений, а кроме того, востребован в родном городе как преподаватель и врач. Обилие срочной работы, в том числе наблюдение за набором собственных книг в типографии, не позволило Гесснеру оставаться в Италии дольше. В «Библиотеке» он сообщил, что за время его отсутствия («me absente in Italia») Фрошауэр напечатал антологию Стобея, не приняв во внимание ряд исправлений и разночтений (Bibliotheca universalis, 182a). «Универсальная библиотека», вышедшая в 1545 г., принесла Гесснеру европейскую славу: с этого времени он мало выезжал из Цюриха, не считая ботанических экспедиций в Альпы и поездок на источники, которые имели не только лечебные, но и научные цели (Döpp 2012, 22–34)[232]. Об этом мы читаем, например, в стихах об энгадинском источнике в кантоне Граубюнден, сочиненных другом и спутником Гесснера Иоганном Фабрицием Монтаном (1527–1566):

Haec, Gessnere, tibi, Medicorum maxime Doctor,

Linquo: tuis quod sint viribus apta magis.

Naturae tibi nosse vias, causasque latentes,

Ingeniumque sagax docta Minerva dedit[233].

Впрочем, даже оставаясь в родном городе, Гесснер нисколько не ограничивал географию своих исследований. Независимо от их предмета, он стремился представить в своих книгах универсальную карту знаний – от Центральной Европы до южных, восточных и западных окраин Ойкумены.

Глава 4. Филологические занятия Гесснера

Относительно компактное устройство научного знания, образовательная модель XVI в. и существенная зависимость ученых от античного наследия (ср. Sarton 1955; Деар 2015, 59–89) делали занятие наукой без обращения к филологии практически невозможным[234]. Любой латинский или греческий текст, созданный вплоть до падения Римской империи на Западе и Востоке[235], независимо от тематики и жанра, гуманисты воспринимали как объект филологический критики, унаследовав у античных филологов широкое понимание задач γραμματική[236]. В этом смысле строгое разделение работ Гесснера, как и любого другого полимата той эпохи, на естественно-научные и филологические оказывается невозможным. Гесснер-медик изучал разночтения рукописей Галена, Гесснер-филолог дополнял греческий словарь научной терминологией Аристотеля и Феофраста или анализировал номенклатуру птиц у Аристофана.

Примечательно, что в издательском каталоге Фрошауэра-старшего «История животных» была помещена в раздел «grammatica et rhetorica»: причиной, вероятно, было то, что значительную часть энциклопедии составляли филологические рубрики, включавшие названия животных на разных языках, пословицы, цитаты из литературных произведений, пересказы легендарных сюжетов (см. Kusukawa 2010, 305–306). Существование литературного предания о том или ином звере, реальность которого Гесснер мог ставить под сомнение (например, о единороге), становилось достаточным основанием для включения статьи о нем в «Историю животных» (Pinon 2005, 248–253).

Несмотря на это, труды Гесснера по жанровым и содержательным признакам можно классифицировать в зависимости от того, к какому роду занятий – филологическому или естественно-научному – они относятся по преимуществу. В таком случае отдельный разряд составят словари (независимо от специализации), а также издания и переводы текстов, не ориентированные специально на практическое медицинское использование. Часто, как мы уже говорили, такая работа выполнялась по заказу типографов – для дополнительного заработка (πρὸς τὰ ἄλφιτα «ради хлеба насущного»: Bibliotheca universalis 1545, 180b).

Словари

Первые научные опыты Гесснера были связаны с лексикографией, и составлением словарей разного рода (одноязычных, двуязычных, специальных) он продолжал заниматься на протяжении всей жизни[237]. В Таблице 1 перечислены первые издания этих трудов, а также переиздания, в подготовке которых Гесснер принимал участие, часто существенно перерабатывая текст.

Некоторые из этих словарей неоднократно переиздавались и в последующие годы[238], однако об участии Гесснера в этих переизданиях не известно наверняка или оно маловероятно. К списку публикаций необходимо добавить два сочинения по этимологии, которые Гесснер упоминает в автобиблиографии 1562 г. в числе неизданных и неоконченных (см. Таблицу 2).

Возможное отношение этих работ, рукописи которых, к сожалению, не сохранились, к тексту галльской и германской глав «Митридата» мы обсудим в Главе 6.

Таблица 1

Таблица 2

Занятия греческой и латинской лексикографией состояли в переработке (иногда существенной) ранее изданных словарей и относятся к раннему периоду творчества Гесснера – до 1551 г. Работа такого рода поручалась преимущественно начинающим ученым и не приносила большой славы. Лексикографические проекты Робера и Анри Этьеннов, подразумевавшие составление совершенно новых, авторских словарей латыни и греческого, были ярким исключением из обычной практики[239]. Впрочем, материал словарей, которые составлял и редактировал Гесснер, несомненно, использовался им впоследствии как в преподавании, так и в работе над собственными научными трудами[240].

Особое внимание к греческому языку, которое очевидно из приведенного списка, было обусловлено не только случайными обстоятельствами (наличием соответствующих заказов), но и осознанными предпочтениями Гесснера. В предисловии к Греческо-латинскому словарю 1543 г. (второму изданию под его редакцией) он прямо