«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

Социал-демократическая модель исходит из признания того факта, что у рынка с его стихийными механизмами регулирования есть недостатки, которые можно компенсировать при помощи социальной инженерии, государственного регулирования и развития общественного сектора экономики[382]. Такая политика имеет целью выравнивание уровня жизни и формирование социальной защищенности всего населения[383].

«Витриной» реализации Скандинавской модели социального государства стала Швеция (хотя каждая из пяти Северных стран имеет свои собственные экономические и социальные особенности развития)[384]. Введение в этой стране в 1930-е гг. налога на богатство позволило инвестировать средства в создание новых рабочих мест. Была увеличена государственная пенсия, введено страхование на случай безработицы, многодетные семьи получили возможность займа средств для постройки дома. Помимо всего прочего, была организована служба охраны здоровья женщин и детей, помощи одиноким матерям. В 1938 г. было принято решение о государственной стоматологической помощи и обязательном двухнедельном отпуске. Несмотря на то, что реформы проводились в период мирового экономического кризиса, они позволили улучшить положение наиболее уязвимых социальных групп[385].

В 1946–1969 гг., в эпоху бессменного пребывания социал-демократа Т. Эрландера на посту премьер-министра, «шведская модель» была реализована в ее развернутом виде[386]. В 1970-е гг. они достигла своего расцвета[387]. Вступивший в силу в 1982 г. закон о социальных услугах охватил все сферы социальной деятельности государства[388].

Премьер-министр Швеции У. Пальме (занимал этот пост в 1969–1976 гг. и с 1982 г. вплоть до своей трагической гибели в 1986 г.) внес важный вклад в процветание и международную славу «шведского социализма». Пальме отмечал, что «идеология социал-демократии ясна: мы хотим улучшить повседневную жизнь. Единственный способ мы видим в строительстве общества, основанного на равенстве, безопасности и солидарности». Его программа состояла в том, что «силами, действующими на рынке, нужно управлять», и «всеобъемлющее планирование и прямое участие государства совершенно необходимы при решении проблем окружающей среды, охраны земель и вод, поддержания регионального баланса, полной занятости и трудового законодательства»[389].

Социал-демократы справедливо давали высокую оценку своим достижениям. Член правления СДРПШ А. Янссон в беседе с советскими дипломатами в ноябре 1965 г. заявил, что «шведская социал-демократия… прогрессивнее социал-демократических партий в большинстве стран Запада». Советский посол в Швеции В.Ф. Мальцев в августе 1967 г. сообщал в ЦК КПСС, что шведские социал-демократы гордятся, что они вместе с профсоюзами «демократическим путем добились больших изменений в обществе, которые… приносят большую пользу рабочим, служащим и крестьянам. Никакая политическая группировка в Швеции не защищает с большей энергией и успехом работу в направлении социального прогресса… чем социал-демократия»[390].

Реализации широких социальных программ способствовал экономический рост, наблюдавшийся в странах Скандинавии. Важную роль также сыграли аграрная и образовательная реформы, инфраструктурные инвестиции, технологические инновации, эмиграция как фактор ослабления давления на развивающиеся, индустриализирующиеся города Швеции и Норвегии, а также однородность и консенсус среди населения Северных стран[391]. Основные аспекты Скандинавской модели достаточно хорошо описаны в научных трудах, поэтому мы остановимся на ее сравнении с советской моделью.

Кардинальное отличие этих моделей базировалось на том, что скандинавские социал-демократы строили социализм не по К. Марксу, то есть не путем революции и классовой борьбы, как это произошло в России, а по А. Сен-Симону, эволюционным путем реформ и социального партнерства. Концепция «шведской модели» также созвучна концепции «этического социализма», разработанного Э. Бернштейном, П. Наторпом и Л. Нельсоном на основе учения И. Канта[392]. Таким образом, хотя обе модели базировались на социалистической основе, понимание «социализма» у них было разным.

Скандинавские социал-демократы отказались от идеи диктатуры пролетариата и масштабной национализации основных средств производства[393]. Как отмечал секретарь СДРПШ С. Андерссон, они считали «главным не форму собственности на средства производства, а экономическую эффективность, на основе которой можно повышать жизненный уровень народа»[394]. В советской же идеологии эта форма имела первостепенное значение (В.Л. Иноземцев сделал вывод о «категорическом неприятии советскими марксистами самой возможности отказа от доминирующей роли отношений собственности»[395]).

Несмотря на отказ от изменения существующей экономической системы, СДРПШ полагала, что в результате ее политики общество изменяется в социалистическом направлении[396]. Характерно, что в США в 1950-х и 1960-х гг. многие консервативно мыслящие американцы боялись, что реализация в стране мер, похожих на Скандинавскую модель, будет означать допуск социализма — или даже коммунизма — «через заднюю дверь»[397]. (В то же время радикально настроенные круги в США воспринимали Скандинавскую модель позитивно. В 1980-х гг., выступая с острой критикой рейганомики, они часто апеллировали к опыту Швеции. Шведская модель стала для американских радикалов образцом, по которому должно быть скроено и «государство благосостояния» в Соединенных Штатах[398].)

Основатель СДРПШ Я. Брантинг ввел в политический дискурс понятие «Дом для всех», на основе которого в 1928 г. лидер этой же партии П.А. Ханссон провозгласил Швецию «домом для народа»[399] — государством, в котором сограждане чувствуют себя членами одной семьи, где торжествуют принципы равенства, взаимовыручки, сотрудничества, безопасности для всех[400]. В этом можно усмотреть некоторое сходство с принятой в СССР концепцией «общенародного государства», а также с принципом «человек человеку — друг, товарищ и брат», введенным в «Моральный кодекс строителя коммунизма». Однако концепция «Дом для народа» была выдвинута в противовес идее классового общества, позволив заменить классовую борьбу сотрудничеством[401], в чем было отличие от советской идеологии, которая имела в своей основе как раз представление о необходимости классовой борьбы.

Разработанная во второй половине 1960-х гг. видным теоретиком СДРПШ Г. Адлер-Карлссоном теория «функционального социализма» рассматривала производственные отношения как реализацию права собственности[402]. В этой теории было сходство с принятой в СССР концепцией, провозглашавшей все, что имеется у государства, включая средства производства, общенародной (социалистической) собственностью. Однако, по большому счету, в Советском Союзе это осталось на уровне деклараций, в то время как в Северных странах на самом деле пытались приблизиться к решению проблемы «отчуждения трудящихся от средств производства».

В 1970-х гг. шведский экономист Р. Мейднер выдвинул концепцию «фондового социализма». На ее основе в 1983 г. в Швеции был принят закон о создании «инвестиционных фондов трудящихся», в которые в 1984–1990 гг. направлялась часть прибыли предприятий. На средства этих фондов выкупались акции частных компаний[403] для их фактической передачи в руки трудящихся. Аналогичную политику проводили датские социал-демократы. В июне 1970 г. председатель Социал-демократической партии Дании Е.О. Краг в беседе с советским послом Н.Г. Егорычевым отметил, что экономическая программа этой партии направлена на внедрение «участия рабочих и служащих в распределении прибылей на предприятиях»