Надвигающийся кризис: Америка перед Гражданской войной, 1848-1861 - Дэвид Поттер

противовесом, объединяющим Юг, как позиция свободной почвы уже объединяла Север. Историки недостаточно учитывают тот факт, что в этой попытке Кэлхун добился одного из немногих явных успехов в своей карьере. Большая часть его жизни прошла в попытках создать политическую солидарность среди южан, и большинство этих попыток провалились. Но доктрина о том, что Конгресс не может ни сам исключить рабство из территории, ни предоставить территориальному правительству полномочия сделать это, стала одним из кардинальных догматов южной ортодоксии и послужила одним из ключевых элементов единства южан в последующих кризисах.

Четыре доктрины, отстаиваемые Уилмотом, Бьюкененом, Кассом и Кэлхуном, вскоре превратились в многочисленные конвертеры, которыми пользовались люди, которым нужно было обсудить вопрос о рабстве в терминах чего-то иного, чем рабство. В своих юридических тонкостях и конституционных изысках эти доктрины сегодня выглядят как политические иносказания, упражнения в своего рода конституционной схоластике, призванной сконцентрировать внимание на рабстве там, где его не было, и избежать контакта с реальным вопросом о рабстве в штатах. Но Томас Харт Бентон охарактеризовал две доктрины, используя фигуру речи, которая осветила их функциональную реальность и историческое значение: Доктрина Уилмота и доктрина Кэлхуна, сказал он, были подобны двум лезвиям ножниц: ни одно из них само по себе не могло резать очень эффективно, но оба вместе могли разорвать узы Союза.[80]

Предложение Бьюкенена и концепция Касса были призваны предотвратить режущее действие двух лезвий, и в течение нескольких лет им это удавалось. Но во всех затяжных и напряженных законодательных баталиях, которые ожесточили годы между 1846 и 1861, устройства для сдерживания секционализма никогда не удавались надолго. Раз за разом силы, пытавшиеся противостоять секционной поляризации, временно объединяли своих сторонников под знаменем Миссурийского компромисса или народного суверенитета. Но неизменно через некоторое время раскол возвращался к полярности свободной земли и доктрине Кэлхуна. Ножницы продолжали резать, все глубже и глубже. Таким образом, хотя спор велся со многими вариациями и множеством отвлекающих маневров, он всегда возвращался к одной из этих четырех доктринальных основ. Диалектика кризиса 1860 года была сформулирована к декабрю 1847 года.

4. Тупик 1846–1850 годов

Во второй половине 1846 года американские интересы на Дальнем Западе быстро продвигались вперёд. Ратификация Орегонского договора в июне открыла путь для эксклюзивного заселения американцами территории к югу от 49°, и первопроходцы быстро организовали временное правительство для будущей территории. В Альта Калифорнии, где восстание Медвежьего флага ознаменовало конец мексиканского правления, Джон К. Фремонт, Стивен В. Керни и коммодоры Джон Д. Слоут и Роберт Ф. Стоктон поставили весь регион под американский контроль.

В этих обстоятельствах президент Полк больше, чем когда-либо, хотел завершить формальные процессы приобретения и организации. Когда Конгресс собрался в декабре, он рекомендовал организовать Орегон как территорию и снова попросил ассигнования (3 миллиона долларов вместо 2 миллионов, которые ему не удалось получить в августе), чтобы приобрести право собственности на землю у Мексики. Ещё через год он сможет просить законопроекты об организации территориальных правительств в Калифорнии и Нью-Мексико.[81]

Несмотря на ворчание вигов, у Полка были основания для оптимизма. Орегонская проблема была решена, война шла хорошо, а серьёзный характер вспышки в конце предыдущей сессии ещё не был осознан. Полк, который по своему темпераменту не доверял мотивам любого, кто выступал против него, и рассматривал Дэвида Уилмота и его сторонников просто как недовольных искателей покровительства, пытающихся использовать их неприятное значение. В это время территориальный вопрос не казался зловещим. Географические разногласия в Конгрессе ещё не выкристаллизовались; секционные разногласия не приобрели хронический характер; секционные догмы не оказали своего ожесточающего воздействия. Более того, Полк считал, что соперничество секций не имеет отношения к экспансии на Дальнем Западе. Никто не сомневался, что регион Орегон будет свободным. Что касается Калифорнии, то общественность приветствовала это перспективное приобретение и после обнаружения золота в январе 1848 года думала о нём в терминах закваски, а не рабов, старателей, а не плантаторов.

Полк вряд ли мог предвидеть, что он стоит в начале тупиковой ситуации по территориальному вопросу. Но на самом деле Орегон не был организован, а требование поселенцев о создании правительства не было удовлетворено до конца ожесточенной борьбы, длившейся на протяжении двух сессий Конгресса. Что касается Нью-Мексико с населением в 60 000 человек и Калифорнии, в которую хлынул поток мигрантов после «золотой лихорадки», то их насущные политические потребности оставались без внимания до конца 1850 года. Только когда Полк и его преемник уже лежали в могиле, Конгресс вышел из затянувшегося на четыре года тупика, который блокировал все действия по организации Калифорнии и Нью-Мексико.

В декабре 1847 года, через несколько дней после начала новой сессии, Полк немного поговорил с Дэвидом Уилмотом, и пенсильванец пообещал своему партийному вождю больше не вносить Провизо, хотя и сказал, что будет вынужден проголосовать за него, если его внесет кто-то другой.[82] Однако все перспективы перемирия были вскоре разрушены. 4 января Престон Кинг из Нью-Йорка внес в Палату представителей законопроект, который возрождал Провизо и пытался присоединить его к разработанному администрацией Трехмиллионному законопроекту. Тот факт, что Кинг был одним из главных лейтенантов Мартина Ван Бюрена, означал, что демократы Севера теперь приступили к преднамеренному и постоянному восстанию. Проблема заключалась не только в том, чтобы заставить одного непокорного конгрессмена-первокурсника вернуться в строй.[83] Десять дней спустя Комитет Палаты представителей по территориям представил законопроект об Орегоне, который исключал рабство на предлагаемой территории, применяя Ордонанс 1787 года. Эта мера вызвала противодействие южных конгрессменов, но не потому, что они думали о вывозе рабов в Орегон,[84] а потому, что в ней воплощался принцип исключения конгресса, который, если его распространить, не допустит рабов и в другие районы. Кроме того, лидеры южан не хотели уступать свободный статус Орегона, если не могли получить взамен рабский статус Юго-Запада. В результате вопрос о рабстве в Орегоне, не имевший практического значения, тем не менее приобрел важное стратегическое значение как предмет торга в законодательной борьбе между секциями. В противовес предложению комитета Армистед Берт из Южной Каролины, действуя по предложению Кэлхуна, предложил внести поправку в Орегонский билль, оговорив, что регион должен быть свободным, «поскольку вся указанная территория лежит к северу от 36°30′… линии Миссурийского компромисса».[85] Это, по-видимому, подразумевало, что приобретения Мексики, лежащие к югу от 36°30′, на том же основании будут открыты для рабства. Другими словами, это изменило бы обоснование свободы Орегона с принципа свободных земель на принцип компромисса. Будучи последователем Кэлхуна, Берт постарался объяснить, что он не признает конституционность Миссурийского компромисса,